Мы – силы - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 54

• Предыдущая
• 54/129
• Следующая

– Чего, шавки? Как это у вас называется? На правеж поставить? Пацан только вырвался, думал, спасся, так вы его тут ногами забить решили. Ну не уроды ли, – он выдохнул и, обращаясь к Серову, сказал: – Неси его, мичман, к нам. Попробуем выходить.

Серов помог подняться дрожащему и обливающемуся кровью Михаилу и вывел его во двор. Ханин, почувствовав, что дверь закрылась, сказал:

– Какая сука это начала?

Взвод молчал.

– Я повторяю: кто начал избивать бойца?

Видя, что ответа не будет, Ханин скомандовал:

– Внимание, взвод! Слушай мою команду! Становись!

Курсанты быстро построились в прихожей, теснясь и толкаясь. Когда они замерли, Ханин сказал:

– Внимание, взвод. Вы расформированы. Ваши отделения, как и взвод, перестают существовать. Вы будете переведены в другие взвода и отделения. Чтобы там вас привели во вменяемое состояние. Пацан еле выбрался с того света от уродов бандюков, чтобы его забили ногами свои… молодцы. Так мало еще что как шавки себя ведете, так еще и ссыте сказать, кто это начал. Убил бы…

– За что… Он же сволочь… – сказал кто-то.

Ханин смотрел только на одного командира отделения и не заметил, кто это высказался. Деланно устало он сказал:

– Нет и не будет на свете людей, кто никогда не совершает ошибки. Нет и не будет на свете ошибок, за которые не придется платить, так или иначе. Нет и не будет той платы, которая удовлетворит всех. Это АКСИОМЫ. Но вы-то тут при чем? За свои ошибки он уже заплатил с лихвой. Или вам показалось, что мало его изуродовали там? Решили его искалечить здесь?

Теперь Ханин обводил взглядом каждого бойца в отдельности. И обращался он ко всем:

– Завтра перед выходом вас распределят по взводам и отделениям. Я прослежу, чтобы именно ваш взвод, когда мы доберемся до воинских частей, не попал в одно формирование. Комод, выставляй дежурную вахту. С докладом к Серову. Видеть вас не могу. Мы ради него под пули лезли, а вы решили его тут забить…

Утром он и правда лично распределил бойцов третьего взвода по другим отделениям. Только закончив это, он дал команду на выход. К его удивлению, местные вывалили на улицы посмотреть в последний раз на бойцов, покидающих деревню. Может, они смотрели не на роту Ханина, а смотрели на последнюю частичку прежнего мира, покидающего их? А может, они были довольны, что избавились от такого большого количества ртов? Кто знает. Лица людей, провожающих роту, не выражали почти ничего.

Накануне вечером Ханин действительно пообщался почти со всеми жителями деревни и убедил их помочь курсантам, еще в сущности детям. Местные, конечно, с неудовольствием, но все-таки помогли собрать провизию для роты. Теперь ни он, ни Серов могли не ломать голову себе, как накормить курсантов, минимум неделю.

Колонна двигалась нормальным ходом почти до трех часов дня. Заняв место в середине колонны, Ханин и Михаил, которого он теперь боялся отпускать от себя, а также вроде бы пришедший в разумное состояние Кирилл, старались больше молчать, экономя силы. Их примеру следовали и курсанты, которым было, как говорится, о чем подумать, на автопилоте шагая в строю.

Оторвавшийся вперед авангард во главе с Серовым раз в час сообщал о том, что все нормально и колонна может идти спокойно. Посыльный на изъятом в деревне подростковом велосипеде был буквально для всех словно клоун, над которым грех не посмеяться. А уж когда он, объезжая бойцов по обочине, умудрился завалиться, смех и бодрое настроение в колонне не пропадали минут пятнадцать. Даже Ханин невольно улыбнулся, когда они проходили мимо него, пытающегося с размокшей глины набрать скорость.

Ночью роте пришлось ночевать в лесу. Ханин приказал развести костры и дневальным поддерживать их всю ночь. Сам он с Серовым и Михаилом остались у отдельного костра, возле которого еще долго не засыпали, обсуждая сложившуюся ситуацию. А ситуация была довольно непонятной. Ну ладно, вертолеты и самолеты в такую погоду не летают. Но ведь всем же ясно, что на такой большой площади, которую они пересекли, должны были оставаться и войска, и милиция. Паника, царившая в последние месяцы, могла бы согнать со своих мест население. Но воинские части… их, кроме приказа, ничем не сдвинешь. Но не было блокпостов на дорогах. Не было патрулей. Не было военного транспорта, который обязательно должен бы был сновать между различными расположениями… Все это было настолько непонятно как для Ханина, так и для Серова, что вызывало подозрения, граничащие с паранойей. Именно Серов предположил, что всех вывели еще тогда, когда их только посылали укреплять АЭС. Что вывод войск с опасных территорий был плановой операцией. И что оставили на этой никому не нужной площади пару дивизий и то наверняка на западе, чтобы предотвратить проникновение со стороны наступающего моря сомнительных людей.

Не зная, что и сказать на фантазии Серова, Ханин только заметил:

– Для того чтобы вывести войска округа, понадобится даже не сотня эшелонов, а чтобы вывести еще и матчасть, то вообще не подсчитать…

Серов пожал плечами, закуривая и предлагая Ханину сигарету.

– Но, знаешь, как-то в повальное дезертирство верится с огромным трудом.

Молчащий недалеко Михаил слушал командиров, не решаясь ничего говорить. Но в этот момент он вдруг сжался и, кажется, переборов себя, сказал:

– Я слышал, что эти бандиты, у которых мы были… специально ищут воинские части оставшиеся. Потом делают налет… арсеналы забирают или подрывают, а всех, до кого добрались… на тот свет, в общем. Им, мол, остатки армии здесь как кость в горле.

Ханин только усмехнулся:

– Никаким бандитам не под силу вырезать части военного округа. То, что арсеналы грабят, – верю. Но чтобы напасть на расположение той же дивизии мотострелковой, это надо быть полным дауном.

Серов в сомнении хмыкнул.

– Я не прав? – спросил у него Ханин.

– Нет, почему же, – пожал плечами Серов. – Только я вот думаю, что как раз дивизии-то и выводили в первую очередь, когда начались беспорядки в Центральном округе. Последнее, что по радио слышали, так это уличные бои с бандюками в самой Москве. Я вот думаю, сколько им нужно вообще милиции и войск, чтобы теперь поддерживать порядок в центральных областях. Это насколько же там увеличилось население? И главное, нищее, никому не нужное население.

Ханин, поудобнее укладываясь на пледе, положенном поверх еловых веток, сказал:

– Все, блин. Без страшных сказок на ночь. Завтра нам идти и идти. Завтра вам будут и блокпосты, и патрули, и машины.

– С чего ты так решил? – спросил Серов.

– Ну надо же во что-то верить, – хмыкнул Ханин, закрывая глаза.

Следующим утром после поспешного завтрака рота построилась и, кажется, еще не проснувшись толком, двинулась дальше на восток. К полудню они, лавируя между огромными озерами, снова вышли на возвышенность и, найдя подходящую дорогу на восток, продолжили путь. Обед и часовой привал для измотанных курсантов был как праздник. Пожалуй, кроме выставленных наблюдателей, все остальные, включая Ханина, забылись коротким, но таким нужным сном.

После сна рота, казалось, вообще раскисла. Вялыми движениями курсанты поднимались и занимали свои места в строю. Никакие окрики и подгоны не могли заставить эту массу шевелиться быстрее. Даже авангард Серова, что двинулся в путь первым, шел, мягко скажем, не спеша.

К вечеру недовольство уже ощущалось в курсантах более чем отчетливо. Со своего места в строю Ханин не раз слышал выкрики, что надо бы привал сделать и что вообще куда торопиться. Понимая, что это в общем-то только начало, потом пойдут жалобы, что не могут идти, что стерты ноги, Ханин мрачнел. А уж когда даже Кирилл, идущий рядом, сказал, что не плохо бы привал сделать, старший лейтенант сдался, объявив отдых на час раньше планированного.

Но отдыха не получилось. Буквально сразу, согласно закону подлости, как только рота расположилась на обочине дороги, спереди, куда ушел авангард, раздались выстрелы.

– Рота! Слушай мою команду! – уже кричал Ханин, пока курсанты еще не успели испугаться. – Лес перед вами. Бегом марш!

• Предыдущая
• 54/129
• Следующая