Сын мага: заговор во дворце (СИ) - Мартов Константин - Страница 9

— А если не получится, кого выберете, молодой господин?

— Воронову, — не задумываясь ответил Павел, — с одной женой я ещё как-нибудь проживу. А вот две — это перебор.

Лицо Дилмурода, как всегда, осталось бесстрастным.

— В общем, я воспользуюсь приглашением Домидова, а ты поедешь на приём к сливкам общества. Благо тебя они пригласили, пускай и в шутку. Разузнаешь об их планах. Постарайся узнать кто и как проклял отца. Может быть найдём способ спасти его. Разрушим хотя бы одно проклятие — уже легче будет.

— Хорошо, молодой господин.

Павел не поехал к отцу, а направился в свой особняк, подаренный ему отцом на совершеннолетие. Павел, в отличие от большинства потомков аристократических семей, не воспитывался в лицее, находясь на домашнем обучении. Отец приглашал к нему лучших учителей, и сам принимал живейшее участие в воспитании сына. С малых лет юный князь присутствовал в рабочем кабинете отца во время самых ответственных переговоров. Конечно, присутствовал негласно, прячась в потайной комнате и наблюдая за происходящим через зеркало, прозрачное с одной стороны. После работы отец разбирал с ним каждый отдельный случай, объяснял, почему он поступил именно так, а не иначе. Интересовался его мнением, спрашивал, как бы поступил на его месте Павел и разбирал с ним возможные варианты развития событий. Отец называл эти занятия «прикладной историей».

Юному князю Плечееву с детства были знакомы как придворные, так и международные интриги, он чувствовал себя в них как рыба в воде, но когда достиг совершеннолетия, отец не допустил его до практической работы. Немалых усилий стоило убедить отца отпускать его хотя бы в малозначительные миссии, подобные недавней авантюре в пустыне.

Помимо политики, отец преподавал ему и экономику, так же делая упор на практическую составляющую. Подарив сыну особняк и поместье он велел самостоятельно вести хозяйство. Нет большой разницы между управлением усадьбой, имением или государством, говаривал он, и добавлял веско: политика неразрывно связана с экономикойи это следует не только помнить, это следует прочувствовать на своей шкуре. С тех пор каждое возвращение из путешествия для Павла проходило болезненно, поскольку к подаренному особняку прилагался Кузьма — эконом, управляющий и тиран, постоянно достающий Павла мелочными по мнению последнего заботами. Хуже того, Кузьма, несмотря на полное отсутствие врожденных магических способностей, неведомым образом ухитрялся в точности узнавать где сейчас находится его господин и заваливать его письмами с подробнейшими отчетами о состоянии дел в хозяйстве и настоятельными просьбами, порой переходящими в ультиматумы. Он требовал распоряжений хозяина и не желал слушать о предоставлении себе полномочий на доверительное управление хозяйством. Спорить с ним было решительно невозможно, и со временем Павел смирился. Но вот сейчас он с трудом сдерживал желание втянуть голову в плечи. За ним закрылись кованные ажурные ворота особняка. Кузьма стоял на крыльце, как и всегда смотря на него из — под кустистых бровей тяжелым взглядом и спрятав руки за спину.

Он молча отвесил хозяину поклон. Посторонился, освобождая проход. Дождался, пока господин переоденется, после чего вежливо постучался в дверь комнаты, служащей Павлу спальней и кабинетом.

Кузьма выложил на стол листок бумаги, испещренный колонками цифр и принялся за отчёт, который Павел как обычно пропустил мимо ушей:

— … ввиду того что доходность имений упала на полпроцента. Расходная же часть увеличилась на такую же величину.

Скорбное более обычного выражение физиономии Кузьмы свидетельствовало о том, что дела у Павла идут из рук вон плохо.

Князь вздохнул, оперся на стол и спросил:

— Вот меня ты чего хочешь, Кузьма?

— Поговорите с главой семьи Вихревых, чьи владения примыкают к вашим с северо-востока. По мнению старосты селения, лесные пожары провоцируют именно они. Точнее сказать — их юная дочь, приехавшая на лето к родителям из Верхне — Пышминского лицея.

Павел нахмурился, вспоминая, где ж такой лицей расположен.

— Хорошо, я что-нибудь придумаю, — ответил он, — Это всё? Я хочу вздремнуть, мне предстоит бессонная ночь.

— Мой свояк…Он служит в коллегии четвертый год. Служит исправно.

— Не понимаю, мне-то что с того?

— Не могли бы вы ходатайствовать о награждении его орденом Илии Ищущего третьей степени? Я, как полный кавалер данного ордена написал соответствующее отношение, но ходатайство потомственного аристократа окажет своё действие.

Павла осенило:

— Так вот как ты меня всегда находишь! А я-то недоумевал…

Кузьма поклонился:

— Батюшка ваш способствовал награждению меня орденом. Скорее всего — из практических соображений.

Павел сел в кресло, закинул ногу на ногу и уставился на Кузьму.

— А сколько же всего в Империи полных кавалеров сего полезного ордена?

— Двое, насколько мне известно.

— Кто второй?

— Некто Пожацкий.

— Дворянин?

— Из мелких.

— Какого свойства? Огненный, водяной, воздушный? Может быть, ледовый?

— Нет, хозяин. Из темных. Граф Домидов лично перед Императором ходатайствовал о награждении.

Павел жестом отпустил Кузьму. Получается, вот как Домидов узнал о его возвращении. Следил за ним через своего протеже. Всё подтверждает его догадку: отца прокляли Домидов и мать, им одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Мать давно была врагом отца, она поддерживала партию Витеничей ещё до замужества.

Князь позвал слугу и затребовал к себе Дилмурода, для охраны своего сна.

Снилось ему, что стоит он на тоненькой досточке, перекинутой через пропасть. Позади него стоял палач в красном колпаке с занесённым над плахой топором, впереди — воин с мечом в руке, готовый пронзить сердце князя, как только он приблизится. Павел думал, с кем лучше схватиться, как вдруг доска исчезла и он полетел в пропасть.

Князь проснулся в холодном поту, пришлось идти в ванную, приводить себя в порядок. Дилмурод, хоть и заверял что не сомкнул глаз ни на минуту, выглядел свежим и отдохнувшим. Расторопный Кузьма успел соорудить для него парадный костюм в восточном стиле. По крайней мере, так он понимал восточный стиль — несколько карикатурно, надо признать. Дилмурод на секунду скривился, но без нареканий влез в шаровары и обмотал вокруг талии широкий парчовый пояс с подвешенной к нему бутафорской кривой саблей. Князь поколебавшись, отдал ему привезенного с юга скакуна, а сам поехал на приём к Домидову в вычурной парадной карете.

Особняк Домидова, в котором сегодняшней ночью давала бал партия тёмных семейств, выглядел своеобразно: фасад, изначально выстроенный в классическом стиле, был закрыт сколоченным из брёвен огромным щитом, изображавшим древний деревянный терем, в каких жили бояре древности. Разодетые в маскарадные костюмы гости с трудом выбирались из экипажей и вереницей шли к входу в особняк, путаясь в длиннополых кафтанах, стилизованных под старину. Князь, которого никто не удосужился предупредить о том, что бал будет костюмированный, чувствовал себя неловко в мундире. Однако ж, виду он не подавал, шагая уверенно и высоко держа голову, как и подобает высокородному князю, прибывшему на переговоры с неприятелем. А в том что это неприятель, князь не сомневался. В конце концов, Домидов, несмотря на давнее знакомство, вероломно проклял отца, жаловавшего его своей дружбой.

Войдя внутрь особняка князь обнаружил у входа сваленные в кучу кафтаны, гости скидывали их сразу как только входили в помещение. Женщины были одеты на грани приличий даже по вольным меркам аристократической элиты Империи. Мужчины, которым позволяло телосложение, красовались голым торсом, те же, которые были лишён телесных достоинств, были одеты в белые рубахи свободного покроя. В центре огромного зала к своему удивлению князь увидел огромный костёр, от которого подымались клубы дыма, высокий потолок из-за этого не было видно. Слугам завтра предстоит немало работы — копоть от лепнины на потолке отскребать, подумал князь и скинул мундир, оставшись в сорочке и форменных штанах.