Революция - Валериев Игорь - Страница 46

— Тяжело было? — искренне поинтересовался я.

— Уйти из города было тяжело, когда его войска англичан окружили. Китченер на Дрош два полка бросил. А ещё тяжелее было, потом обратно вернуться. Этот «мясник», когда афганцы начали партизанские действия решил повторить опыт бурской войны, применив тактику «выжженной земли» и концлагеря, в которые начали сгонять всех подряд. Я сам дважды попадал на фильтрацию и в лагерь. Оба раза пришлось ночью уходить по-джентельменски. В общем «Неистовый Горацио» настроил против себя весь Афганистан. А попытка захватить старейшин и князей — это самая большая его ошибка, — Корнилов замолчал, а я воспользовался паузой, задав вопрос:

— Сколько сил сейчас у Исмаил-хана?

— Порядка пяти с половиной тысяч человек. Практически сформирована полнокровная кавалерийская дивизия из шести полков по четыре эскадрона. Плюс к этому конно-артиллерийский дивизион с двенадцатью горными трехдюймовками в трех батареях, конная пулеметная рота с двенадцатью пулеметами Максим; на каждый эскадрон дополнительно восемь пулеметов Мадсена по два на взвод. Кроме того, при дивизии создан и обучается конный саперный дивизион, а также легкая колонна снабжения. Крепкая такая дивизия получилась с учетом опыта боев в Китае и в Корее, — Лавр посмотрел на стол, заваленный бумагами, под которыми лежала карта. — Их перебросили под Карши, где они проходят обучение. В этом направлении англичане продвинулись до Ширабада. А так линия соприкосновения, если смотреть с востока на запад, проходит рядом с населенными пунктами Ош — Курган-Тюбе — Кумкурган — Ширабад — Мерв. Здесь идут позиционные бои. Наши войска оседлали высоты, зарылись по самые уши и отбивают атаки британцев. У тех из-за диверсий афганцев и наших летучих отрядов начались уже перебои с боеприпасами и продуктами питания. Из всех населенных пунктов, которые могли занять британцы жители уходили на север, забирая с собой всё что можно, остальное уничтожалось нашими отступающими войсками. Тактика «выжженной земли» — она обоюдная.

Я сдвинул с карты в сторону листы с донесениями, и Корнилов карандашом указал основные узлы сопротивления русских войск, кратко комментируя и рассказывая о сложившейся там обстановке.

— И где планируется переход Исмаил-хана в Афганистан? — спросил я, рассматривая карту, когда Лавр закончил доклад об общей ситуации в Туркестане.

— В районе Керки, — Лавр ткнул карандашом в точку на карте. — Сюда идет удобная дорога от Карши. Керкинская крепость до сих пор держится. В её районе Амударья с сильным течением и водоворотами. Переправу наладить непросто, вот англичане и топчутся там на месте. Плюс, туда перебросили артиллерийскую бригаду новых трехдюймовок, вот она с закрытых позиций и не даёт британцам наладить переправу.

Лавр Георгиевич усмехнулся и показал на карте две точки, обозначив их наброском топографического знака — переправа.

— В этих местах, недалеко от крепости можно вплавь на лошадях перебраться через реку, а каюками* переправить пушки. Орудия бригады, если что поддержат переправу. Отсюда Исмаил-хан пойдет на Мазари-Шариф, где англичане разоружили афганский гарнизон крепости, а туркменские всадники ушли в горы сами. От них уже приходил представитель в Керкинскую крепость с предложением присоединится к войскам Исмаил-хана. Насрулла-хана, командующего войсками Афганистана, они не поддерживают, так как тот отдал приказ не сопротивляться английским войскам. А туркмен служило у Хабибулла-хана порядка десяти тысяч. И воины они хорошие. А если им подкинуть оружия, то я думаю, Мазари-Шариф, Сарыкуль, Шабирган и Андхой скоро будут под рукой Исмаил-хана. Именно эти четыре округа в своё время поддержали Мухамед-Исхак-хана в борьбе с Абдур-Рахман-ханом, отцом Хабибулла-хана.

* Каюк — большая лодка.

— Кстати, что там о нём слышно? В информации, которую до меня довели, говорится, что Хабибулла-хан сдался англичанам, — перебил я Корнилова.

— Пока ничего конкретного не знаем. Только слухи, и они противоречивы. Я могу только подтвердить, что в Дрош его охрана сражалась вместе с остальными против британцев. А на Лойя джирга он призвал старейшин и князей объявить джихад, то есть священную войну, до тех пор, пока территорию Афганистана не покинет последний английский солдат. Те деньги, что эмир получил за подписанный договор с Англией, Хабибулла-хан был готов отдать на джихад. Это я слышал собственными ушами.

Признаться, от такой информации я несколько охренел.

— А почему ты ничего не сообщил об этом в донесении? — поинтересовался я.

— Потому что, не известно жив ли Хабибулла-хан, или же мертв. Я склоняюсь ко второму варианту. Из города он не вышел, как и часть его охранников. О том, что хан сдался, заявили британцы, но никто из уважаемых афганцев ещё не подтвердил, что Хабибулла жив. Даже Насрулла-хан молчит. Хотя, ему больше выгодна смерть Хабибуллы. Он имеет на престол больше прав, чем Исмаил-хан и старший сын эмира — тринадцатилетний Аманулла-хан. Да и ставку мы уже сделали на Исмаил-хана, — Корнилов замолчал и начал постукивать карандашом по столу, о чём-то размышляя.

— О чём задумался? — прервал я молчание.

— Да, прикидываю варианты делёжки власти, если Хабибулла-хан всё-таки жив.

— И что получается?

— В принципе, для нас ничего не меняется. Афганцы уважают силу. У кого сила, у того и власть.

А у меня после этих слов мысленно перед глазами очень ярко возникли кадры из кинофильма, где главный герой рассуждает, положив пистолет на стол: «Вот скажи мне, американец, в чём сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда — тот и сильней. Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего, ты сильней стал? Нет — не стал! Потому что правды за тобой нет! А тот, кого обманул, за ним — правда. Значит, он сильней. Да»⁈

Хорошо рассуждать о правде, когда ты вооружен в отличие от твоего оппонента. Все твои слова выглядят куда весомее. Так что в некотором смысле Лавр прав. У кого сила, у того и власть.

Корнилов же между тем продолжал говорить:

— Если к Измаил-хану примкнут туркмены и солдаты гарнизонов, то его с большим удовольствием поддержат и старейшины, и князья северного Афганистана. А генерал-губернатор Субботич при таком развитии ситуации планирует фланговый удар частями 1-го Туркестанского корпуса через Керки на Мазари-Шариф и дальше на Кабул, — Лавр хмыкнул. — Поддержим, так сказать, штыками нового законного эмира Афганистана.

— Поддержим, куда мы теперь денемся, — я тоже хмыкнул и улыбнулся. — С Афганистаном, в принципе, понятно. Что по Персии и Турции?

— Мозафереддин-шах, как новогодняя елка продолжает собирать награды. В 1902 году он стал кавалером ордена Святого апостола Андрея Первозванного, ордена Святого Александра Невского, Белого орла, кавалером ордена Святого Станислава I степени и Святой Анны I степени с бриллиантами, плюс получил заем в двадцать четыре миллиона рублей* под пять процентов годовых на семьдесят пять лет. Гарантией займа стали таможенные доходы Ирана, плюс мы получили концессию на добычу нефти на юго-востоке Персии в районе Майдан-и-Нафтуна, и сразу попали точно в десятку, в отличие от англичан, которые больше десяти лет искали, искали нефть, и не нашли, — Корнилов задумчиво посмотрел на меня, а потом с какой-то хитрецой спросил:

— Говорят, что информация об этом районе из Аналитического центра пришла? И к Манташеву приезжали «черные ангелы», после чего он заключил с Мозафереддин-шахом концессию за смешные пятьдесят тысяч рублей, а сейчас буквально в нефти купается.

* около 1 миллиарда долларов по современному курсу.

Что я мог бы ответить Лавру правдиво — очередное прозрение из прошлого-будущего. А дело было так. В Российскую империю с несколько неожиданным визитом прибыл Мозафереддин-шах. Встреча высокого гостя, обмен высшими государственными наградами, переговоры, во время которых и всплыла просьба главы Персии — денежек бы в долг лет на семьдесят, да побольше. Когда обсуждали, сколько дать, да под какие гарантии, перешерстили все сведения по Персии, что были в Аналитическом центре.