Наоборот (СИ) - "Lillita" - Страница 38

***

Следующим утром на включении собралась всё та же компания — родители Миры не могли явится при всём желании из-за срочных заказов, которые не поручить дублёрам. Заряженный Эндрю был перенесён обратно на диван. Ноэль сидел рядом, а Миранда стояла, в нерешительности поджимая губы. Какой реакции ожидать после включения? Как начать разговор, не испугав, не заставив сильно нервничать? Вдох-выдох, активация.

Эндрю включался немного быстрее Тенеана, но всё равно не как современные роботы. Никаких предварительных оповещений, только имитация пробуждения. Немного резкого, как после неприятного сна.

— Тихо-тихо, не вскакивай, мы не сделаем тебе ничего плохого, — поспешила успокоить Миранда, потому что Эндрю выглядел слишком встревоженным и напряжённым.

Резкий подъём сразу после включения у чувствующего роботам мог вызвать помехи, ведь системам нужно время для разгона и стабильной работы. Нестабильность Эндрю и в обычное время вызывала беспокойство, а тут ещё нельзя исключать ошибки при ремонте, ведь информации о модели нет, полагаться можно только на опыт. Ноэль помог ему сесть и осторожно взял за руку, надеясь хоть немного успокоить. Только Ми-Эр оставалась безучастным предметом интерьера с функцией наблюдения.

Эндрю нервно сжал руку и резко выдохнул, выглядя так, будто больше всего хочет спрятаться сейчас где-нибудь во всеми забытом углу, а лучше — сразу в чёрной дыре. Он заметно дрожал, несколько раз пытался заговорить, но быстро закрывал рот, тяжело сглатывая.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Ноэль и со вздохом погладил его по спине свободной рукой. — Ничего не болит? Помех не ощущаешь? Координация в порядке?

— Я… — Он растерянно и удивлённо провёл рукой по животу, словно только сейчас заметив, что пропала ставшая привычной боль. — Я в порядке. Но… Почему вы сделали это?

— Техники — врачи для роботов. — Миранда села с другой стороны, чтобы не так угрожающе нависать сверху. — Разве мы не обязаны помочь тому, кто нуждается в ремонте?

— Но вы ведь уже всё поняли, да?

— Что ты — Деструктор? — Эндрю кивнул Мире в ответ. — Поняли, но не хотим спешить с выводами. Ты для нас уже не чужой. И тебе ведь наверняка есть, что сказать.

— Есть. Я знаю, вы думаете, что я связан с радикалами. Это… — Он облизнул губы, снова боязливо сжавшись. — Отчасти правда. Но не то, что вы подумали! Они тоже не знают, кто я. Мы никогда не виделись, только списывались. От них поступали заказы, я их выполнял, они уже делали что и где хотели. Я давно знал о группировках. И не хотел, не мог явно принимать ничью сторону, но по собственной беспечности в итоге оказался у вас.

— Не мог? — удивлённо переспросил Ноэль.

— Это из-за моего блока морали. Вы, наверное, уже и не знаете, что это. Я заметил, что сейчас его не устанавливают в роботов. Когда создавали чувствующих, то в один момент возникла проблема с тремя законами робототехники. Если задать их явно — наше отличие от людей останется слишком ощутимым. Поэтом придумали блок, который будет отвечать за мораль. У людей ведь она тоже есть, только формируется, а не задана сразу. Так мы могли ощущать своё поведение более естественно, без резких программных вмешательств. Но у моего создателя были другие планы, он решил отойти от принятых норм и сделал блок отключаемым, чтобы во время работы я не думал о том, что результат может навредить людям. Поэтому я не могу прийти к окончательному решению, чей подход мне ближе.

— Но… Сейчас ты ведь с нами?

— Конечно. Я не подлец и не предатель. Раз уж присоединился к вам, то не метнусь на другую сторону, не стану выдавать вас им. Только вот… — Эндрю обхватил руками живот и согнулся, будто его скручивало от боли. — Разве теперь я смогу остаться? Даже Илен будет вне себя, когда узнает правду.

— Мы обсудим, как корректнее это преподнести, — сказала Миранда, набирая сообщение родителям. — Не оповестить начальство нельзя, нам нужно поставить точку в твоих поисках, но рассказывать всем и каждому совершенно необязательно. Правда, скорее всего, тебя ещё оставят под наблюдением.

— Пусть следят. Только бы не… — голос дрогнул. У Эндрю не было слёз, но он звучал так, словно вот-вот расплачется.

Судя по всему, он не только выглядел вечным подростком, но и являлся таким по характеру. Создатель сделал его чувства переменчивыми, обострёнными, как часто бывает в подобном возрасте, да только без возможности повзрослеть, стабилизироваться. В этом и заключался один из главных недостатков модели, недостоверность её имитации. Поведение человека не может похвастаться такой неизменностью, проносимой через года.

Ноэль заставил его выпрямиться и обнял, продолжая гладить по голове и спине. Пробудившиеся робототехники часто отличались какой-то особенной жалостью, сострадательностью к роботам, даже к тем, которые не способны на чувства.

— Не бросим. Мы тебя не бросим.

«Два неисправных на мою голову», — беззлобно усмехнулась Миранда, наблюдая за ними. И подумала она в тот момент не только о технической составляющей.

Когда Эндрю немного успокоился, перестал трястись, нервно хватаясь за кофту Ноэля, тот отпустил его, а Миранда рискнула задать вопрос:

— Я не хочу показаться издевающейся, интересуюсь не чтобы надавить на больное, а чтобы разобраться в ситуации. Почему ты так сильно боишься темноты?

Эндрю вздрогнул и слегка опёрся на Ноэля. Чтобы в самом деле стало яснее, придётся рассказать о своём прошлом. О том, что случилось ещё до П.П. Ведь его создали не как очередную попытку сделать из робота максимальное подобие человека, а именно для того, чтобы отправить в будущее. Эндрю знал это с самого начала.

Его имя значило «конец перемотки», потому что перемоткой создатель называл будущий бесчувственный мир, время в котором словно пролетело впустую. Было перемотано. Он хотел, чтобы Эндрю стал одним из тех, кто это закончит. Чтобы когда его найдут и включат, он подчинился посланному программой импульсу и стал Деструктором — тем, кто своими вирусами разрушит монотонный покой великого механизма. Для этого и нужен отключаемый блок морали. Поэтому выбран типаж подростка — тех ведь так и тянет идти против всех, против порядка, устоев.

В мире прошлого Эндрю прожил двенадцать лет и три месяца. Даже зная о грядущем конце, о неминуемом отключении, он сильно привязался к создателю, его семье, просто к людям, с которыми много общался.

— Дочь создателя, Кира, была очень похожа на Миру. В каком-то смысле она росла на моих глазах, в конце мы стали будто бы одного возраста. Она очень боялась изменений и того, что станет с теми, кто против их, кто не подходит новому миру. Ведь была как раз такой. — Эндрю грустно посмотрел на свои ладони. — Мы вместе боялись будущего, пытались успокоить друг друга пустыми заверениями. Я знал, что когда вернусь, уже давно не будет в живых ни её, ни всех тех, кто стал мне близок. Что и людей, по сути, может не остаться. Она знала, что не избежит промывки, что обязательно станет как все. И в этот момент умрёт как личность.

К Кире он питал самые тёплые чувства, только с ней мог поделиться страхами, признаться, что никогда не будет морально готов к отключению. Надежд не было, осталось только одно желание — не умереть в одиночестве. Эндрю просто хотел в последние минуты видеть, чувствовать кого-то рядом с собой, ведь когда очнётся, останется совсем один. Кира обещала, что исполнит последнее желание друга. Создатель тоже говорил, что хочет облегчить последние минуты своей надежде на лучшее будущее, своему механическому ребёнку.

Однако его просто отключили. А потом Эндрю обнаружил себя запертым где-то. У многих андроидов имелась одна неприятная функция — они включались, когда заряд падал до критического уровня, чтобы при наличии возможности это исправить.

— Это и случилось со мной. И рядом никого. Ни создателя, ни Киры. Чего стоили все их заверения, если в конце я со смертью остался один на один? И не могу это забыть. Темноту. Тревогу со стороны всей системы. Падение заряда. Как всё отключалось, оставив в конце только запертое в мёртвом теле сознание. Когда случается подобное, я словно возвращаюсь в тот день…