Глермзойская пустошь (СИ) - "Ludvig Normaien" - Страница 9

Однажды мне под вечер встретились несколько крысолюдов, выскочившие из какого-то кустарника и попытавшиеся напасть на меня. Их корявые копья, метание камней не произвели на меня никакого впечатления. Правда в пылу схватки с меня слетел капюшон, шлем, забрала которого уже давно заклинели и я его предпочитал таскать пристегнутым к котомке, не прикрывал голову и они увидели мой облик.

- Брааат, братиш… Мы не знали! Прости нас, сильный! Мы ведь - стая!

С этими словами они попытались подойти меня, но уж плохо скрывали ножи в рукавах своих балахонов. Свист сечки, мои когти, вырывающие из них куски мяса, злой рёв, и они разбегаются в разные стороны.

Пользуясь знанием местности, скрывались в подступающих сумерках во все стороны меж холмов и я, преследуя одну крысу, упустил остальных

Вечер на месте схватки наполнился звуками. Хруст суставов, странные звуки, похожие на звук ножа, вытаскиваемого из тела. Трупы крысолюды перекидывались из животных в людей. Или правильнее сказать - крысолаков? ‌‌ ‌‌‌ ‌ ‌‌‌ ‌‌‌‌ ‌‌‌‌‌ ‌‌‌‌

(когда ГГ шёл по пустоши, видел похожий, валяющийся на земле, но я не стал о нём упоминать - скелет как скелет)

Глава 3

Я шел пружинистым шагом. Несмотря на схватку с крысолаками я не устал, и страшные просторы холмистых равнин, через которые пробирался с выводком крысят, не пугали меня, а лишь немного настораживали. Я свободно и глубоко вдыхал прохладный, ароматный воздух, следя за бегающими вокруг крысками.

И я и они все еще были живы. Раз уж я их не сожрал, то пора бы уже своим питомцам было дать имена. Вариантов особо не было, особенно для девяти носов. Но ещё со времён Черного Ковчега и знакомства со странным стариком, ему запомнились необычные имена, которыми он называл какие-то небесные тела. Так что, а почему бы и нет?

Несколько крысят выделялись более крупным телосложением - им я дал имена Хариб, Дейамол, Тигр, Вердр. Пяти более мелким, но не менее живохарактерным - Лократий, Ишарн, Лукий, Воэлий, Обскурий.

Я шёл и просто радовался - ведь прошел сквозь ужас, но выжил, тогда как многие из моих знакомых - как врагов, так и товарищей, и просто знакомых - мертвы. А я еще жив, греюсь в лучах солнца, наслаждаюсь свежим холодным воздухом и наблюдаю за тем, как крысята обнюхивают по пути всё незнакомое и торопятся не отстать от моих широких шагов, грызя всё на своём пути. Проползающая блеклая змея не успела юркнуть в чью-то нору, как была изрезана кинувшимися одновременно Дейамолом и Тигром, тут же её проглотившими.

Погода, какое-то время стоявшая довольно хорошей, внезапно начала портиться. Ветер задувал всё сильнее. Пришли чёрные, мрачные тучи, и пошёл снег. Крысят загнал в проветрившийся короб, тут же значительно потяжелевший. Температура начала значительно снижаться, и обледеневшие былинки степных трав похрустывали под каждым шагом.

Сначала я шёл без всяких проблем - это ведь не жара пустынь! Но постепенно холод проникал и под моё одеяние, рубашка и дырявый плащ не могли защитить от студеного ветра. Навалившийся холод был сродни физическому удару, и тут же налетел ледяной ветер, впиваясь в кожу тысячами булавок. И хоть мех немного спасал, та сторона, которая оказывалась под дующим ветром, постепенно теряла чувствительность. Но это происходило не моментально, и главным образом на коротких привалах.

Более значительная проблема - я потерял дорогу и сейчас шёл куда-то в пустошь. Буран не прекращался долгие часы. Сапоги по срез голенища проваливались в укутавшее местность снежное покрывало, изо рта вырывались облачка пара, пронизывающий до костей ветер завывал и швырял в лицо колючие пригоршни снежной крупы, и взгляд бессильно тонул в белых вихрях.

Я шёл уже весь день и всю ночь - и нигде не было ни одного удобного местечка, где бы можно было спрятаться и дров, чтобы развести костёр для обогрева. Крысята свернулись в один большой комок и непрестанно дрожали. И если я мог продолжать идти, то вот они, я чувствую, скоро начнут околевать от мороза. К счастью, попрятались и все те, кто представлял для нас опасность.

И когда я вышел к небольшой лесной колке светлого леса, стоявшей на нескольких маленьких холмах, где к тому же снег таял в небольшой луже, я остановился. Бросив короб с зашевелившимися крысятами, принялся обследовать место.

Буран, словно вспомнив о своём деле, вновь набросился с прежней силой. Я щурился от летящей в лицо острой снежной крупы, словно наждаком скребущей по коже.

У основания одного холма когда-то росло дерево, бурей ли, от старости ли свалившееся и образовавшее значительное углубление. Достав сечку, которую когда-то укрепил в Канхейме малой руной крепости, принялся углублять это углубления, помогая себе и когтями, выгребая наружу ещё не успевшую промёрзнуть почву. Лаз копался отлично, и я как крот всё более углублялся. От работы стало жарко, плащ мешал и я его скинул. От меня валил пар, в я рыл и рыл узкий (чтобы не обвалился) ход вглубь холма, где через шага три стал выкапывать маленькую комнатку. Внутри оказалось тепло, сухо, защищено от ветра.

Нарубил нижних веток для подстилки и немного для дров, затащил внутрь короб и даже не стал разводить огонь, а вытащив крысят, быстро уснул в горе хвороста, облепленный маленькими крысолюдами, ищущими тепло и наблюдая как ход наружу запечатывает снегом.

Проснувшись, выбрался наружу и оценив толщину снега, уровень температуры, решил ещё немного здесь задержаться. Дрова, вода есть, провизию найду - не могли же все звери исчезнуть из степи и пустоши.

Решил пока, что следует в таком случае расширить пещерку, в чём активно пытались помочь крыски, больше путаясь под ногами и мне порой приходилось хвостом их оттаскивать, чтобы не попали под когти. Они пищали, что-то возмущённо-весёлое, больше воспринимая всё как весёлую игру. Землю выгребал и равномерно укреплял вход, чтобы получился приступок, позволивший в случае таяния снега не заливать нас.

Разжег костер, дым стлался над импровизированным коридором, но всё равно надо было сильно пригибать голову, чтобы не надышаться.

Скормил последнее из котомки крысятам, а потому надо было идти на охоту. Выкопал под потолком полочку, закинул туда мешочек с размолотым в пыль искажающим камнем, необычный пузырек, утащенный у некрарха и о чьих свойствах я лишь догадывался.

Выйдя на улицу, разбил слой льда на луже, напился и вышел, запечатав вход снегом.

Простор и слепящее глаза сияние снега, которое выдавливало слёзы из глаз. Развернулся к ветру, понюхал воздух, пытаясь поймать запахи кого-нибудь из живых. Эти запахи не перепутать ни с чем, если в жилах течёт кровь, то пахнет, как сказал один умник в Канхейме - “биологическими жидкостями”: немытое тело - пот, моча, лоснящаяся шерсть, запахи благовоний, и прочие сильные запахи. А уж о крови и говорить нечего - она пахнет за километры. Не могу сказать, что я мог на такое расстояние уловить запах, я не зверь, но попытаться стоило.

Наст был совсем некрепким и я шёл, взметая снег, пытаясь найти свежие следы. Пройдя первые пару километров ничего не встретил на пути и взял в сторону. Прошел ещё несколько километров. Опять повернул в сторону, пытаясь найти чьи-нибудь следы. Ничего. Я бродил до вечера, подбив лишь одного резвого серого зайца броском сечки. Слизал кровь, отгрыз голову и почти ни с чем вернулся на холм, в пещерку. Голодные крысята встретили радостным писком и голодным урчанием животов.

Видимо надо уходить подальше, чтобы найти побольше пищи, думал я, сидя перед полыхающим костром. А ещё нужны шкуры. Зима только начинается, и тёплая одежда бы не помешала.

Отправился ранним утром следующего, выйдя на яркий солнечный свет, увидел, что снег под ногами проваливается и путешествие будет делом нелегким. Я побежал по своим следам, выйдя на гряду холмов, где снег под воздействием ветра стал уже чуть более твердым. Побродив часов восемь, вернулся затемно, еще голоднее прежнего. Я не раз видел дичь, но не мог поймать ее. Зайцы, какие-то крупные ушастые мыши легко скакали по насту, а я проваливался и барахтался в снегу, если пытался бежать.