Достаточно трёх. Ганзалеон в огне. Книга 5 (СИ) - Климова М. А. - Страница 17

- Намилл! Стой! – заорал, почувствовав, как сердце предательски пробивает грудь. – Всем отойти от кораблей! В укрытие!

В пылу адреналиновой горячки сын не слышал, продолжая лететь навстечу смерти. Мне ничего не оставалось, как попытаться его спасти. Я обещал Мари выжить и сохранить семью. Краем глаза видел, как дамиртальцы падают на землю и ползут за камни, как наши воины передают мой приказ и отходят с занимаемых позиций, как Тор с Маком ломанулись за мной, как все транспортники перемигиваются огнями.

- Намилл! Назад! Не смей подниматься туда! – продолжал кричать, приближаясь к нему. Я не переживу, если с моим мальчиком что-нибудь случится. Знаю, что это не мысли воина, но терять ребёнка я не готов. – Зандал! Дай мне сил! Дай мне спасти сына!

Может временное помешательство накрыло мой агонизирующий мозг, может Мил замешкался, перебираясь через трупы, а может боги услышали меня, но вдруг открылось второе дыхание, за спиной, казалось, раскрылись крылья, расстояние стремительно уменьшалось.

Я уже схватил его за плечо, оттягивая от входа, когда раздался оглушающий вой сирен, когда по стальному корпусу пошла вибрация, когда по перепонкам вдарил режущий хлопок. Воздух сгустился на секунды, вобрался в толщи кораблей, и разлетелся со всех сторон мощными взрывами.

Последнее, что помнил, пустота в руке вместо плеча сына, разрывающая волна, подхватывающая и бросающая в темень, и мёртвая тишина, звенящая стерильностью в ушах.

Гул в ушах, ударные в голове и раскалённая лава в груди, изматывающая своей нескончаемостью. Вспотел весь, пока открывал глаза, а о том, чтобы пошевелиться, не было речи. Руки затекли и казались неподъёмными, а ноги, из-за боли в грудине, не чувствовались вообще. Совсем не понимал, что случилось со мной, и старательно перемалывал опухшее от ударов вещество в голове.

Резня, мигающие лампы на звездолётах, «Отец! Справа есть проход. Если отвлечёте на себя дамиртальцев, я смогу добежать», спина сына, бегущая к агонизирующему перед саморазрушением кораблю, взрыв, сносящая с ног волна и темнота. Мой мальчик…

Я всё-таки открыл глаза и встретился взглядом с зеленью, подрагивающей от влажности и страха. Мари светилась бледностью, фонила растерянностью и обречением. Хотелось коснуться её рукой, провести пальцами по щеке, обвести контур лица, притянуть к себе, но руки отказывались подчиняться желанию.

- Ты, наконец-то очнулся, Зан, - прошептала она и прижалась лбом к моему лбу, благодарно опуская веки и облегчённо выдыхаю. Кожу обожгло от слезы, затем от второй, и по моим вискам потекли горячие дорожки, такие родные, такие очищающие. – Я чуть с ума не сошла. Мы не знали, выкарабкаешься ли ты.

- Что случилось? Давно я в отключке? – прохрипел, сглатывая колючую сухость во рту.

- Тебе лучше расспросить обо всё братьев. Я их сейчас позову.

Мари выбежала, а спустя пару минут в пещеру вошли братья, отцы и деды. На суровых лицах застыли беспокойство и злость, ощущаемые в каждом движении. Черты заострились, а при тусклом свете чадящих факелов казались вырублены умелыми руками краснодеревщика.

- Я рад, что ты пришёл в себя, - сжал плечо Мак и поморщился от боли. Грудь, плечо и рука у него были туго перемотаны бинтами, а неровные края пореза от виска до подбородка стянуты грубой нитью.

- Рассказывай, - выдавил из себя, осматривая остальных. Шрамы и перемотка были на всех, напоминая о провале операции.

- Корабли взлетели на воздух одновременно во всех уголках планеты, - начал Мак. – Скорее всего, успели передать на станцию сигнал, и активировали его уже извне, уничтожая и нас, и своих.

- Потери большие? – перебил его.

- Точных данных нет. Мы не можем пробиться в эпицентр взрыва и проверить завалы на предмет выживших и раненых. Мы только успели оттащить в укрытие тех, кто валялся поблизости, и нас сразу стали поливать огнём. Сутки уже сидим в норах, зализывая раны. На улицу выйти нельзя. Эти твари совсем взбесились, чередуют огонь с бомбёжками.

- Что с нашими мальчиками? С Намиллом? – наконец решился задать вопрос.

- Мил остался там, - надсадно произнёс Тор. – Вы были ближе всего к кораблю. Тебя отнесло в нашу сторону, а сына накрыло обломками и строительным мусором. Мы не успели ничего сделать, только смогли вынести тебя и Дени, побежавшего за нами. С Дени всё хорошо. Контузия и ушибы.

- Со мной что? – еле сдержался, чтобы не зареветь от отчаяния. Мой сын, мой ребёнок, мой малыш. Как бы они не выросли, для родителей всегда останутся маленькими и беззащитными. Не по-ганзалеонски, но гены Алины смягчали суровость наших законов и взглядов.

- У тебя дыра в груди размером с мяч и раздроблен позвоночник, регенерация на нуле, а наша энергия просачивается как песок, - подошёл ближе Даян и сдавил протезом бесчувственную ногу. – Мы не уверенны были, выберешься ли ты из грани. Заил дал плачевный прогноз. Если очнёшься, то будешь очень долго восстанавливаться и, возможно, останешься в инвалидном кресле.

- Ганзалеонец в кресле? Первый раз о таком слышу, - уставился на него, чувствую, что он не договаривает.

- Потому что раньше воины либо погибали, либо обращались за силой к сакиа, - с умным видом заявил Даян, приподнимая руку и сжимая кулак из металлических пальцев. – По-хорошему нужен полноценный круг, но и близость с женой творит чудеса. Когда-то моя крошка вытащила меня и поставила на ноги.

- Но здесь слишком близко другие самцы, - рыкнул Мак, ревниво смотря на деда. - В таких условиях не удастся скрыть стоны и запах секса, что взбудоражит посторонних мужчин. 

- Алина сделала всё возможное, не обращая внимание на тонкие стены больничной палаты, - оскалился в ответ Даян, испепеляя внука взглядом и поворачиваясь ко мне. – А тебе надо срочно привести себя в нормальное состояние и возглавить оборону.

Мужчины вышли, а на их место пришла Мари, принеся с собой тазик с водой и горячую похлёбку. Она намочила губку и провела ей по лбу, щекам и шее, смывая грязь и кровь, расслабляя затёкшие мышцы. Осторожно обошла бинты, скользнула по предплечью и коснулась губами губ.

Миллион иголочек понеслись под кожей, засуетились в кончиках пальцев, вспенили кровь вдоль побитого позвоночника. Сам не заметил, как густая волна обволокла тело, тяжесть оседлала бёдра, горячая влажность поглотила ствол и мир взорвался от забытого удовольствия. Как давно это было. Как давно я не чувствовал её.

Погладил нежные бёдра, впился пальцами в упругие ягодицы, приподнял, снимая с члена, и насадил на всю длину, рыча от распирающего возбуждения. Кончил слишком быстро, но плоть продолжала стоять колом. Перевернулся, подмял под себя и вбился в пульсирующую дырочку. Мари тихо стонала, вгрызалась в плечо, сдерживая крики, а я сходил с ума, долбясь в неё со всей дури.

Энергия неслась по венам, заполняя болезненные пустоты и запуская регенерацию в каждой клеточке, а стоило малышке забиться в оргазме и раскрыться сияющей волной света, я явственно ощутил электрические разряды в костях, восстанавливающие повреждения от взрыва.

Мы ещё долго лежали, прижавшись друг к другу и шептали слова любви. Мари выводила на заживающей груди узоры тонкими пальцами, я перебирал её волосы, растрепавшиеся от страсти, а наши сердца бились в одном такте, копируя и сливаясь в общую мелодию. А потом Марика приподнялась, облокотилась на меня локтями и проникновенно произнесла:

-Ты поклялся, Зандал, что с нашей семьёй ничего не случится. Что наши мальчики и мои мират останутся в живых. Что я не буду оплакивать кого-либо из вас. Наш сын жив, кто бы, что бы не говорил. Я чувствую это. Сердцем. Я мать. Я знаю. Найди его и верни мне. Ты обещал.

- Верну, Мари. Клянусь, - взял её за руку, поцеловал в ладонь и положил на свою грудь, начиная планировать новую операцию.

Следующие два дня из разверзшихся небес лил огненный дождь, оставляя ничтожные шансы на поиск оставшихся в живых. Чем больше проходило времени, тем сильнее угасала вера Мари вернуть сына. Удалось наладить связь с другими районами, и там дела обстояли ещё хуже, чем у нас. Потери составили почти половину, так как они продвинулись дальше нас и успели занять корабли. Боеспособность дамиртальцев уберегла наш квадрат от неминуемой смерти.