Нечаянный тамплиер (СИ) - Ангелов Августин - Страница 18

Наверное, следовало бы последовать его совету. Но, Адельгейда сказала с непосредственностью маленького ребенка, уловив носиком вкусный аромат свежего бульона:

— Суп. Я хотеть суп!

Трактирщик забрал монетку, налив им по большой глиняной миске бульона и выдав по кругляшу свежего хлеба. Никакой сдачи он не дал. Впрочем, упрекать торговца Григорий не мог, потому что совсем не ориентировался пока в здешних ценах. А ничего похожего на меню в заведении не наблюдалось. Адельгейда помочь ему тоже ничем не могла, ведь она росла в баронской семье на всем готовом, и сама ничего никогда не покупала. Чувствуя себя дурачком, которого можно легко обвести вокруг пальца, Родимцев отнес еду к пустующему столу на веранде, и они с Адельгейдой, усевшись на лавке, с удовольствием приступили к еде в прохладе тени навеса, хлебая бульон грубыми деревянными ложками.

В разгар трапезы снаружи послышался шум и конское ржание. Лица обоих рыцарей, сидящих напротив, сразу вытянулись и побледнели. Григорий обернулся и понял, почему. В постоялый двор въезжали сарацины. Шесть всадников. Должно быть, передовой дозор все того же Халеда, который все же отправили для проверки тропы, ведущей на перевал.

— Быстро прячься! — сказал Григорий Адельгейде.

Девочке два раза повторять не пришлось. Сарацин она уже и так боялась до дрожи. Проворно, словно маленькое животное, она приподняла подол своей рясы и юркнула в дальний угол трактира, спрятавшись где-то внутри помещения. Григорий поднялся с лавки и отошел в тень, затаившись за широкой деревянной опорой навеса. Он и сам не заметил, как одним быстрым движением выдернул меч из ножен. Похоже, боевые рефлексы Грегора Рокбюрна работали. И это немного обнадеживало, потому что сам Родимцев, конечно, никогда на мечах не дрался. Он знал, что умение вести такой бой приходило постепенно и требовало постоянных тренировок. Рыцари учились этому искусству с детства и владели мечом на уровне рефлексов. И потому, наверстать навыки владения длинным клинком он сам быстро не смог бы. Но, Рокбюрн, похоже, владел мечом достаточно хорошо.

Глава 10

Всадники спешились. Это оказались загорелые сарацинские воины в кожаных доспехах, усиленных металлическими наплечниками и нагрудниками. Голову каждого из них покрывал стальной шишак. Молодые и неопытные, они сразу все вместе рванулись внутрь постоялого двора, вместо того, чтобы сначала забрать рыцарских лошадей и оставить кого-нибудь в карауле снаружи. Уверенные в себе, в руках витязи держали кривые сабли и небольшие круглые щиты.

Очевидно, они рассчитывали застать посетителей заведения врасплох и быстро перебить их всех, но не тут-то было. Седой рыцарь что-то негромко сказал, и его люди сразу вскочили, перевернув стол со всей едой в сторону неприятеля. Тут же начался бой. Длинные кривые сабли замелькали, пытаясь достать подвыпивших христиан, использующих свой опрокинутый стол в качестве небольшой баррикады. Никакого оружия, кроме мечей и кинжалов, у компании не оказалось. Они были без шлемов и не имели щитов, но решимость сражаться или погибнуть читалась в их взглядах. Разделившись по двое с каждой стороны перевернутого стола, христиане пытались противостоять нападению. И это вначале удавалось, но трезвые сарацины все же теснили пьяных гостей постоялого двора, когда в схватку решился вмешаться Григорий Родимцев.

Он вынул из ножен на поясе трофейный кинжал и решил действовать им левой рукой, вместо щита. Выбрав удобный момент, Гриша вышел из тени и, размахнувшись, нанес удар сзади мечом одному из атакующих. Наверное, это было совсем не по-рыцарски, но зато эффективно. Тяжелый клинок угодил сарацину по затылку, попав по стальной кромке шлема-шишака. Но, длинны и резкости размаха вполне хватило, чтобы враг полетел вперед и растянулся на полу, не двигаясь и разбив при падении еще и лицо. Удар в основание черепа вырубил противника.

Силы сторон тут же сравнялись. Пять прямых мечей замелькали в воздухе против пяти сабель. Но, успех способствовал сарацинам, и один из христиан, молодой оруженосец, вскоре получил удар острым кривым клинком по шее и упал замертво, разбрызгивая алую кровь. И теперь четверо сарацин теснили троих христиан к углу, успешно обойдя препятствие в виде перевернутого стола.

А пятый, самый высокий из витязей, надвигался на Григория, прикрываясь своим круглым щитом, диаметром чуть больше обычного баклера. Его сабля, оттянутая назад и чуть опущенная, таила угрозу внезапной атаки. И тут нужно было выждать миг для удара, потому что этот вражеский боец, пожалуй, дрался лучше других.

Похоже, что он и был главным в небольшом отряде. Сражался высокий молча, в то время, как другие сарацины все время что-то визгливо орали на своем языке. А еще он обладал хорошей скоростью и каждый новый его удар походил на настоящий экзамен по бою с мечом против сабли. Незачет означал смерть. И Григорий это хорошо понимал. Он напряженно ждал, чтобы вовремя парировать атаку. Но, ждал и сарацин. Его карие глаза внимательно следили за каждым движением Грегора Рокбюрна.

Боковым зрением Григорий наблюдал и за тем, как продолжается бой по-соседству. Сарацины наступали, все больше оттесняя христиан в угол таверны. Седой рыцарь ревел, размахивал мечом и кричал что-то нечленораздельное, но его неуверенные движения говорили о том, что вина выпито им слишком много. Двое других, помоложе и потрезвее, кое-как отбивались, парируя удары сабель своими мечами.

Но, Григорий понимал, что если христианам сейчас не помочь, то долго они продержаться вряд ли смогут. И он решил атаковать хитрым приемом. Улучив момент, он блокировал вражескую саблю, подставив свой меч поперек основания вражеского клинка, и одновременно шагнул вперед, поднырнув под правую руку сарацина. Родимцев давно заприметил брешь на боку в металлических пластинах, нашитых поверх кожаной куртки противника, и резким коротким ударом всадил туда левой рукой свой кинжал.

Сарацин закричал от боли. Острая сталь кинжала вошла глубоко в область его правой почки. Григорий повернул рукоять и сразу почувствовал, что сумел победить этого противника. Умирая, сарацин ничего больше не мог сделать. Клинок его сабли был заблокирован мечом, а левая рука держала щит, оказавшийся бесполезным в этой схватке. Они несколько секунд стояли друг против друга, сойдясь вплотную, и Григорий видел, как глаза врага начинали стекленеть. Следующим движением Родимцев сильно оттолкнул противника, повалив его.

Оставив главного сарацина умирать на полу, он развернулся и атаковал остальных с тыла, заехав мечом по голове еще одному, который тоже упал. После чего численное преимущество уже получили христиане. Теперь их было четверо против троих. Один из сарацинских витязей повернулся навстречу Грегору, пытаясь сдержать атаку, а двое других больше не наступали, а лишь кое-как отражали удары троих подвыпивших гостей заведения, которые, почувствовав изменившийся расклад сил, тут же сами перешли в наступление из угла.

Рыцарь средних лет, который недавно сообщил Григорию, что милостыню в заведении не подают, сражался лучше других. Он достал одного из сарацин кончиком клинка по щеке. И загорелое лицо витязя обагрилось кровью. Наверное, от боли, он разъярился и попытался без всякой подготовки провести удар саблей в голову противника, не имевшего шлема. За что сразу поплатился, нарвавшись на удар мечом по кисти руки. Клинок рыцаря оказался неплохо заточенным. От резкого удара часть ладони вместе с саблей и пальцами, держащими ее, отлетели на пол, а из обрубка полилась кровь. Сарацин взвыл и закружился на месте, но рыцарь сразу добил его, ударив мечом по лицу и перерубив переносицу, отчего тот мгновенно умер.

Когда сарацинских витязей осталось всего двое, они поняли, что живыми уже вряд ли удастся уйти. Об этом говорило изменившееся выражение их лиц. А карие глаза сменили самодовольное и наглое выражение на взгляды загнанных зверей. Хотя они еще отбивались какое-то время, но исход схватки изменить уже не могли. Они встали спина к спине и продержались еще немного, но вскоре оба оказались зарезанными христианами. Одного из них умудрился убить седой, а другого зарубил мечом тот самый тридцатипятилетний рыцарь, который оказался лучшим воином из всей подвыпившей компании.