Чужой (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 38

— Госпожа сонсенним, я хочу принять участие в концерте, посвящённом соллаль. — заявляю я. — И готова предложить свои услуги в подготовке танцевального номера…

Перевожу взгляд на трио, недавно закончившее своё выступление.

—… для группы БонСу. Если они, конечно, не против.

Пфф! — выдыхает хореограф. — ЮнМи, ты очень импульсивная девушка. Только что хотела быть лишь зрителем, теперь у тебя всё наоборот.

— Я быстро принимаю решения, сонсенним. — объясняю я инверсию.

— Да, это все уже знают. — кивает тренер.

Присутствующие начинают смеяться, глядя на меня. Но так оно и есть. Чего все снова хихикают?

— Ещё я хочу исполнить новую песню. — не став обращать внимания на придурошных, сообщаю я.

— «Новую»? — удивляется сонсенним.

— Абсолютно. — подтверждающе киваю в ответ. — Придумаю слова, музыку и спою. Но для этого мне потребуются синтезатор, компьютер и хороший микрофон.

Поняв, что я говорю серьёзно, хихиканье и шушуканье в зале смолкают, наступает тишина.

— Вполне может выйти хит, достойный «Billboard». — публично заявляю уровень своих притязаний. — Концерт в «Анян» способен навсегда войти в историю музыки Кореи.

— Ты серьёзно сейчас говоришь? — не верит мне сонсенним.

Пожимаю в ответ плечами.

— Зачем мне выдумывать? Я уже ходила этой дорогой. Почему бы мне не пройти по ней ещё раз? Тем более, что у меня сейчас избыток свободного времени. Но мне нужна аппаратура.

Пауза секунд на пять, в которой все усиленно пялятся на меня. Возможно, — ожидают, что я засмеюсь и крикну — «Ха-ха, я пошутила!». Но я не кричу.

— Хорошо, я доложу госпоже НаБом о твоём предложении. — наконец произносит сонсенним. — Пусть она решает.

— Благодарю вас, госпожа. — кланяюсь ей неглубоким поклоном.

(где-то в это время. Загородный дом семьи ЧжуВона. Кабинет главы семейства)

— ЧжуВон, в чём дело? Ты открыто демонстрируешь мне сыновье неповиновение!

— Прошу прощения, отец, но объясните, в чём оно выражается?

— Я ведь запретил общаться с Пак ЮнМи! А мне доложили, что ты организовал сбор подписей за её освобождение и посещал её в тюрьме! Как это понимать?

ЧжуВон молчит, опустив глаза.

— Объяснись! — требует отец.

— Я считаю, что должен это сделать. — подняв голову и смотря отцу в глаза, отвечает сын.

— С чего вдруг такое решение?

— Если бы не моё предложение генералу Им ЧхеМу использовать марш ЮнМи, то её не мобилизовали бы. А значит, история с дезертирством не случилась. Поэтому я считаю, что должен исправить ситуацию. ЮнМи не заслуживает провести лучшие годы жизни в тюрьме.

ДонВук ненадолго задумывается.

— Невозможно утверждать наверняка, что именно твой поступок привёл к таким неожиданным последствиям. — наконец говорит он. — У этой девушки много всего, способного привести к подобному результату. Один лишь её дядя чего стоит. АйЮ ведь сколько уже работает в полиции и её дела от этого только улучшаются. А ЮнМи не смогла.

— Раз она не справилась, — это не означает, что должна провести пять лет за решёткой!

Отец несколько секунд внимательно смотрит на сына.

— Каждый человек сам отвечает за свою жизнь. — веско произносит он. — Произнесённые слова влияют на дальнейшую жизнь. Мало обладать остроумием. Нужно ещё умение избегать его последствий. У твоей подружки оно отсутствует напрочь. Можно рассматривать это даже как дар судьбы. Есть время обдумать произошедшее и сделать выводы. Если она сумеет понять и выправить свою проблему, то у неё есть шанс прожить нормально оставшуюся жизнь, которой ещё много. ЮнМи молода и потеря пяти лет не станет фатальным обстоятельством.

ЧжуВон молчит.

— А вот то, что упоминания о Пак ЮнМи вызывают неприятие среди людей, с которыми я работаю, — могу сказать тебе совершенно чётко. И новость о том, что мой сын организовал кампанию с целью её помилования, ставит меня в глазах партнёров в двусмысленное положение. Ты понимаешь, что это отражается на бизнесе? Попробуй подумать о том, как ты будешь работать в корпорации после того, как демобилизуешься.

— Прости, отец. Но я не намерен работать в корпорации.

ДонВук несколько секунд оценивающе смотрит на бунтаря.

— Почему тебе стал безразличен семейный бизнес? — интересуется он.

— Не интересно.

— Что значит — «не интересно»? — удивляется ДонВук. — Корпорацию создал твой дед, я посвятил продолжению его дела всю свою жизнь, твой старший брат сменит меня. А тебе — «не интересно»?

— В этом и дело, что это не моё. Бизнес уже создан, работает и мне нужно стать просто его частью. Отец, я хочу создать что-нибудь своё!

ЧжуВон с вызовом смотрит в глаза родителю.

— Пыл молодости. — произносит тот, объясняя себе поведение сына. — Похвально, конечно, но не тот случай, чтобы я мог этим гордиться.

— У меня всего одна жизнь, и я не могу остановить её, поджидая подходящего времени!

— Все мы живём сейчас и сегодня. А твоё поведение — грозит корпорации убытками! Хочешь увидеть, как рушится дело твоего деда, отца, всей семьи? Подумай о своих близких! Как они будут жить, оставшись без средств к существованию?

— Простите, отец, однако мне кажется, что вы излишне драматизируете ситуацию. Ведь совсем недавно фирма заключила большой военный контракт.

— Контракт могут пересмотреть или передать нашим конкурентам. Конечно, неустойку выплатят, но это совсем не те деньги, которые можно получить при полном выполнении договора. А ты, своим поведением, создаёшь ненужные риски. Сколько времени тебе нужно, чтобы заработать хотя бы миллиард долларов, занимаясь своим бизнесом?

ЧжуВон задумывается.

— Думаю, на это не хватит всей моей жизни. — нехотя признаётся он.

— Вот! — ДонВук назидательно поднимает указательный палец вверх. — Сам прекрасно всё понимаешь! Твоя потенциальная прибыль, — просто ничто в сравнении с моими реальными убытками. Поэтому, прошу, — прекращай свою возню с ЮнМи. Закрывай кампанию сбора подписей и задумайся о своём будущем. До твоей демобилизации осталось совсем немного. За это время реши, чем ты хочешь заняться в корпорации и, если я соглашусь с твоим выбором, то к твоему возвращению будет всё готово. Сможешь сразу приступить к работе.

ЧжуВон молчит в ответ на предложение, при этом смотря куда-то в сторону окна.

— Что снова не так? — спрашивают его.

— А жить, как мне хочется, — нельзя? — хмуро интересуется ЧжуВон, восстанавливая зрительный контакт с отцом.

— Послушай, сын. Ты уже взрослый и мне странно объяснять тебе известные вещи. Мужчина всегда отвечает за всё. За свою жизнь, за жизнь своей семьи, своих близких. Если он не будет этого делать — всё рухнет. Мужчина — основа мира, его стержень. Так определено провидением. А ты собираешься увильнуть. Правильно я понимаю?

Отец с неодобрением смотрит на своего отпрыска.

— Люди придумали много определений смысла жизни. — вздохнув, отвечает ЧжуВон. — Какое из них правильное, — никому не понятно. Скорее всего, — эти словесные кружева являются всего лишь попытками объяснить другим, что было ценного в жизни конкретного человека. Но станет ли это столь же значимым и для других людей, если те решат последовать имеющемуся примеру? Отец, я ведь не собираюсь прожигать жизнь. Просто буду работать сам. И отвечать за всё, — тоже сам. Корпорацию возглавит мой старший брат. Зачем мне туда? Чтобы с ним конкурировать? Это ни к чему хорошему не приведёт. А просто сидеть днями в кабинете, не имея возможности принимать самостоятельные решения, — я не хочу потратить на это свою жизнь.

ДонВук секунд пять разглядывает сына.

— Значит, хочешь принимать решения самостоятельно. — повторяет он. — А сможешь?

— Отец, я командир отделения, в котором лично руковожу подчинёнными. Мне нравится. Начальство довольно моей работой.

Отец снова задумывается.

— Может, организовать для тебя дочернюю фирму? — предлагает он. — Какое-нибудь новое направление в бизнесе… Будешь руководить.