История русалки. Пока идет дождь (СИ) - Амброва Мирая - Страница 13

Он отстранился, и я посмотрела на него. Лицо скрывала темнота, но я видела даже в ночи, как недобро горят его глаза.

— Что ты… вы… хотите этим сказать?

Пересохшие губы меня не слушались. Опять я ляпнула совсем не то, и, пытаясь исправить оговорку, поспешно добавила:

— Господин.

Сквозь мрак я увидела, как ухмылка изогнула его губы.

— Ты даже сейчас себя выдала.

— Не понимаю, о чем вы, — я не собиралась так просто сдаваться. Если он меня раскусил и решил упокоить, то пусть сначала докажет, что я нежить, а не обычный человек. А я посмотрю, как он это сделает, когда у меня нет ни жабр, ни хвоста, ни чешуи!

— Как ты оказалась на той улице, где я нанял тебя? Что там делала?

— Искала работу. Это допрос?

— Пока нет, — в его голосе проскользнули угрожающие нотки. — Но я имею право провести его.

— Не думаю, что расскажу что-нибудь интересное вам, господин, — я старалась придать голосу как можно больше спокойствия и покорности. Вышло плохо — на слове «господин» он опять дрогнул в сторону ехидства. Инквизитору это не понравилось.

— Где твой дом? Откуда ты приехала?

— Я местная. Родилась в бедной семье, а когда потеряла родителей, то пошла искать работу.

Инквизитор приехал из столицы, а значит мало знаком с местными жителями. Откуда ему знать, отсюда я или нет?

— Врешь, — мужчина резко прервал мой ответ.

— Я не вру…

— Врешь, и довольно неумело. Ты думаешь, я не вижу, кто ты?

Инквизитор схватил меня за подбородок и притянул к себе. Он был так близко, что я ощущала его дыхание на своих губах, щеках, видела, как сверкают его глаза. Запах новой волной окутал меня. Кедр и кожа. Опьяняющий дурман.

— Кто я? — еле слышно прошептали губы.

— Ты явно не служанка. Ты не прачка и не кухарка. Не фермерская дочь и не дочь ремесленника. Ты вообще не из бедняков. Неужели ты думала, что никто не раскроет твой обман?

Сейчас он скажет, что я русалка. Мертвая девица, которую утопили в холодном озере.

— Так кто же? — я высвободилась и сделала шаг назад. Его рука, сжимавшая ранее мой подбородок, медленно опустилась.

— Не знаю, лучше ты мне это скажи, — его голос вдруг стал усталым. — Ты плохо убираешь дом и еще хуже стираешь. Готовить у тебя тоже не особо получается. Твоя речь слишком грамотная для крестьянки, а за столом ты восседаешь как принцесса. Так ответь мне, кто ты? И зачем благородная наряжается в служанку?

Я думала, что он узнал мой «потусторонний» секрет, а он оказывается всего лишь принял меня за богатую дамочку. Я чуть не хохотнула вслух — вот так ситуация. Еще минуту назад я боялась, что рассыплюсь в прах прямо на этом полу. Но, кажется, пронесло.

— Я не из благородных, — попыталась оправдаться. — Моя матушка работала в доме аристократов, и я там выросла. У хозяев не было детей, все рождались мертвыми, — история плелась сама собой. — И себе в утешение, они взялись за мое воспитание. Вот и все.

— Снова врешь.

— Это чистая правда, — мне и самой было стыдно за то, сколько я тут насочиняла. Но как быть иначе?

— Тогда скажи мне, как их зовут? Я навещу этих господ завтра же и попрошу у них рекомендацию на тебя, — инквизитор сложил руки на груди. — Думаю, они не откажут названной дочери.

— Не нужно.., — голова сама собой виновато опустилась.

— Отчего же?

— Я действительно наврала.

— Я и не сомневался, — его голос стал ледяным, и невольно поежилась. Где тот бархатный тембр, который залезал под самую кожу, заставляя все внутри переворачиваться? — И как ты предлагаешь мне сейчас держать тебя под своей крышей? Я не слышал от тебя ничего кроме лжи. Я не знаю кто-ты, откуда пришла и с какой целью. И это когда моя жизнь, как жизнь королевского инквизитора, находится в постоянной опасности.

— Вы вольны меня выгнать, но…

— Да, волен. Но сегодня ты вошла в кухню без разрешения. Я стою перед тобой без плаща и маски, а значит ты видела больше, чем положено. Знаешь, что это значит? — он сделал шаг вперед. Я машинально шагнула назад и уперлась бедрами в стол. Отступать больше некуда.

— Нет, не знаю.

— Я должен тебя убить. Таков закон.

Инквизитор навис надо мной словно скала. Он упер ладони в стол, склонился надо мной. Я чувствовала жар его кожи, слышала, как стучит сердце. Я должна была испугаться его слов, может, начать рыдать и умолять. Но, к своему удивлению, я осознала, что совсем не боюсь его.

— Убивай, — прошептала я совсем близко от его губ.

Он замер на мгновенье, и я услышала, как его сердце застучало быстрее. Мужчина убрал руки со стола и выпрямился. Я чувствовала его взгляд на себе.

— Бездна полыхающая забери тебя! — я вздрогнула от его неожиданной вспышки ярости. Инквизитор схватил одной рукой стул и отшвырнул. Тот полетел через всю кухню и ударился о стену.

Я застыла. Вот теперь страшно.

— Ты вообще понимаешь, что наделала? — его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева. — Никто из тех, кто знает меня как инквизитора, не имеет права видеть меня без маски! Это древний закон! И по этому закону, я должен убить каждого, кто его нарушит во избежание раскрытия своей личности и государственной тайны!

— Я ничего не видела!

— Глупая девчонка! Я позволил тебе жить здесь, и вот что вышло! Думаешь, мне очень хочется убивать тебя?

— Не уверена, но…

— Лучше молчи. Принесли же тебя демоны на мою голову. А я даже не знаю, кто ты вообще.

Инквизитор запустил руку в волосы, провел по голове, опустился к затылку и сжал его. Он думал, и от этих мыслей зависело то, поживу ли я на земле еще чуть-чуть или навсегда упокоюсь.

— Я виновата, я знаю, — молчание стало невыносимым. Пусть лучше сразу решит мою судьбу. — Я врала, и это недостойно. Может я и благородная, но вы нашли меня замерзающую, грязную, в обносках возле таверны, где я искала работу прислуги. Если бы я могла вести себя как благородная, жить как они или, хотя бы, рассказать вам о своем происхождении, думаете, я бы не сделала этого? Мое положение отчаянное, и это толкнуло меня на службу к вам. Разве встретились бы мы так, если бы не мою долю не выпало горе и испытания? Тогда как можете вы меня осуждать?

Он молчал, а я не могла сама поверить в то, что сказала. В горле встал ком, на глаза накатили слезы, но я их упрямо смахнула. Мне было безумно жаль себя, такую молодую, а уже мертвую…

— Завтра мы уйдем с Никсом на шахты. Я запрещаю тебе покидать дом, пока не вернусь. А вечером решим, что с тобой делать. Сбежишь — найду, хуже будет.

Инквизитор направился к лестнице.

— Я ничего не видела, я не вру. Здесь слишком темно, — напоследок решила уточнить я. — В жизни вас не узнала бы. Да я даже имени вашего не знаю.

— Эйрон, — бросил он через плечо и стал подниматься наверх.

Мне стало не по себе. Зачем он это сказал? Если он не скрывает от меня свое имя… Видимо, живой, точнее воскрешенной нежитью, я отсюда не уйду.

Путь к шахтам лежал через лес, который выглядел довольно темно и мрачно. Многовековые ели высокими шпилями уходили в небо. Было раннее утро, и по земле стелился туман. Дождь еле моросил, иногда он и вовсе прекращался, и выходило солнце.

Мы ехали по широкой мощеной дороге. Обычно так выглядели важные тракты ближе к столице, но здесь не пожалели средств, чтобы ускорить перевозки добываемых алмазов и руды. Тем не менее, сейчас здесь не было никого, кроме нас с Никсом. С появлением нежити работяги отказались выходить на работу и боялись ходить здесь.

Всю дорогу я только и делал, что думал о вчерашнем. Что делать с проклятой девицей, что так некстати мне подпортила работу? Я должен от нее избавиться, но как я могу? Глупая, глупая, дурочка! Надо было ей явиться раньше положенного! Я не могу ее убить…

Но хуже то, что я умудрился ляпнуть свое имя. Зачем? Какие демоны нашептали мне на ухо рассекретить мирское имя? Для всех инквизиторы — просто инквизиторы. На службе у нас нет имен, чтобы не подвергать опасности себя и семью. Благодаря секретности мы можем спокойно вести мирную жизнь вне службы не боясь выйти из дома или отпустить жену за покупками.