Путешествие в Градир (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 70

Но у меня есть ещё способ. Зря решила, что у тебя всё схвачено, Имирка — тугая дырка. Являю на ладонь сразу четыре контура: голубые, зелёные, красные и синие блёстки! Закрываю глаза и представляю, что держу свою сумку, вспоминая все возможные тактильные ощущения, когда возился с ней в последний раз.

И через мгновение чувствую в кисти твердь, на руке тяжесть! Открываю глаза. Сумка здесь. Надо же, вместе с двумя амулетами спёр.

— Есть! — Восклицаю с торжеством в груди. — Съела, воровка?

— Пламя Красного Дракона сожри, — ахнула Лихетта. — Крис, как ты это вытворяешь⁇

— Секрет фирмы, — хмыкаю, срываю её побрякушки, отбрасывая, и проверяю содержимое, кривясь от боли в мышцах.

Пока копошусь, суккубка смотрит неотрывно и молчит. Всё вроде на месте, даже трофеи после битвы в шахте лежат, как миленькие в отдельных мешочках.

Сумку откладываю, сбрасываю накидку и сразу обращаю внимание на член. Головка синяя, уздечка розовая, трогаю, щиплет. Лихетта тактично отвернулась.

Ох, ну и досталось же тебе дружок.

Являю чистые трусы — боксёры, надеваю. Держа в уме, что ещё штук десять на Утёсе осталось из заготовленного, дальше придётся в речке стирать самому. С носками та же история. Перемещаю походные шмотки, одеваюсь и экипируюсь с трудом. Штаны со звериным рыком одеваю, чуть кладку с дровами не снёс, на ногах не устояв.

Имиретта из башки не выходит. Подлая стерва, тихушница долбаная. Бешеная недотраханая тварь. Ха!

Вот поэтому ты сука рыжая и ходила гружёная после нашей вакханалии у трупа великана — оборотня. Секса у тебя нормально нет, и не будет. Только со мной. Ибо где найти мужика с третьим рангом боевой формы? Ох, как я злорадствую.

Мчи, мчи. Когда ты обнаружишь, что сумки нет, будет уже поздно. Неужели, вы, рогатые твари, всё это провернули из — за «Синего глаза Дракона»?

А сотница что сидит, как ни в чём не бывало. Смотрит, как я хожу туда — обратно, метаюсь, как лев в клетке.

Лихетту прожигаю взглядом. Тебе что, белобрысая? А та в ответ пришибленно поглядывает. Ещё и на колонну на дороге собравшуюся посматривает с тревогой.

— А вы что с ней не умотали, куртизанки херовы? — Выдаю без преамбул.

— Крис не ругайся, — бурчит с поджатым к ляжке хвостом.

— Нет вам больше доверия, — бросаю и направляюсь к походной колонне, где, похоже, только меня и ждут.

На смех пробирает истерический, потому что нервы ни к чёрту. Нет, ну не могу! Эти дуры рогатые, надувные фигуры с ночного купания к лошадям присобачили, обвязав всё. Прямо в надутом состоянии. Конечно, не пропадать же добру.

Слышу Лихетта следом подрывается.

— Принцесса то же самое сказала, что нет нам доверия, — балакает в спину. — Крииис?

Встаю, оборачиваюсь. Смотрим друг на друга.

— Ну что? Что? Что тебе от меня надо⁈ Говори прямо, — хочется сорваться, едва держусь.

Глазами хлопает, слюнку сглатывает. И бурчит, взгляд опуская:

— Принцесса освободила нас от службы.

— И? — Развожу руками.

— Теперь мы вольные, хм… наёмники мы, — тяжело ей дались эти слова. Будто с болью.

— Ну поздравляю, как раз вчера об этом мило болтали, перед тем, как я пошёл на секс — казнь. Кх. Видишь, на ловца и зверь бежит, — язвлю.

— Я не знаю, что делать. Мы не знаем, — признаётся Лихетта. — Когда новость дойдёт до нашего рода, возврата нам не будет всё равно. Мы бездомные теперь.

— Так и чего от меня хотите? Дружеского совета?

— В Кусубат нам дороги нет, — отвечает, вздыхая, и дальше просит слёзно: — Крис, возьми на службу, иного господина из людей ни одна из нас не признает.

Ещё немного, и действительно разрыдается. Наверное, она выглядит сейчас так, как я себя чувствую. Хотя нет… смятение уже отступило. Мысли светлеют. Когда есть хоть какая — то ясность дальше идти легче.

Вот именно. Дальше надо идти, но уже без чертовки.

Молчу, думаю, уже на Лихетту не глядя. А что? Взять на службу таких боевых баб идея неплохая. Можно ли верить? Сотница доказала свои добрые намерения хотя бы тем, что выложила мне секрет Имиры и Ханы, хотя вначале пути упёрлась и промолчала, когда поинтересовался о настроении рыжей суки.

Да и какой смыл им врать? Она даже про обмен сообщениями секретными рассказала. Вдобавок, все остались со мной. Принцессу без охраны даже на прогулках по дворцу не оставляют, не то что бы во враждебном королевстве, зная и про разбойников, и про вампиров — «рыцарей», возможно, идущих по следу.

Лихетта терпеливо ждёт, затаив дыхание. Суккубки тоже все у лошадей замерли, сюда смотрят. Походу, понимая, что прямо сейчас решается их судьба.

Набираю полную грудь воздуха, косые мышцы болят, вот, млять, потрахался на свою голову. Выдыхаю.

— Ладно, сестра, — говорю спокойным тоном.

Суккубка прям засияла, глаза зелёные блестят. Нет, соплей мне сейчас уж точно не надо! Собственных хватает.

— Строй воительниц, — командую строго.

— Где⁈ — Восклицает радостная.

— Да прямо здесь, — киваю на дорожку между домами. Тут и лужайка рядом у дворика, место подходящее.

Сотница не окликает своих, вообще голоса не подаёт. Лишь короткий жест в её исполнении. И вся толпа девиц рванула к нам бодренько лёгким, но стремительным бегом.

Спустя минуту девушки выстроились в одну шеренгу на лужайке, справа во главе строя встала Лихетта. Взгляд серьёзный. А у остальных в большей степени вопросительный.

Так. Все пятнадцать боевых самок здесь. Даже хромая Вусала прискакала одной из первых, покривилась чуть — чуть, да и только. Девушки в боевом облачении, как на охоту к великану шли. После замеса в селе у половины вещей просто других нет. Остальные теперь на постоянном стрёме.

Выхожу на середину строя, как мать его командир полка, лицом к воительницам поворачиваюсь, окидываю присутствующих взглядом, легко выдерживая ответное внимание. Вдыхаю полной грудью и чувствую.

Грудь моя тлеющая неожиданно легко наполняется теплом и отрадой. А тут, обламывая столь сказочный момент, с дороги раздаётся от Первого советника:

— Мы едем или что?

Сжав зубы, борюсь с рвением окунуть его в заводь башкой до самого ила.

— Заткнись и жди! — Кричу через плечо грозно.

— Пап, — слышу негромкое, но предостерегающее от Инессы.

— Поговори мне ещё, — бурчит Белоис на дочь и послушно затыкается.

Выдыхаю остатки пара и даже выдавливаю неловкую улыбку. Девушки впились в меня ещё сильнее. Ждут. Серьёзные, встревоженные, будто припёртые к стенке. Но я же добряк. Как могу бросить этих грозных на вид лапонек, но таких ранимых в душе курочек? Конечно, нет.

— Как я понимаю, вы, воительницы, Кусубата выразили желание служить мне, — начал официозно. — И, тем не менее, я должен спросить. Если у кого — то из вас есть отличное от сестёр мнение, делайте шаг вперёд и говорите. Любую из вас я отпущу с миром и дам монет на первое время, даже если та выразит своё негативное мнение обо мне напоследок.

Замолчал. Затаив дыхание, жду. Звук ударов нескольких топоров по деревьям стал доноситься, как по заказу. Птички с новой силой запели под шелест листьев на слабом ветру. С дороги лошади копытами забили…

Никто даже не пошевелился. Только локоны их волосы колышутся. Ох уж эти решительные бабские взгляды! За мгновение можно затушеваться, потеряв контроль. Спасает лишь то, что я всё ещё злой и одновременно удовлетворённый.

— Так, замечательно, все остаются, — заключил после минутный паузы, вдохнул поглубже и продолжил важно: — Тогда зарубите себе на носу, леди, от вас потребуется лишь три вещи: преданность мне и общему делу, беспрекословное выполнение моих боевых приказов и естественно опрятный внешний вид со всеми вытекающими. Ничего постыдного, порочащего честь воина, неблагородного или подлого я от вас не потребую. К тому же не приветствую. Если вас всё это устраивает, проведём церемонию вступления в ряды моей особой гвардии.

Девушки расслабились, но в глазах некоторых все равно тревога. И только Лихетта улыбается уже открытой улыбкой.