Дикий. Его неудержимая страсть (СИ) - Савицкая Элла - Страница 40

Да и Калинин не заслуживает быть красной тряпкой для быка.

— Ладно, я услышал тебя, — кивает Вадим, — тогда увидимся завтра.

— Пока.

Серая Мазда покидает двор, я же так и остаюсь стоять на месте. Водительская дверь Порше открывается, и Кешнов выходит на улицу. Пока сокращает расстояние до меня, готовлюсь к любой его словесной атаке, вспышке ревности, чему угодно, что обязательно приведет к очередной ссоре. Натягиваюсь как струна и вскидываю подбородок. Он знает, что я без ответа не останусь. Пусть только попробует начать выяснять отношения я припомню каждый его чертов поход в клуб и «антураж» рядом.

Шаг, второй. Глаза в глаза. Подходит вплотную. Молча, без ожидаемой ярости в глазах, вдруг протягивает руки, чтобы забрать у меня коробку с цветами, и отправляет ее в рядом стоящий мусорный бак.

— Тебе они все равно не понравились, — говорит спокойно, а потом прежде чем уйти, проводит большим пальцем по моим губам и целует. Бабочки, как от выстрела, взмывают вверх в который раз за вечер. Собираюсь отстраниться, но Матвей делает это первым. Прикоснувшись всего на короткую секунду к губам, разворачивается и уходит.

Внутренняя дрожь табуном атаковывает каждый орган. Сердце бьется как сумасшедшее, грозясь выскочить из груди. Я думала, он устроит здесь месилово, придется останавливать его от того, чтобы ничего не сломал Вадиму, чтобы не трепал мне снова нервы, а он…

Поднимаю руку и провожу кончиками дрожащих пальцев по губам. Что это вообще было?

Матвей

Просыпаюсь утром от того, как непривычно ощущается рукой холодная простынь. Открываю глаза и утыкаюсь взглядом в подушку Рины. Пока был в отъезде, её отсутствие ощущалось не так ярко. А сейчас кровать кажется непомерно большой для меня одного.

Обычно по утрам я вставал, когда Ри ещё крепко спала. Иногда, если успевала проснуться раньше, Рина дразнила меня, выставив свой аппетитный зад, и тем самым откладывая мой уход как минимум на полчаса. Бывало я и сам будил её, раздвинув стройные ноги и умостившись между ними. А если знал, что дикарка уснула поздно, давал выспаться, обгладывая глазами её сексуальное спящее тело, и ехал на работу.

Сейчас же взгляд скользит по пустой половине кровати, и в районе солнечного сплетения сосёт. Сон мгновенно улетучивается.

Подрываюсь, принимаю душ и, выйдя обратно в комнату, невольно кошусь на валяющиеся на кресле джинсы и свитшот, сброшенные вчера наспех перед сном.

"— Матвей, когда ты научишься класть вещи на место?

— Никогда. Смирись, Рин.

— Тогда и ты смирись, что однажды они отправятся вслед за твоей бритвой в мусорку.

— Еще куплю.

— А меня вторую тоже купишь? Терпения никакого на тебя нет.

— Тебя не куплю. Ты такая одна, Рииии"

Никогда не думал, что даже такой мелочи, как недовольство по поводу валяющихся вещей, может не хватать. Хочется зажать уши руками, чтобы назойливые диалоги не атаковали мозг, но один хрен не поможет. Взгляд то и дело цепляется за малейшие детали, которые так или иначе напоминают об отсутствии Рины. Пустая полка в шкафу, тумба, на которой больше нет ее круглой щетки для волос и туши. Дикарка не из тех баб, у который по двадцать четыре вида крема на каждый час суток. Она покупала себе детский и, если на морозе сушилась кожа, мазалась именно им, а потом пахла ромашкой, но мне нравилось. В грудине неприятно скребет. Даже этого блядь не хватает.

Нахожу в шкафу последнюю чистую футболку и спортивные брюки и отправляюсь в клуб.

Миха ловит уже в коридоре.

— Здорово, — пожав мне руку, тут же вручает чашку с кофе. Наверное, моя физиономия весьма красноречива, и о тонизирующем напитке напоминать лишний раз не приходится.

— Привет. Как тут у нас? — спрашиваю через плечо, вхожу в кабинет и усаживаюсь за стол.

— Здесь все нормально, — закрывает дверь Арьянов и садится напротив, — по другим клубам есть кое-какие вопросы, но решаемые. Ты как? Как там Чехия?

— Стоит.

— Не впечатлила?

— Я не рассматривать достопримечательности туда ездил. Что по документам на продажу?

Перехожу сразу к делу, давая понять, что рассказа о Праге ждать не стоит.

— Подготовил, надо только с ценой определиться, — отвечает Миха и, замявшись на секунду, все же решается на вопрос: — Ты уверен по поводу продажи, Кэш?

Цокаю, откидываясь на спинку кресла. Знает же, что если я что-то решил, это обдумыванию не подлежит, но понять замешательство друга могу. Мы тогда три месяца бились за тот клуб с конкурентами, а теперь даже толком не раскрутив, я выставляю его на продажу.

— Уверен, Мих. У меня нет сейчас времени на его раскрутку. Да и средств тоже.

— Елисеев подождет. Можем договориться с ним об отсрочке, думаю, он пойдет навстречу, — резонно предлагает Миша, вот только договариваться у меня пропало всякое желание.

— Нет, Мих. Больше никаких отсрочек. Наоборот. Мы выплатим ему сейчас сумму от продажи клуба, тем самым сократив себе сроки выплаты долга и закономерно уменьшая проценты.

Арьянов пристально смотрит на меня, выискивая ответы на пока еще не озвученные вопросы, но уже через секунду решает все же спросить:

— Мот, что-то случилось? Откуда спешка с выплатой?

— Не люблю быть должным, — отвечаю как есть.

— Это из-за Марины? Вы расстались?

Пиздец. Откуда только слухи так расходятся?

— И кто же у нас любит обсасывать мою личную жизнь? — щурюсь, складывая руки в замок, и опираюсь ладонями на стол.

Разорву на хрен каждого, кто мусолит эту тему.

— Да все еще ту ночь некоторые забыть не могут, — с намеком уточняет Миха, — но вообще, я сам предположил. Видел ее на днях в городе. Хотел подкинуть до дома, но она сказала, что не живет больше по тому адресу.

Вот оно что.

Достав из кармана сигареты, подкуриваю одну. Лёгкие заполняются дымом.

— Мих, эту тему мы обсуждать не будем. Сказал продаем клуб, значит продаем. По поводу цены сейчас решим, и можешь отдавать риелторам.

Арьянову дважды повторять не надо. Он сдержанно кивнув переключается в рабочий режим, и уже через короткое время мы определяемся с ценой.

В обед наконец приезжает Тимур. Кожа как у негра, глаза светятся. Довольный как слон. И это самое главное. Мне нужно направить энергию набирающей обороты звезды ринга в правильное русло, поэтому я быстро объясняю ему примерное расписание на ближайшее время, а также ставлю перед фактом того, что скорее всего это его последние месяцы заработка как бойца, выступающего от имени моего клуба.

— В смысле? — сразу не догоняет Тим. — Ты сворачиваешь участие в боях?

— Пока нет. У тебя еще есть время дожать себя перед публикой и показать на что способен.

Не люблю юлить. Да, можно было бы ничего парням не говорить и просто поставить потом перед фактом, что мол так и так, закрываем лавочку, всем спасибо, все свободны. Но я не дерьмо какое-то, чтобы так с ними поступить. Они все-таки два года почти пахали на меня, выкладываясь на полную катушку, не подставляли ни разу. Поэтому считаю правильным предупредить каждого из них, чтобы планировали дальнейшую жизнь и карьеру.

Тим выглядит расстроенным. Могу себе представить. Он довольно неплохие бабки рубил на боях, за которые теперь может позволить себе и Мальдивы, и Кипр, и вообще что душе угодно. К хорошему привыкаешь быстро.

— Не переживай. Я дам тебе хорошие рекомендации. Да и в наших кругах твое имя уже довольно известно. Более того, у меня даже есть знакомый в Европе, который возможно сможет тебе предложить место после окончания контракта со мной. — Да все это понятно, — чешет затылок Тим, — просто как-то уже осел здесь. Да и учиться у тебя это вышка.

Усмехаюсь. Тут не поспоришь.

— Давай сделаем здесь всех напоследок.

— Кстати, видел на сайте твои последние бои. Это было круто, Кэш. Мощь во всей красе. — да уж, круто. — Так мы сейчас вдвоем с тобой получается драться будем?