Ведьма, пришедшая с холода (сборник) - Коллектив авторов - Страница 95

— Ты солгал. — Танин голос звучал насмешливо, нараспев. — Ой, голова болит, ой, давай вызовем голема. — Пауза. — Все это время ты знал.

— Я понятия не имею, о чем ты. — Гейб пересек зал. Таня не спускала с него глаз. Он сел в полукабинете напротив нее. — Ненавижу эту магию. С какого перепугу я из Пламени?

Танин страх исчез.

— Тогда ты дурак, — сообщила она ему, — и не видишь человека из Пламени прямо у себя под носом.

Гейб закатил глаза и откинулся на сиденье.

— Мои люди верные, — ответил он. — У меня нет шпионов в команде. Мне жаль, что у тебя в КГБ иначе. — Помолчал. — И мне жаль, что ты не получила своего, — добавил он язвительно. — Соколов в безопасности, и вся эта волшебная чепуха не убедит меня отдать его тебе.

Танины глаза заблестели.

— Я не говорила, что в твоей команде русский шпион, болван. Один из твоих состоит в Пламени. Речь не о том, чтобы вернуть Соколова русским или Льду. Ты вообще меня слушаешь? — Она отхлебнула пиво.

Внезапно Гейб уже не был в себе так уверен.

— Дело не в противостоянии России и Запада, — зашипела она. — Ты знаешь, что перебежчик — Носитель. Я не собираюсь отрицать, что это КГБ приказал мне напасть на вашу конспиративную квартиру. Но теперь я прошу твоей помощи. Не как шпион, а как волшебница Льда.

Комната закружилась. Гейб взял Танин полупустой бокал и сделал долгий глоток. Таня не возражала.

— Блядь, — проговорил он, оторвавшись от пива.

Нет, в его команде не было предателя. В этом он уверен. Но мог ли он быть уверен в том, что кто-то не состоял в Пламени? Он не так много знал о магии.

— Блядь, — повторил он, на этот раз мягче.

— Да, — откликнулась Таня.

Их взгляды встретились.

— Ты ведь хочешь превратить его в сосульку? — наконец выжал из себя Гейб.

Таня опустила взгляд на ободок бокала. Опять это загнанное выражение лица.

— Я не хочу, чтобы он попал в руки Пламени. Методы Льда... — Фраза оборвалась, Таня закрыла глаза и покачала головой. — Это неважно. Я не позволю Пламени получить его. Мне уже плевать на американцев. Но Носитель не может перейти к Пламени.

Гейб не двигался. Танины щеки горели, ее грудь вздымалась и опускалась с учащенным дыханием. Ей тоже не нравится баржа, понял он вдруг. Она не собиралась говорить это, но он это понимал — по тому, как она избегала смотреть на него, когда он напомнил про замороженные тела.

— Ты ведь знаешь, на что способно Пламя? — спросила она жестко.

Он помедлил, кивнул. Алистер рассказывал ему про Пламя, о том, каким они видели будущее мира. Сжечь все и начать заново.

— Мы больше не можем оставаться по разные стороны происходящего, — прошептала Таня.

Гейб знал, что она права.

***

Джош бросился к служебному входу бара «Водолей»: вспомнил, что Гейб упоминал о нем пару раз, и рад был убедиться, что вход и впрямь существует. К сожалению, дверь была закрыта, но замок оказался старым, и Джош решил, что сможет его вскрыть. Он вытянул из кармана отмычки и сунул одну из них в отверстие, повозился.

Дверь открылась.

Джош отпрыгнул. Отмычки со звоном упали на землю. На него смотрела Джордан Римз.

— Впустите меня, — попросил Джош. — Я должен знать, что делает Гейб.

— Гейб говорит со знакомым.

— Он говорит с КГБ!

Джордан вздохнула. Поиграла браслетами.

— Вы не знаете, с чем имеете дело, мистер Томс.

— Я знаю довольно, чтобы понять: вы вмешиваетесь в дела правительства Соединенных Штатов. Если не впустите меня, пожалеете.

Джордан закатила глаза. Джош почувствовал раздражение.

— Я серьезно, мисс Римз.

Она вздохнула, и Джош приготовился давить на нее, сообщить о своих полномочиях и угрожать. Но она снова вздохнула и распахнула дверь.

— Я знаю, что ты не сдашься, — проговорила она. — Так что входи. Слушай. Неважно.

Ловушка? Возможно, но ему придется пойти на риск.

— Спасибо, — сказал он и вошел, но она лишь покачала головой.

— Ты не поймешь.

Он не знал, как это воспринимать. Но слышал тихое перешептывание Гейба с Таней в зале. Прошел по лестнице на балкон. Света тут не было, так что он легко мог скрыться в темноте.

Джош прижался к стене и прислушался.

Снизу раздался голос Гейба: «Я не собираюсь с тобой это обсуждать». И Морозовой: «Ты солгал». И еще упомянула голема?

Джош нахмурился. Он подвинулся поближе к балюстраде, пытаясь разобрать эту бессмысленную болтовню. «Лед». «Пламя». «Магия». Должно быть, какой-то шифр. И ведь Джордан предупредила его: «Ты не поймешь».

Отчасти он надеялся, что Гейб просто обрабатывает Морозову, чтобы та переметнулась к ним, что все не так, как кажется. Но зачем тогда им этот глупый язык?

Голоса стихли. Джош подвинулся еще ближе к перилам, заглянул вниз. Он едва мог различить полукабинет, в котором они сидели. Гейб отхлебнул у Морозовой пиво. Дружеский, привычный жест, будто они знали друг друга долгие годы.

Джош отпрянул и снова прижался к стене. Его сердце громко стучало.

«Он просто обрабатывает ее», — повторял он себе снова и снова, но странные кодовые слова крутились в его мыслях. «Я не допущу, чтобы его получило Пламя. Носитель не может перейти к Пламени». Кто этот Носитель? Пламя? А Лед — это Россия? В этом был смысл, хоть какой-то. А Соединенные Штаты — Пламя? Но нет, она ведь сказала «американцы», будто это было другое.

Голоса Тани и Гейба сливались: слишком тихо, чтобы Джош мог расслышать. Мрачная ярость зрела в его груди. Он хотел прыгнуть с балкона, вынуть пистолет и наставить на них обоих. Потребовать ответов. Но, конечно, ничего такого он не сделал. Он же не дурак. Он просто стоял в темноте и слушал.

***

— Сюда, мистер Соколов. Смотрите под ноги. — Американец указал на яму посреди тротуара. — Не хочу, чтобы вы споткнулись и ударились головой.

Он усмехнулся и подмигнул. Максим ответил слабой улыбкой. Американец был дружелюбным человеком, общительным, обаятельным. Это он вытащил Максима из конспиративной квартиры до прибытия КГБ, посадил в машину и даже предложил ему свою сигару.

«Поможет успокоиться», — объяснил он.

Не помогло, но Максим оценил жест.

— Мы в городе, — сказал Максим: нелепое замечание. Но после ужасной ночи в голове остались лишь нелепости. — А это разумно — перемещать меня, когда сотрудники КГБ так близко?

— Все будет хорошо, мистер Соколов. Даю слово. — Они стояли у двери, и американец («Дом, его зовут Дом» — Максим знал, что нужно помнить имена своих защитников) сунул руку в карман и достал ключ: большой, медный, старинный. Замок издал щелчок и заскрипел с поворотом ключа. «Странно», — подумал Максим.

— Это нейтральная конспиративная квартира, — объяснил Дом и открыл дверь. — Поэтому здесь безопаснее. КГБ про нее не знает.

Дом вошел, растворившись в темноте. Максим помедлил: что это значит — «нейтральная конспиративная квартира»? Разве суть любой американской конспиративной квартиры не в том, чтобы про нее не знал КГБ? Но замешкался лишь на секунду, ведь он не хотел оставаться на виду. А переступив порог, почувствовал напряжение в затылке. Потер голову. Как он устал.

Дом закрыл дверь, запер — снова этот странный щелчок и скрип — и включил свет в комнате, которая оказалась маленькой гостиной. Максим поморщился. Воздух внутри обладал странным металлическим запахом, будто они находились в автомастерской, а не в квартире. Максим снова потер затылок: боль нарастала.

Дом посмотрел на него и слегка улыбнулся.

— Давайте устроим вас в спальне, — предложил он. — Пусть вам там будет хорошо и уютно.

Максим кивнул. Металлический запах усилился. Он не был неприятным, просто нервировал. Максим не мог понять, откуда он исходит.

Дом провел Максима по коридору в маленькую спальню. Никакой мебели, только матрас в углу.

— Понимаю, это не вполне «Ритц», — сказал Дом, — но тут вы в безопасности.

Максим кивнул. Головная боль распространилась на позвоночник. Ему требовался отдых. Лечь. Попытаться уснуть.