Дикий. Его неудержимая страсть (СИ) - Савицкая Элла - Страница 19

— А что я по-твоему делаю?

— Не знаю. Но ночные посиделки и азарт в твоих глазах во время боя никак не говорят о том, что это тебе в тягость.

— Мне нравится драться. Это факт. И ты знаешь это как никто, потому что за все время нашего знакомства я не бросал заниматься борьбой.

— То есть драться тебе нравится больше, чем проводить время со мной?

Что, блядь? Это тут при чем?

— Что за сравнения, Рина?

— Самые обычные сравнения, Кешнов! — взмахивает руками, а потом нервно отбрасывает в сторону волосы, на секунду взяв передышку, и смотрит прямо на меня, тяжело вздохнув. — Сам посмотри на нас со стороны! Что нас объединяет последнее время? Почти ничего, если не считать пары часов в постели, которые ты мне уделяешь! Во всем остальном ты проводишь гораздо больше времени и кажется с гораздо большей охотой!

— Что? — в голове не сразу укладывается все предъявленное, — Что за бред?

— А разве нет? Убеди меня в обратном!

— Легко!

— Слова ничего не значат, Матвей! И секс тоже! Я хочу, чтобы ты перестал драться и шляться непонятно где!

Воздух со свистом вылетает из легких.

— Я не могу этого сделать! Ты сама знаешь! Такие вопросы не решаются за день и месяц.

Вместо ответа Рина качнув головой, разворачивается и быстрой походкой направляется по коридору в сторону ванны.

— Стоять, — рявкаю ей вслед, но та только ускоряет шаг и с громким хлопком закрывается в ванной комнате.

Пиздец. Что за мысли у нее дебильные в голове?

— Сюда иди!

Подойдя к закрытой двери, несколько раз луплю по ней открытой ладонью.

— Пошел ты!

— Рина, ты хочешь напроситься на ремонт?

Ничего не стоит снести нахрен эту дверь и вытащить ее оттуда силой.

Мобильный как специально начинает орать входящим, и уже через секунду слышу полный злости голос Рины:

— Иди ответь, это же важнее!

Вот же зараза! Намеренно делаю несколько шагов назад, чтобы она подумала, что я ушел, а когда дверь распахивается, хватаю обиженную дикарку за талию и, пока она колотит меня по плечам, тащу ее в спальню. Тормознув около кровати, кидаю ее на простыню, а сам заваливаюсь сверху и тут же свожу яростные руки над ее головой.

— Угомонись, Ри! Да успокойся ты!

Любимые пухлые губы сложены в тонкую линию, глазища сияют ненавистью. Моя дикая кошка готова сейчас меня просто разорвать. Удерживая левой рукой ее за запястья, правой ладонью обхватываю лицо и несколько раз целую в губы. Рина упрямо сжимает свои, крутя головой из стороны в сторону. Блядь.

— Пусти меня, — цедит, не разжимая зубов.

— Хрена с два, — делаю еще одну попытку поцеловать, а потом вспоминаю о чем вообще собирался с ней сегодня поговорить: — Слушай, — отстраняюсь, все ещё удерживая тонкие руки, — меня пригласили на бой в Чехию. Поехали со мной?

— Тебя уже заграницу зовут? — без особого пыла выдыхает мне в лицо Рина, а я улыбаюсь.

— Да. Вчера как раз этот вопрос решали. Поехали. В свободное время погуляем по городу. Ты же хотела куда-то съездить вместе.

Ожидаемой реакции не следует. Я думал, она будет рада.

— Я хотела съездить на отдых, а не довольствоваться несколькими часами между твоими боями и тренировками.

— И на отдых поедем! — обещаю, точно зная, что обязательно свожу ее скоро куда-нибудь. Нам явно нужна перезагрузка. — А пока давай со мной. Не хочу ехать сам.

Секунда, две, три. Думает. Тащит меня в зелень своих заводей, а я любуюсь ею такой. Какая она у меня охренительно красивая.

Кажется, спустя какое-то время жертва начинает сдаваться. Точеные черты лица постепенно расслабляются, и следует долгий выдох.

— У меня учеба, — последняя попытка противостояния, которую я уверенно гашу скольжением губ по острым скулам, уже видя, что она точно поедет со мной.

Я уже и не помню, когда мы вместе столько времени проводили. В клубы на встречи она ходить не хочет. На тренировках ей особо делать тоже нечего, а людей, с которыми я налаживаю связи, Ри на дух не переносит.

— Несколько дней прогуляешь, зачеты же все сдала уже. Давааай. Ты и я. Карлов мост. Ты же всегда хотела побывать в Чехии, м? Если я конечно тебя выпущу из спальни.

Рина фыркает, но уже не брыкается.

— Ненавижу тебя, Кешнов.

Есть. Моя девочка!

— Ты меня любишь! — ухмыляюсь довольно.

— За это и ненавижу!

Марина

— Ты точно не приедешь? — просунув руку в рукав укороченной кожаной куртки, поправляю волосы перед зеркалом.

— Если раньше освобожусь, подскочу. Надеюсь, после сегодняшней встречи мне перестанут ебать мозг и нервы.

Я тоже на это надеюсь, а то последнее время меня преследует навязчивая мысль о том, что на первое место выдвинули работу и непрекращающиеся «важные встречи», а меня отодвинули на свободное время, которого почти не бывает.

— Хорошо, тогда я поехала. Ася уже заждалась.

— Ты на своей тачке?

— Да.

— Хорошо. Задом там не крути! — угрожает Кешнов.

— Мой зад, хочу — буду крутить!

— Откушу!

— Сначала приедь.

И не дожидаясь ответа, скидываю звонок.

— Не приедет?

Терпеливо ожидающая в холле Ася кажется совсем не удивленной. Она привыкла, что Кешнов последнее время почти не присоединяется к нам на наших редких тусовках, и предусмотрительно отмалчивается, за что я ей благодарна. И так знаю, что он говнюк, но верю, что не по веской причине он бы одну меня не оставил. А празднование дембеля у брата парня Аси не тот повод, чтобы отменять вещи, касаемые бизнеса.

— Пока занят, — провожу по губам ярко красной помадой, бросаю в сумку мобильный и засовываю ноги в туфли.

Раньше я думала, что каблуки это жутко неудобно, но после того, как Матвей купил мне несколько пар от каких-то модных дизайнеров, имен которых ни я, ни он толком не запомнили, я свое мнение изменила. Конечно, мои ноги все еще зачастую носят удобные кроссовки или балетки, но если удается куда-то выбраться, эти чудо туфли приходятся как нельзя кстати.

— Выглядишь бомбически, Маринка, — в который раз за вечер вздыхает Аська, пока мы спускаемся вниз на лифте и смотрим друг на друга в отражении огромного зеркала в пол. — И почему ты вечно таскаешь джинсы или лосины? Твоя фигура буквально умоляет о юбках и платьях.

— Неправда. Моей фигуре вполне себе комфортно в удобной одежде, а не в той, где лишний раз не нагнуться, чтобы не засветить трусами.

Ася смеется, на автомате оттягивая подол своего не менее короткого платья вниз.

— Да уж. Готовься, что у тебя сегодня отбоя не будет от фанатов. Парни, год не видящие бабы, похуже голодающего во время самой строгой диеты. Я даже на всякий случай взяла с собой газовый баллончик. У меня-то Данил есть, никто не посмеет даже намека бросить в мою сторону, а вот у тебя…

Я хмыкаю.

— У меня в арсенале нечто гораздо более действенное, чем баллончик, — пройдя по парковке, мы подходим к мерседесу, отданному Матвеем в мое полное распоряжение, и усаживаемся в машину.

— Бита, — скорее утверждение, чем вопрос.

Аська знает, что с «подружкой» я никогда не расстаюсь. Если раньше моим обороняющим предметом был нож, то теперь его местом завладела бита, занимающая свое почетное место на заднем сидении. Она так и осталась там после того, как Мерседес перешел от Матвея ко мне.

— Она родимая, — улыбаюсь и с визгом срываю с места тачку.

Ася визжит, все еще не привыкшая к моему стилю вождения, и инстинктивно хватается за ручку на двери. Дурында. На мотоцикл со мной до сих пор не села, а после того, как в прошлом году мы с Матвеем поцеловали асфальт по моей милости, теперь обходит Харлея десятой дорогой.

В клубе, выбранном Данилом для встречи, я оказываюсь впервые. О том, что сюда не попадает далеко не каждый, с порога говорит дорогой интерьер и ценник в меню. Ничего себе. В клубе, где работаю я, текила стоит в три раза дешевле, хотя он тоже заведение далеко не низкопробное. За столом, куда мы садимся, уже ждут пять парней и две девушки. Судя по тому, как они обжимаются с двумя бывшими солдатами, знакомы давно. Хотяяя… далеко не факт.