Путешествие в Градир (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 87

Только сейчас до меня дошло, что по роще шла в темени, спокойно разбирая дорогу.

А теперь в её глазах отблеск странный уловил!! Жёлтые, узкие миндалины гранями в зрачке блеснули, как у кошки. Ой, ёй!! Она оборотень⁇! До кучи.

Маг и зверь в одном лице. Среди всей массы Дуада не поддалась на чары Морула, парировала их играючи. Скачет в порталах на сотни километров. Насколько она опасна⁇!

— Увидел — таки и испугался, — комментирует Ревекка с ухмылкой, отворачиваясь. В голосе нет разочарования, скорее некая претензия.

Как же она легко читает эмоции! Странно всё это.

— Увидел, да ни хрена не понял, — бросаю сварливо, скрывая в голосе дрожь.

Вот же я попал!! Что за тварь ко мне прицепилась⁇

— Может и так, — соглашается и хлебает ещё. — Хорошее вино, пока не испробовала сама, не поверила. Даже в Зелёной Тирсе такого не сыщешь. Откуда столько запасов, Крис?

— Нашёл погреб древних в одной левантской шахте, — выдаю, лихорадочно собирая мысли в кучу.

— Хм, древних, говоришь, — брякает с хитринкой, рассматривая этикетку. — Ты предвосхитил мой следующий вопрос о странных символах на странной бумаге. Пойло древних минимум тысяча триста пятьдесят два цикла выдержки с отлично сохранившейся не только бутылкой, но и бумажкой, приспособленной на ней. Хотя она теперь отлипает от самых простейших манипуляций.

Демонстративно поцарапала с уголка. А я призадумался.

Ого! Она даже знает дату! Неужели некий катаклизм произошёл именно столько времени назад? Кто это фиксировал? Но сейчас стоит продолжить гнуть свою линию, ибо эта женщина неспроста выудила у меня бутылку!! Ведёт некое расследование⁈

— Там не было воздуха, полный вакуум, — пробую выкрутиться.

— Как в запечатанных гробницах Фелисии? — Спрашивает с наигранным удивлением.

— Наверное, я там не был.

— Удивительно, если бы был, — смеется.

Надо же, какая дружелюбная. Хотела бы прикончить, уже бы это сделала.

— Ревекка? — Дёргаю её сам.

— А? — Отвечает обыденно.

— Что такого важного ты хотела сказать? — Пробую перейти к делу.

— Это подождёт, — отмахивается. — Лучше удели мне ещё немного своего непринуждённого времени. Я начинаю испытывать удовольствие от твоего общества.

— А до этого?

— До этого нет, — признается.

Вот же… стерва. Беру у неё бутылку, пью. Надеюсь, шерсть на спине не полезет, потому что с одного горлышка.

В груди разливается жгучее тепло. И мысли чувствуют себя свободнее. И дурные, и хорошие.

— Скажи мне, Ревекка, как ты докатилась до такой жизни? — Спрашиваю задумчиво, но с подколом.

Вздыхает. Выхватывает бутылку, хлебает. Чувствую, с тоской борется.

— Извини, не хотел испортить настроение.

— С таким напитком? — Смеётся. — Это надо ещё постараться. Можно вопрос, только ответь честно?

— Тогда и с тебя честный ответ, — выдаю сразу, пытаясь подловить.

Ревекка задумалась себе под нос. И выпалила:

— Таким предложением ты возвращаешь меня в беззаботную юность. Поэтому на любые вопросы из этого периода жизни я готова дать правдивый ответ.

Вот как!

— Договорились, так что ты хотела узнать?

— Как ты докатился до такой жизни? — Выпалила и смеётся.

— Это и есть твой вопрос? — Уточняю.

— Нет, — посерьёзнела и выдала: — Странно, что ты ведёшь себя весьма спокойно, если учесть, что Высший вампир Дома Баргул объявил на тебя охоту, бросив самые лучшие отряды, дабы настичь. Но вопрос мой несколько в ином ключе. Крис, ты знаешь причину, по которой Баргул так на тебя взъелся?

Хотел добавить, что не только Баргул. В первую очередь Сехмет, затем Акелдама, и только в третью этот со своими «рыцарями» — вампирами. Но сдержался.

Сижу, улыбаюсь.

— О, Красный дракон, какое хладнокровие, Крис! — Воскликнула и хлебнула ещё, а затем снова за своё: — Так ответь, бесстрашный сын Аргириса, ты знаешь причину?

О камнях ей точно не следует знать. А другой версии у меня и нет. Разве что.

— Баргул не хочет, чтобы мы добрались до Градира, — выдаю.

— Я умею распознавать ложь, — хмыкает. — Ты не сдержал слово.

— Я на допросе? — Взвинтился, отбирая бутылку.

— Мы договорились, — раздаётся с укором.

А я хлебаю. Ох, сознание поплыло.

Ручеёк журчит, ночная птица ухает. Ветерок подвывает, тревожа листву. Даже с опасной бабой, а то и монстром, у которого неясные намерения, сейчас так хорошо…

— Крииис? — Протягивает моё имя, словно канючит.

— Я не знаю ответа, — говорю и вздыхаю. Не верю я ей, и раскрывать карты не хочу.

— Хорошо, спрашивай теперь ты, — слышу. Быстро же она сдалась.

— Как думаешь, ты плохая или хорошая? — Спрашиваю, затаив дыхание.

— Несколько неожиданный вопрос. Думала, спросишь, когда я лишилась девственности или про первый поцелуй хотя бы, — выпалила Ревекка.

— Мне не интересно, — хмыкаю.

— Обидно, что ж. Вообще до тринадцати циклов я считала себя хорошей. Теперь я самая плохая, родителям было бы за меня стыдно, если бы они дожили до сего дня.

— Соболезную.

— Да брось, — брякнула и легла спиной прямо на траву. Мечтательно вверх посмотрела и добавила: — когда появляется что — то хорошее в нашем мире, у тебя лишь миг насладиться этим.

К чему это она? Может, о себе, злодейке.

— Ты помогла мне, сказав о нападении, ты спасла моих воительниц, — говорю, глядя на её лицо. — Может, не такая ты и плохая?

— Брось кость голодному псу, и он уже радуется, словно мясо получил, — произнесла с подчёркнутым цинизмом.

Что ж, обидно. Плюхаюсь на спину и я. От волос Ревекки приятно пахнет духами.

А некоторые её высказывания излишним высокомерием попахивают.

— Кость, млять, — фыркаю. — Любовь и преданность пса не за кость. Да и девочки мои не дешёвая кость тебе. Каждая — это личность, жизнь отдельная. Полная и большая, как весь мир. У них и чувства, и страсть, и свои мечты. Знаешь, я обязательно спрошу каждую, о чём она мечтает, и если в моих силах, помогу, не потребовав ничего взамен.

Вздыхаю. Разошёлся, аж в груди поддавило. Но я продолжаю:

— Не знаю, когда успел их полюбить. Да и вообще так привязаться. Все, кто со мной, это всё, что у меня есть. Не богатства, власть, какие — то там вершины или силы магические. А люди, суккубы и фелисы, которые со мной. Я их жизнь, а они моя. Мы можем быть счастливы. И в этом состоит смысл жизни.

Закончил свой маленький крик души.

Помолчали немного. Вздохнула Ревекка. Не смотрю на неё, но чувствую, что она на меня сейчас смотрит.

— Знаешь, я не обязана оставаться, — слышу от неё. — Но я останусь.

— Ты о чём?

— О том, что для тебя станет ударом, если ты потеряешь своих воительниц, — ответила и заявила: — К слову, суккубка твоя в двадцати шагах позади прячется за деревом, хочет тебе что — то сказать. Сердце бьётся быстро, она очень взволнована. Сходи, а я подожду здесь. Только бутылку оставь, давно я так не расслаблялась.

Подрываюсь резко, принимая сидячее положение. Всё это мне не нравится. Что за намёки?

— Обещай, что расскажешь, по какому поводу пришла, — шепчу, вставая на ноги.

Ревекка лежит себе на траве, раскинувшись. На меня взглянула чересчур заинтересованно своими глазами в ночи «кошачьими» и ответила:

— Крис, я держу своё слово. Иди, это важно.

Послушно отхожу от ручья, и вижу не только Исидору, но и целую толпу суккубок метрах в сорока в начале рощи, которые готовы сюда ворваться, ибо их босс ушёл с вероятно прокажённой бабкой и не подаёт никаких признаков. М — да, заставил девчонок поволноваться.

— Всё нормально, отбой! — Кричу им на всю рощу. И к ближайшей воительнице: — Исидора, что случилось?

— Пойдём, Крис, кое — что покажу, — ответила разведчица и двинула в сторону леса. Абсолютно уверенная, что я в темноте вижу. И судя по её не очень уверенному шагу, даже лучше, чем она.

Поспешил за ней. Попутно, убедившись, что суккубки не пошли штурмовать заросли.