Белая как снег - Бьорк Самюэль - Страница 23

Стоя посреди комнаты, Сюсанне вздохнула. Она даже не знала, зачем пришла сюда. Здесь она точно не прятала таблетки. Она сюда годами не заходила. Венке, ее подруга, живущая на Клёвервейен, рассказала, что не она, а другая ее подруга, имени которой она говорить не будет, нашла у себя дома тайную комнату за спортзалом мужа в подвале. Сюсанне ей не поверила, эта история звучала абсурдно, но та настойчиво уверяла, что это правда. Маленький шкаф с потайным выключателем, такие только в кино показывают. А внутри – нет, это просто извращение какое-то – как там это называется, БДСМ, вроде? Маски, поводки, кнуты, кожаные костюмы, огромные дилдо – Венке выложила все в мельчайших подробностях, но Сюсанне закрыла уши. Здесь? В их районе? На наших цветочных улицах? Где все друг друга знают? Нет, такого просто не может быть. А теперь? После всего произошедшего? Она не знала, что и думать.

Сюсанне Вал Педерсен уже собиралась выключить свет, как вдруг заметила что-то в углу. Сверток одежды. Это же его рубашка? И старые джинсы, которые он не давал ей выкинуть. Она подобрала их с пола и заинтересованно посмотрела на рубашку. Зачем он положил ее тут? Он всегда относил ее в постирочную, как Сюсанне и просила, чтобы у нее все было по местам. Она не имела ничего против стирки одежды всех членов семьи, но все должно быть по ее системе, он же знает это. Нельзя просто бросать вещи где попало, она же четко это объяснила!

С раздражением она подняла рубашку, и тут увидела их.

Пятна.

Красные.

Запекшиеся.

Господи, что это такое?

Они повсюду!

Боже мой, что же ты творишь, Гуннар?

Нет уж, хватит с нее.

Мы должны поговорить об этом.

Она приняла решение.

Больше не будет ждать его в постели.

Она сядет в кресло.

У двери.

И дождется его прихода.

Так она и сделает.

Так и будет.

Она отнесла грязную одежду в постирочную и бросила в машинку на шестьдесят градусов.

И пошла наверх ставить кофе.

Норвежский институт естествознания располагался в красном кирпичном здании рядом со стадионом Уллевол, и Миа Крюгер не могла не вспомнить отца, их разговор вечером накануне и то, как гадко ей было на душе от того, пусть и без злого умысла. Белая ложь, но все-таки. Уллевол. Футбол. Сборная Норвегии. Мие до футбола не было никакого дела, но она любила папу и в один прекрасный день пошла с ним на матч, ведь отец так хотел взять ее с собой. Не Сигрид. Он позвал Мию, и самым запоминающимся из того похода на стадион была их общность, ее и папы. И еще, конечно, что Норвегия единственный раз в жизни отлично сыграла. Впервые у команды появился шанс выйти в Чемпионат мира с какого там года – кажется, тысяча девятьсот тридцать восьмого? Что-то в таком духе. В общем, с давних времен. Новый тренер смог все изменить. Даже Миа поняла, что это за парень. Он просто горел своим делом. Эксцентричный, голосовавший за левых, носивший галоши, поражавший познаниями в географии, называвший любую музыку шумом, этот парень привнес в футбол нечто новое. Его возненавидел весь мир, ведь победа команды – его заслуга. Мию не очень интересовало происходящее на поле, но она помнила, как приятно было сидеть с отцом вплотную друг с другом в окружении флагов и шлемов, и людей с раскрашенными лицами. Норвегия-Англия. Младший брат со старшим, хотя это, конечно, и не совсем правильно. Но сравниться со страной, где изобрели футбол, не может никто. Однако им удалось выиграть. Маленькой Норвегии. Два-ноль. Мии было четырнадцать, и как же она радовалась. Потому что ликовали все вокруг. Тридцать тысяч болельщиков на стадионе испытали счастье. Она никогда не видела отца таким. По пути домой он ехал, открыв все окна в машине, и то же самое делала вся страна еще несколько дней.

Ты можешь поговорить с Сигрид? Сказать ей, что мама не хотела так поступать? Что мы оба по ней скучаем.

Мягкий голос отца в трубке, и Мие пришлось прикусить губу, чтобы ничего не сказать. Наверное, даже хорошо, что мама с Сигрид поссорились. Это дало Мие время. Найти сестру, разобраться во всем, пока папа ни о чем не узнал. Это будет настоящее горе, это просто убьет его, Миа в этом уверена.

Мама, строгая и упрямая, как всегда. Пока ты будешь встречаться с этим лоботрясом, я не хочу видеть тебя дома, понятно?

Она всегда говорила подобные вещи, а потом сожалела, но не отступала от своих слов. Раз она сказала Сигрид не возвращаться домой, пока она не порвет с Маркусом Скугом, значит, так и будет. А теперь папа, выступающий в роли дипломата в их семье, вечно мечущийся меж двух огней, конечно, думал, что Сигрид такая же упрямая, как мать.

Она вообще не берет трубку, даже когда я звоню. Что я такого ей сделал? Я же скучаю по своим девочкам! Скажи ей, чтобы возвращалась домой. Пожалуйста!

Миа вообще-то не собиралась ему ничего рассказывать, пока не придет домой. Но не сдержалась, в основном, чтобы сменить тему разговора.

Я нашла работу, папа.

Что? Но как?..

Как же он гордился ею.

Ее добрый папа.

Она услышала, как он растрогался, не находя нужных слов для похвалы.

Мы должны это отметить!

Ты же приедешь в субботу?

Суббота.

Восьмидесятилетие бабушки.

Она еще не спрашивала у Мунка график и не знала, как у них принято. Вся команда явно работала двадцать четыре на семь всю неделю, но Миа все же пообещала папе приехать.

Начальник лаборатории, Нина Добров, женщина лет сорока пяти, выглядела точно так, как Миа ее представляла. Очки в металлической оправе. Светлые волосы средней длины. Бесцветные брюки и такой же бесцветный свитер. Лицо без грамма косметики, рассеянный взгляд, во время беседы неоднократно исчезавший в разных направлениях. Не все ученые, конечно, одинаковые, но эта женщина оправдала стереотип. Нину Добров совершенно не волновал ее внешний вид, она выглядела несобранной, в ее кабинете был ужасный беспорядок, и она горячо и живо рассказывала о своей работе.

Миа осмотрела все, пока Нина увлеченно показывала и рассказывала.

– Норвежский институт естествознания, первые две буквы НИ – забавно, да? У начальника НИЕ имя начинается на НИ?

Щека женщины была испачкана чем-то, похожим на йогурт. Миа, ничего не говоря и лишь вежливо кивая, следовала за ней по узким коридорам через множество тесных кабинетов.

– Назваться начальником всего института, конечно, не совсем правильно, главный офис у нас в Тронхейме, но здесь тоже много сотрудников. Тридцать два человека, включая стипендиатов и всех остальных. Наша сфера работы – экология и многообразие природы лесов, гор, болот, культурного ландшафта, да всего, на самом деле. Вот здесь Даниэль, которого сейчас тут нет, работает над энтомологической таксономией. А тут работает Вибеке, она занимается наблюдением за наземной фауной. Арнт – ну, вы уже поняли, большинство наших ученых работают в полях и лесах – там наш дом, а не в тесных кабинетах. Он занимается наблюдением за насекомыми. Берит – обычно она сидит там – работает над очень интересным проектом про здоровье рыб – плотвы и мелкой форели в озерах с содержанием серы. НИЕ был учрежден Стортингом в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году, тем самым закончив долгий процесс разделения науки и управленческого аппарата. Наконец ученых отделили от Министерства по охране окружающей среды. Примерно как религию от государства. Нельзя же, чтобы министерство руководило исследованиями. Наука должна быть свободной, правда? Возьмем, к примеру, искусственно выращенную семгу… Эта крайне важная отрасль для экономики страны, верно? Но полезна ли такая рыба? Для окружающей среды? Для людей? Нельзя допустить, чтоб государство занималось управлением наукой, руководствуясь лишь экономической выгодой. Нет, наши…

Это было действительно интересно, но Миа остановила ее. Создавалось впечатление, что увлеченный ученый забыла, зачем пришла сюда.

– А что насчет нашей лисы? – напомнила Миа, аккуратно похлопав по своей сумке.