Покорение вершин (СИ) - "Ludvig Normaien" - Страница 29

На этой же площадке происходили бои за командные места внутри отрядов, и участников всегда находилось достаточно. Такие как Хрол Обрубок и ему подобные выходили на арену, чтобы показать свою удаль, силу, кровожадность, дерясь без оружия и с оным, они поднимали свой авторитет внутри нашего общества. Учитывая, что крови крысы не боялись, а бои шли редко до смерти (запрещал, но несчастных случаев хватало), даже среди массы в общем-то трусоватых крыс находились полностью «отбитые» особи. К тому же, всех подогревало понимание того, что теоретически такой победитель мог в дальнейшем бросить вызов и мне.

На эту площадку со временем стали бросать и пойманных чудовищ, смотря за их поединками между собой, и других пленных. Арена, бойцовская площадка, zahnfleck (занфлек), zahnplatz (занплатц), зубастое место — она стала важным элементов внутренней жизни, так как там же проводили казни преступников, ну и, конечно же, там продолжали играть в ту игру со сквижатами, имя которой ещё окончательно не определилось из множества дурацких наименований: сквид, хвостомяч, сквигохвост, зубопрыг и прочее подобное.

Там играющие (а игра многим понравилась, особенно среди подрастающих крысок) экспериментировали, вводя новые правила, ограничения, одевая или снимая доспехи, придумывая сумочки/короба для сквижат, одевая намордники или играя по тяжёлым правилам, когда сумасшедший от страха монстрик носился по полю, кусался и всячески показывал своё несогласие с тем, что его затащили на поле. Визг-писк-крики-ор, шум толпы, что переживала особенно острые моменты, что вечерами, после работы и тренировок собиралась посмотреть на мечущихся по площадке игроков — стало характерной особенностью Логова Клыков. С наступлением сильных морозов и снегопадов игру прекратили, но думаю, что игра никуда не денется, потому как появившиеся фанаты этой игры любяще украсили огражденную площадку кольями со всевозможными черепами, костяками зверей, нанеся повсюду «украшающие» рисунки (на мой взгляд — скорее уж устрашающие и отпугивающие), натаскав камней для сидений или вылепив их из куч глины, костей и земли.

Это помогало поддерживать высокую мораль и дисциплину, отвлекать от проблем, которые существовали.

Конечно, все те проныры, кто зарабатывал на этом средства, не забывали платить мне долю, если сами не хотели оказаться на этой площадке в качестве следующего противника против сумасшедшего пленника или разъяренного чудовища. И они, пользуясь всеохватывающим азартом, часто умели вытащить из своих соплеменников драгоценные металлы и камни, а также крупицы серого камня (безопасного для носителя, но редко когда для употребления) и необработанный камень. Впрочем, сарвуухи, люди и хобгоблины не слишком отставали в этом от голохвостых. И в такие моменты, когда они всей кучей теснились у ограждения, орущие, стучащие кулаками, не обращая внимания друг на друга, было понятно, что разность внешних различий бывает весьма условной.

Помимо арены с боями, казнями и играми популярными местами стали лекарская нора и смотры, как лечит Монашек, а также вскрытия чудищ и вивисекция самых интересных из них Мартином Тассе.

Но если первые можно было бы назвать хоть в какой-то степени возникшими «сверху», то были и процессы, которые не сразу (да и не окончательно) смогли мы (я и мои доверенные лица/морды) взять под контроль.

Вместе с почти откровенным грабежом проигравших, большим количеством добычи, оказавшейся на руках воевавших крыс, исчезнувшей проблемой (на время) продовольственного кризиса, массовым притоком новых бойцов и рабов, восходящим расцветом тотализатора на арене, и самих боёв, и игр, появилась проблема алкоголизма и наркомании.

Наркомания — в основном всё то же курение хургуни, что откровенно мне не нравилось, так как помимо зависимости, раздражительности, отупения, усыхания здоровья, сознание курящего эту гадость уносилось в те планы, где обитали те, с кем я явно не дружил, и мало ли что они там внушат этим полудуркам?

А алкоголь… Какой-то рабочий умник то ли из инженеров-зауберов, то ли просто умник придумал такую штуку. Так как в поход мы брали с собой муку, а там уж каждый разводил её водой и получившуюся массу жарил на камнях, получая лепёшки, то потом данный неизвестный умник, то ли знавший что делает, то ли экспериментирующий, закинул непропечёную массу такого теста в кувшин, залил водой и не съел сразу, а оставил где-то в тёмном месте, и как итог — у него там всё забродило. Потом данный процесс немного доделали, но вот этот и другой рецепт полбяного (вернее из спельты) приготовления сперва слабоалкогольного и весьма сытного пива очень быстро разошёлся среди всех Клыков. Увлеклись этим все! Потому как если добавить в процесс кое-каких травок, то напиток реально был весьма вкусным, да и развлечений было ещё не слишком уж чтобы много… В итоге склады пришлось усиленно охранять, так как ячмень, пшеница и все прочие зерновые тут же оказались весьма востребованы, а количество драк и поножовщины увеличилось, отчего даже бойцам Сокуча, которого как раз тогда и пришлось поставить ответственным за порядок, пришлось браться за оружие.

Не можешь запретить — возглавь! И один пойманный за шкирку делец, что создал целую сеть сбыта среди крыс, оказавшись перед выбором сдирания шкуры или пойти под мой полный контроль, возглавил первый внутренний подземный кабак «Рыгаловка» с установившимися ценами (выгодными мне), где и стали собираться те, кто мог позволить тратить деньги на выпивку, вкусно закусывая и обсуждая всевозможные планы (о которых хозяин тут же мне или Сокучу доносил).

Среди военных вопросов обсуждалась и будущая тактика, чтобы каждый командир и воин знал, что от него требуется в тот или иной момент, чтобы меньше было хаотичности, меньше всё зависело от моего вмешательства в ход боя, где я рисковал своей шкурой. И отрабатывали на основе того, что предстояло делать, на основании прошедшего опыта столкновения с массами/толпами жестоких и сильных, но малодисциплинированных воинов.

Главный удар предполагалось наносить стрелками и артиллерией — катапультами и стреломётами. Первые мощью залпа могли нанести значительные потери, и чья мощь в чём-то была излишней, так как тяжёлые пули пробивали не только носимую в пустошах зачастую лёгкую броню, но могли прошить два-три тела в простых одеждах. Вторые, пусть и медленные, неудобные в передвижении, могли нанести мощный сокрушительный удар по чудовищам, для которых меч — зубочистка. Если даже простые племена нашли где-то и привлекли к своим силам великана, то масса тварей у зверолюдов, прямоходящих ящеров, летающие хищники не оставляли нам шансов на то, чтобы не развивать подобное оружие.

Колдуны, ценные и малочисленные специалисты, зависящие от наличия камня, могли стать тайным козырем в любой войне, и на них должна была лечь поддержка войск и удар по скоплениям врага, когда одна молния, поток огня, простой выплеск силы могли бы уничтожить множество столпившихся врагов и внести в их ряды сумятицу, что так радует сердце. Умея ставить хоть какую-то защиту от магии врагов, они просто самим фактом своего существования давали войскам значительный стимул бросаться в вал атаки, не заботясь о целостности своей шкуры.

Было принято решение и о том, чтобы создать две-три мясорубки. Пусть и довольно специфичное оружие, оно имело право на существование также своим влиянием на окружающих уже тем, насколько внушало страх. Равнины да пустоши — вот где им будет раздолье.

А перед прочими зауберами была поставлена задача думать над новыми видами вооружений.

Мясорубка ещё — спихнули в шахту, и, хоть водил съели, они порубили многих — главное, что ошеломили. Осталось лишь добить.

Застрельщики-рабы — изматывают, распаляют врага, выманивают из стены строя. Принимают на себя главный удар, если есть возможность.

Пехота — держит строй. Штурмкрысы — держат строй или наносят кинжальный удар. Сарвуухи — обход и преследование, так как самые быстрые, да и немного их пока, к сожалению, надо беречь их хвосты. Перейти бы на ту сторону гор, на северные склоны, и за ними поискать новые рода и племена.