Физиологическая фантазия - Елистратова Лола - Страница 18

• Предыдущая
• 18/41
• Следующая

– Вот страх-то, – сказала Таня, уже по-настоящему втягиваясь в игру. – И что же, они живут до сих пор, если они бессмертны?

– В каком-то смысле, да. Просто сущность оборотня может переселяться в тела других людей, которые, на свое горе, вступили с ним в контакт. По ночам, например, оборотень мог разложить шкуру на бревне, и тот, кто случайно садился на это бревно, попадал во власть оборотня. А некоторые сами искали с ним связи. Это легко: достаточно в полночь расстелить белую простыню на перекрестке, и наутро на ней уже лежит колдовская шкура.

– Прямо сами искали с ними связи? – переспросила Таня.

– Ну да, – сказал Марк и, воспользовавшись тем, что девушка задумалась, пододвинулся к Тане. – Давай, ну их уже, этих оборотней. Надоели они. Я тебе завтра доскажу.

– Ты в метро не опоздаешь? – съехидничала Таня, жестом Фаусты откидывая назад пепельные волосы.

– А я здесь останусь, – сказал он и, не переводя дыхания, поцеловал ее в губы. – Да? Ты мне разрешаешь? – добавил он после паузы.

– Хорошо, – сказала она после небольшого раздумья, – тогда подожди.

Она сняла с себя его руки и вышла из кухни. Марк слышал, как щелкнула задвижка на двери ванную. Он улыбнулся, прислонился головой к стене и закрыл глаза.

Улыбаться, однако, было рано. Произошло то, что раньше Марку и в голову бы не могло прийти: получив наконец желанное тело, молодой человек решительно ничего не мог с ним сделать. Девушка Таня упорно не хотела становиться женщиной. Несмотря на то, что она разделась без малейшего принуждения и улеглась рядом с Марком по доброй воле, при любой попытке овладеть ею она начинала сжиматься, выворачиваться, отбиваться и орала так, что соседи сверху, в конце концов, застучали в потолок.

– Ну пожалуйста, потерпи чуть-чуть, – пыхтел он, выбиваясь из сил, но она только отталкивала его с рыданиями:

– Нет, мне больно. Больно...

К середине ночи, ничего не добившись, он довел себя до весьма бесславного финала и с сожалением отстранился от нее. Девушка всхлипывала, уткнувшись в подушку.

– Говорила тебе, не надо, – слышалось оттуда, из намокшего от слез пуха. – Говорила ведь, ничего не получится.

Он погладил ее по волосам и утешил:

– Ничего, неважно. Сегодня не получилось, завтра получится.

– И завтра не получится. Никогда не получится.

– Такого не может быть, – сказал он, правда без прежней уверенности.

– Может, еще как! Вот мучение...

Марк приподнялся на локте, пытаясь расправить сбитое одеяло, и вдруг увидел на простыне большое пятно крови.

– Так вот же, значит, получилось, – обрадовался было он, но радость оказалась недолгой. Он взглянул на себя и заметил, что с его полового органа начисто содрано несколько кусков кожи. Рана кровоточила. Темная кровь, запачкавшая постель, принадлежала ему самому, а не Тане.

Видимо, он невольно охнул от увиденного, потому что девушка приподняла носик из подушки и спросила:

– Что там такое?

А поняв, что случилось, зарыдала еще пуще и с прежними причитаниями: «Говорила ведь, не надо. Говорила же» побежала голышом на кухню за какими-то примочками. Вернулась, держа большой флакон в руках, и пальцами стала мазать Марковы раны чем-то жгучим. На этот раз орал уже Марк, а обезумевшие соседи опять стучали в потолок шваброй.

– Тихо. Терпи, – говорила Таня так же, как и он ей полчаса назад.

В итоге этих злоключений они окончательно помирились, развеселились и опять пошли на кухню пить чай. Таня надела махровый халат, а Марковы боевые увечья завернула в пушистое полотенце.

– Ну что? – сказал он, отхлебывая чай с лимоном. – И кто из нас оказался кровожадным чудовищем?

Таня улыбнулась.

– Ничего, – он поправил дужку очков на переносице. – Неважно. Сейчас не вышло, через год выйдет. Зато потом будет хорошо.

– Правда? Ты сможешь? – мурлыкала успокоившаяся Таня.

– Смогу.

– Точно?

– Точно.

Чувствуя себя героем, покалеченным в боях, Марк отправился спать и заснул, как только его голова коснулась подушки. А вот пристроившаяся сбоку от него Таня никак не могла уснуть: мучилась, ворочалась. В конце концов, приткнулась к сонному Маркову плечу и увидела странный сон.

Таня видела Фаусту, идущую сквозь снег по пустынному каменистому плато; по обледеневшей земле за доктором тянулась цепочка следов.

На самом деле Фауста не шла, а бежала. За ней кто-то гнался: группа из нескольких всадников. Доктор хотела спастись от них в лесу. Она уже приближалась к кромке деревьев, когда из леса вдруг показались волки.

Целая стая.

Таня видела остановившиеся глаза Фаусты на бледном, бесстрастном лице. Не мигая, доктор смотрела на приближающихся волков, и Таня от страха чуть не закричала во сне:

– Сейчас они разорвут ее, разорвут в клочья!

Но волки неожиданно обошли Фаусту стороной и бросились на ее преследователей. Крики – рычания – выстрелы – кровь, растекающаяся по свежему снегу, как по простыне... Волки перегрызли горло всем мужчинам, скакавшим за Фаустой, изуродовали их лица, разорвали груди и животы, а потом – словно вопросительно – повернулись в сторону доктора.

Та стояла неподвижно и величественно, как изваяние, и смотрела перед собой остановившимся взглядом.

Тогда волки подошли к Фаусте и сели вокруг нее кольцом, словно цепь охраны.

От страха Таня застонала во сне, и Марк проснулся, повернулся к ней, погладил, поцеловал в лоб.

– Просто о чем-то вспомнила во сне... Наверняка ерунда какая-то...

Он говорил сквозь дремоту, и его пальцы рассеянно касались Таниного лица: «пальцевый душ», как при косметическом массаже. Но девушка никак не могла успокоиться, дрожала, прижималась к нему.

Почему ей так страшно? Ведь ничего особенного в этом сне; кажется, это сцена из старого фильма с Жаном Маре. Или вот – еще есть похожая реклама духов «Chanel № 5», там тоже женщина и укрощенные ею волки... Да и вообще, если здраво рассудить, что в этом сне происходит ужасного?

Все в порядке, Фауста жива-здорова, слава богу.

Но страшно, почему-то так страшно...

На самом деле, страшно потому, поняла Таня, что Фауста стоит так неподвижно и смотрит остановившимися глазами, а волки смирно сидят вокруг нее кольцом. Это и есть самое ужасное, – и, осознав это, опять застонала, свернулась комочком, прижалась к Марковой спине.

– Да ладно, ладно, перестань, – успокаивал он, не открывая глаз. – Перевернись на другой бок. Просто ты лежишь на левом боку, а на нем снятся дурные сны.

«Знаешь о том, что на правом боку сны снятся не такие, как на левом?

Никогда не смотри сны на левом боку, моя девочка, никогда не смотри сны на левом боку».

На следующее утро случилось неожиданное.

Ужас повторился.

Таня узнала об этом, как и в прошлый раз, подойдя к подъезду. Но сегодня толпа была гораздо гуще, и царила в ней паника.

– Что это за жизнь пошла?! – кричал старичок с орденом. – Сначала ваучеры, потом приватизация, а теперь маньяков развели, прямо проходу нету.

– И зарплату не плотють, – мрачно подтверждал мойщик окон.

– Говорила вам, оборотень, – до истерики радовалась бабулька с третьего этажа.

Но у большинства собравшихся лица были бледные, перепуганные. Труп снова зверски изуродован: опять грудь, голова и живот. Словно пресловутый маньяк, или оборотень, или черт его знает кто, какое-то неопознанное чертановско-жеводанское чудовище хотело похитить и тело, и дух, и душу. Несчастье произошло абсолютно на том же месте: на берегу озера, под деревьями. Видимо, глубокой ночью. Конечно, никто ничего не видел.

Люди то начинали охать, возмущаться, то замолкали, опасливо переглядывались. Как теперь жить? Как ходить к метро, на работу под этими страшными деревьями? Кто поручится, что там не притаился волосатый монстр с фосфоресцирующими в темноте глазами? Со страху народ нес полную чепуху; бабулька в основном упирала на освященные серебряные пули, которые только одни и берут оборотней.

• Предыдущая
• 18/41
• Следующая