Возвращение домой (СИ) - Степанцева Катя - Страница 24

– А ты мне что-нибудь вкусненькое купила? – задрав голову, с надеждой спросил Ваня.

– Конечно, куда ж я денусь, – улыбнулась мама.

Она достала из пакета шоколадный батончик с орехами. Тот, который Ваня любил больше всего на свете.

– Только съешь после ужина.

Пообещать это было сложно, но Ваня смирился. В конце концов, до ужина оставалось совсем немного времени.

Будто читая мысли внука, бабушка сообщила, что еда готова. Тарелки перенесли в комнату и ели, глядя по телевизору советскую комедию. Мама с бабушкой о чём-то переговаривались, но Ваня не вслушивался. Взрослые проблемы казались ему слишком сложными. Какие-то деньги, какие-то выборы, что-то там про отца, которого Ваня и не помнил. Гораздо веселее следить за тремя неудачниками, пытающимися похитить студентку, и уплетать при этом шоколадный батончик.

Фильм часто прерывался на рекламу, и приходилось выключать звук. Много роликов было о том, как всего одним удачным звонком можно выиграть большие деньги. Однажды Ваня в это поверил и позвонил раз сорок, но ему не повезло. А потом бабушка еле оплатила счёт за телефон. Ну и Ване досталось. Как будто он не хотел всем помочь.

В один из рекламных блоков начался ролик, который Ваня видел впервые. Показывали густой зелёный лес, горную речку, медведя. А потом вдруг на экране появился берег моря, заваленный мёртвой рыбой и тюленями. У Вани навернулись слёзы, задрожал подбородок. Он дёрнул маму за рукав.

– О, Господи! – строго сказала та и выключила телевизор. – Всё, хватит.

Ваня расстроился ещё больше. У него появилось ощущение, будто он сделал что-то не так и сам виноват в смерти тех рыбы и тюленей. Скрывая горечь, Ваня залез на второй этаж кровати.

Именно здесь было убежище от всех печалей и напастей. С одной стороны высокий бортик, с другой – стена, украшенная новогодней гирляндой. А за изголовьем, вместо прикроватного столика была верхняя полка книжного шкафа. Здесь Ваня расставлял всё, что ему хотелось. Банку с пучком травы и тараканами, солдатиков, игрушки из Хэппи Мила, книги. И всегда здесь царил творческий, тщательно распределённый беспорядок.

Ваня осмотрел тараканов и заметил, что один из них умер. Остальные тоже двигались как-то вяло.

– Надо вам ещё травы принести, – прошептал Ваня, решив, что тараканы едят какую-то определённую траву, которой в банке не было.

Потом поставил любимую машинку между плюшевым Винни-Пухом и страшненьким человечком с взъерошенными фиолетовыми волосами, взял книжку и принялся читать. Водил пальцем по строчкам, чтобы не сбиться, шевелил губами.

– Давай, может, новости посмотрим? – предложила бабушке мама и включила телевизор.

От шума читать Ваня больше не мог, да и надоело уже. И так две страницы осилил. Он отложил книгу и принялся возить синюю машинку между расставленными предметами. Воображал, что внутри сидят он и какая-нибудь красивая актриса из крутых боевиков. А вместо дома у них был блокнот, который Ваня мечтал исписать полностью.

– Ты гляди, как пляшет, – осуждающе произнесла бабушка.

Из любопытства Ваня приподнялся над бортиком и посмотрел в телевизор. Там на сцене скакал какой-то толстый седой мужик в светлой рубашке, а ему на бубне подыгрывал другой, помоложе.

– Ну что ты хочешь, у него же очередной запой, – отозвалась мама.

– Ох, не дай Бог он останется.

– А кто это? – спросил Ваня.

– Неважно, Вань. Не бери в голову.

К бабушкиному совету Ваня решил прислушаться и вернулся к машинкам. А по телевизору рассказывали то об одном ужасе, то о другом. Взрыв в метро, война в Чечне, что-то про достижения Америки, которую Ваня представлял чем-то вроде рая. Но сейчас Ваня пропускал всё мимо ушей. А бабушка и мама хранили молчание.

После новостей начался американский фильм, но его смотреть не стали. А ещё через час решили укладываться спать. Выключили свет.

Ваня долго не мог уснуть. Сначала просто ворочался, потом соседи снизу устроили драку и мерились глотками. Что-то грохало с металлическим звоном, разбивалось. Шум постепенно смещался к балкону, а оттуда вывалился на улицу. Кричали какие-то глупости, будто пересмотрели «Криминальную Россию».

– Мусора, собаки, обложили, твари! – орали там, а Ваня не мог понять, если им так не нравится мусор, почему они просто не уберутся в подъезде.

Не успели замолкнуть вопли, как в коридоре послышался шорох пакетов и сонное кряхтение. Проснулся дед.

Ваня обмер и молился, чтобы дед не вспоминал о них. Посидел бы на кухне, поговорил бы с самим собой и похлопал бы в ладоши. Иногда такое бывало, что дед не лез. Но не сегодня.

Дверь приоткрылась, впустив в затаившуюся темноту жёлтый свет. А следом пролезла дедова лохматая голова.

– Кристин, – позвал он, – сикока там время?

Он пытался говорить тише, но получалось плохо. Ваня вздрагивал от каждого слова.

– Полдвенадцатого, – ответила бабушка.

Дед убрал голову и не плотно прикрыл дверь. Остался тонкий луч, который падал точно на лицо мамы. Она цыкнула, встала и закрыла поплотнее.

Ваня знал, что так просто это не закончится. Никогда не кончается. И Ваня ждал. Лежал, задерживал дыхание, чтобы лучше слышать, дрожал.

Минуты тянулись медленно, пусть и подгоняло их тиканье настенных часов. С кухни доносился приглушённый бубнёж, хлопки. Что-то Ваня разобрать мог, но боялся услышать самое страшное слово – «лимон». Это бы значило, что дед выпил достаточно, чтобы превратиться в чудовище и скоро ворвётся в маленькую комнатку, где не спал сейчас никто.

Вот дед уже в коридоре. Стоял у входной двери и ругался:

– Какая же ты тварь. Вот возьму тебя, по стенке размажу. Верни мои деньги! Что ж ты издеваешься, гадина…

Он говорил всё громче. Произносил такие отвратительные слова, за которые Ване бы дали ремня. А угрозы пугали Ваню особенно сильно. Он представлял картину, как дед размазывает бабушку по стене, и хотелось кричать, биться в истерике, звать на помощь. Но ничего это не поможет. Ваня привык, что всем вокруг плевать на то, что он чувствует.

Дед двинулся к комнате хромым неровным шагом, шурша курткой по стене.

– Ну, начинается, – выдохнула бабушка и поспешила подпереть дверь.

Она не успела совсем немного. Дед ворвался с криком, вышибая дверь ногой.

– Верни мои деньги, мандавошка! Чё ты всё, паскуда, издеваешься?!

– Не брала я у тебя ничего! Что ты всё орёшь?

– Тварь ты какая! Гнида! Лимон мой верни, сука, а то я тебя удавлю сейчас!

– Ну, давай, дави! Пошёл вон отсюда! Не мешай детям спать!

Ваня зарылся в подушку и тихо плакал. Он был уверен, что именно сейчас дед сделает всё, что обещал.

– Пап, ну хватит уже, – попыталась успокоить его мама. – У тебя деньги банк забрал, а не мы.

– А ты, мартышка, вообще свой хавальник закрой. Вот ведь адская семейка! Последние штаны отберёте! Я же инженер-электронщик, а вы со мной, как с дворнягой последней.

Дед обернулся, сделал несколько шагов к двери, но вновь остановился. Накинулся на бабушку с кулаками. Вот только бабушка к этому была готова и прижала деда к стене. Тут и мама вскочила. Они вместе вытолкали его в коридор и захлопнули дверь. Бабушка подпёрла её спиной и держала, пока дед пытался вернуться. Он кричал матом, угрожал, колотил по двери кулаками, но сделать уже ничего не мог.

Когда дед сдался и отправился на кухню пить дальше, Ваня приподнялся.

– Бабуль, может, мы ему дадим другой лимон? – спросил он тихонько.

Бабушка так и стояла у двери. В лунном свете было видно, что её ночнушка порвалась и обнажила плечо. Она долго молчала, и Ване даже показалось, что бабушка плачет. Но этого быть не могло. Бабушка ведь никого не боится.

А потом она произнесла осипшим голосом:

– Спи, мой хороший. Завтра праздник, гулять с мамой пойдёте, на салют посмотрите.

Ваня упал на подушку и с головой накрылся одеялом. Слёзы текли сами, а Ваня молился и мечтал, что когда-нибудь станет киллером и всех-всех защитит. Прямо как Джеки Чан. Или Ван Дам. Победит Шеллу и купит лимон деду, чтобы он стал добрым.