Самый лучший комсомолец. Том третий (СИ) - Смолин Павел - Страница 4

— Молчать! — рявкнул на него отец.

В мое время тоже достаточно много людей считает, что выживаемость индивида прямо зависит от ежегодных посадок картошки на шести сотках. Осуждаю? Нет конечно — в девяностых оно во многом так и было. А здесь и сейчас вообще мысль оправданная, как бы прискорбно это не звучало.

— Дам кирпич, дам цемент, дам участок. Хотите сами дом построить — пожалуйста, — предложил я компромисс.

— Вот сразу бы так! — потер руки довольный Федор Артемьевич. — Но надо бы хозяйство посмотреть — с чем жить-то придется? Может у вас тут химкомбинат вредный организуется.

— Это можно! — одобрил я и поднялся на ноги. — Пойдемте, похвастаюсь!

Первым делом, конечно же, посмотрели квартиры — молодые свалили багаж на пол с предельно довольными лицами, тетя Света на правах хозяйки тут же составила список необходимого для налаживания быта, и мы покинули дом.

— ДК вы в целом видели, ничем особо от таких же по всей стране не отличается, — немного подрезал я программу. — Кружков — куча, и постоянно добавляем новые. Чем детей занять, чтобы по улицам не слонялись точно найдем. Вместимость главного зала — две тысячи человек. А еще есть два складских помещения — в одном кинооборудование хранится, в другом я себе студию звукозаписи обустраиваю.

На «вместимость» будущие жители уважительно поцокали языками. А мне мало, потом отгрохаю стадион, чтобы выступать реально перед всеми. Но это дела далекого будущего.

— В котельную, полагаю, смысла идти нет, — запросил я подтверждения у спутников, когда мы шли к припаркованной у ДК «Таблетки» — пешком-то далеко и холодно.

— Дым идет, трубы теплые, значит работает, — поддержал меня дядя Афанасий.

— Школы смотреть будем?

— Я бы посмотрела, — поерзала Виктория Викторовна. — Мне детей учить нравится, я даже не увольнялась.

Мысль о переезде в голове крутится, это хорошо.

Сейчас уроки, поэтому прошлись по тихим коридорам — проект типовой, весь по санитарным нормам, в горшках — вездесущие фикусы. Отличие — стены, снизу доверху исписанные сказочными персонажами, пейзажами и стандартными Советскими артами. Хватает и космоса. Вся эта прелесть — результат взаимодействия со студентами-художниками и малярами. Не конкурс, а подработка.

— Здесь у нас бассейн, — открыл я двустворчатую дверь, впустив в коридор веселую разноголосицу и «плюханье». — Тапочек у нас нет, поэтому дальше не пойдем, — закрыл дверь в «предбанник». — Бассейн — полсотни метров, шесть дорожек. Им пользуются и кружки из ДК, а по вечерам выходных проводим аква-аэробику для пожилых.

— Аква-аэробику? — заинтересовалась Виктория Викторовна.

— Гимнастика в воде, — пояснил я. — Очень полезно, дамы довольны. Звонок через пять минут, — покосился на часы. — Давайте в актовый зал и валим, потому что меня ребята быстро не отпустят. Больше тут смотреть нечего — обычная хорошая школа, у нас таких везде полно. Вакансию учительницы литературы вам организуем.

Показал похохатывающим взрослым актовый зал — тысяча посадочных мест, чтобы вмещать подвергающихся политинформации ребят в один сеанс — и мы покинули школу под трель звонка. Не забыл помахать наполненным мордашками окнам, разыграв пантомиму «очень занят, зайду когда-нибудь потом».

Погрузились в транспорт и направились осматривать питомники. По свиноферме нам с огромным удовольствием провел экскурсию Аркадий Викторович — сибиряки ему как-то сразу понравились, а меня он любит давно, потому что, как ни странно, его брак полностью починился, как только жена профессора перешагнула стадию принятия нового питомца — Варвара, кстати, на экскурсию пошла с нами, не забывая презрительно фыркать на запертых в вольерах сородичей. Она-то вон какая чистая и с бантиком!

Помимо питомца у жены Аркадия Викторовича к суженному претензий в какой-то момент не осталось — да, в совхозе приходится жить, но до Москвы-то сорок минут. Да, питомник, но муж-то в нем ДИРЕКТОР с окладом в шестьсот рублей. Еще и «Волгу» премиальную получил на Новый год. Ходит профессорша по совхозу гоголем, все ее с мужем уважают, а это всегда приятно. Это в НИИ Аркадиев Викторовичей много, а здесь он такой один.

— И сейчас в нашем хозяйстве уже две тысячи пятьсот одна, — укоризненно зыркнув на уменьшившего поголовье хрюшек меня (праздник требует жертв!), подвел итог ученый. — Особь.

— Мелковаты, — заметил Аркадий Викторович.

— Экономически целесообразны, — указал я на выдающего подопечным корм в виде сена сотрудника.

— Траву жрут чтоли? — охренел сибиряк.

— По большей части ее, — кивнул ученый. — Но дважды в неделю даем комбикорм — быстрее набирают вес.

И дают отборный бекон — ГОСТ под него уже есть, осталось продуктом рынок насытить. Не без ругани утрясалось, но я выкатил мощную взятку в виде двухмесячного молчания об открытии в СССР завода колы.

Задолбали, блин, со своей идеологией — ну не бывает «буржуйской» жратвы, которая превратит в свято (без дураков) верящий в победу социализма народ в диссидентов.

Далее посмотрели курятник — не питомник, обычный, по добыче яиц. Их на наши кооперативные нужды много надо. С весны откроем и питомник для куриц-бройлеров, договоренности с зарубежными партнерами есть. Порода стандартная в эти времена — смесь корниша и белого плимутрока.

Следующий объект — коровник, в колхозах они тоже были, но я люблю масштабировать.

— Голштинская порода? — поинтересовался Аркадий Викторович, заглянув в окошко — Виктория Викторовна с тетей Светой подняли бунт — и так мол провоняли, поэтому внутрь не пошли.

— Никаких новшеств, — подтвердил я. — Но семь с хвостиком тонн молока в год с коровы получаем.

— У нас в колхозе такие же, — улыбнулся мужик, и мы отправились дальше, в промышленный кластер.

— Не забываем про каски, товарищи! — напомнил нам о важности техники безопасности отвечающий за нее младший лейтенант Госбезопасности, когда мы выгрузились у КПП.

Первый отдел на строительном заводе есть, как и везде, впрочем — положено так. Обезопасив головы, прошли в кирпичный цех, посмотрели производство, и я потыкал в возводимую рядом постройку — еще один цех. Не бывает много кирпича!

Пропустив караван груженых сырьем самосвалов, двинулись в цех цементный. Этот расширять не надо — с запасом строился. Федор Артемьевич попросил заценить готовую продукцию, потыкал в нее пальцем и остался удовлетворен. Можно идти дальше, не забыв сдать на выходе каски — это ж совхозное имущество!

Далее отправились к бомбоубежищу.

— У нас тоже все грибами заросло! — гоготнул Федор Артемьевич, осмотрев плантацию — грибочки растут под присмотром пяти тетенек в лабораторных халатах.

Просто для красоты — стерильностью тут и не пахнет.

— Это — вешенки, — пояснил я. — При правильной готовке очень вкусные. Со временем выстроим плантацию под шампиньоны, но вешенки народ разбирает очень хорошо — это уже третий урожай будет, два предыдущих распродали подчистую.

— Праздник-то будет, Сережка? — спросила меня «бригадирша» тетя Лида.

— Обязательно, теть Лид! — обрадовал я коллектив, и мы поехали к теплицам.

— Здесь у нас тюльпаны, один из финансовых столпов совхоза. Разбирают только в путь, я вам, кстати, присылал, — улыбнулся Виктории Викторовне.

— Помню, с запиской «от благодарного ученика», — улыбнулась она в ответ.

Записка нужна была чтобы муж не ревновал. Эх, может все-таки попытаться учительницу узнать поближе? Не, не буду — поезд ушел.

— Там вон еще строят, уже под нормальную еду — будем круглый год огурцы, помидоры, перец и прочее выращивать, — указал на ряд возводимых теплиц.

Везде стройка блин, даже как-то неловко. С другой стороны — раз строительство идет, значит совхоз твердо стоит на ногах (потому что у Сережи бесконечные деньги) и смотрит в будущее с железной уверенностью в собственном благополучии.

— Еще поля с озимыми есть, там кормовые культуры для наших и соседско-колхозных нужд, — добавил я.