Большая по-Беда (СИ) - Пекур Татьяна - Страница 2

Вода стала спокойной, посветлела. Мимо меня проплывали небольшие косяки рыб, какие-то каракатицы, змеи. Змеи?! Если я чего-то и боюсь, так это змей. Невесть откуда появилась лёгкость и скорость, хвост сам собою стал правильно и амплитудно двигаться, на руках тоже раздувались красивые радужные плавники, руки гребли на пределе сил, даже пакет с вещами не мешал! Я вынырнула из воды, мгновенно ослепла и оглохла от яркого солнечного света, криков чаек, а ещё от визга старого рыбака, лодка которого плескалась на волнах неподалеку.

Когда глаза немного попривыкли к свету, я огляделась вокруг. Метрах в пятидесяти от меня, сразу за спиною нервного деда, вставали скалистые берега. То острые, то покатые, однородные и кусками, они были странные: ярко-синие полосы перемежались с алыми и зелеными! Где это я? Это не мой пляж! Не мой… Дед бормотал что-то непонятное. Араб тоже? Ну да, он — араб, а я — рыба! Да что происходит-то? Попыталась подплыть ближе к лодке, чтобы расспросить аборигена. С каждым преодоленным мною метром его глаза все больше и больше вылезали из орбит. Не доплыв до него пяти метров, я остановилась. Мимоходом поразилась тому, как лихо слушается меня всё тело! Хвост удерживал в одном положении, плавники на руках гасили инерцию и качку, а на спине тоже ощущалось что-то такое, колкое.

— Приве-е-ет! — протянула я медленно. Рыбак уже оттаял, перестал жаться к противоположному бортику, даже ногу назад перекинул. Улыбнулась, но видимо, что-то в моей улыбке было такое страшное, что мужик чуть было снова не выпрыгнул. Подняла руку, растопырив пальцы, жестом «спокойствие, только спокойствие» остановила новый самоубийственный порыв. Худое тело дедка, одетое в рыжую, домотканую рубаху, темные, кожаные (как не сварился-то в такую жару, несчастный!) штаны, подвязанные чем-то… не могу понять чем, тряслось непрестанно. Кажется… жилы! Высушенные жилы? Гадость! На худой, длинной, морщинистой, загорелой до черноты шее ходил туда-сюда кадык.

— Жанда! Гоэ нан тар! — бли-ин! Ну хоть бы тебе сурдоперевод дали! Что я с этим Аватаром делать-то буду? В голове зазвенело, да так, что пришлось зажмуриться, стиснуть зубы и только пережидать. — Госпожа Морская невеста! Не есть рыбака Жанда!

— Чего?! Я — тебя? Ха-ха-ха! — я смеялась и не могла остановиться. Всё, что со мною произошло, вылилось в банальную истерику, которая началась взрывом смеха, а закончилась слезами. Смех, кстати, у меня теперь красивый. Как будто колокольчики звенят. Сама поразилась, — Не собираюсь даже. Просто скажи мне, где я? И мир какой, и время, и месяц-год-день. Кто такие Морские невесты?

Минут двадцать дед молчал. Нет, он порывался что-то сказать, но кидал взгляд на зареванную меня и останавливался. Потом почесал макушку, покусал сухие губы, махнул рукой, мол чему быть, того не миновать, и пригласил к себе в гости. Указал веточкой, которая ему служила удочкой, за скалы разноцветные.

— Госпожа… вы ничего не знаете? — спросил на всякий случай. Я отчаянно замотала головой. В его глазах отразились блики золота. Моя чешуя, подумала я гордо, — Я немного могу сказать. Я о вас только слышал. О морских невестах… Наш маг больше скажет.

— А он меня на микстуры не пустит, этот ваш маг? — справилась я подозрительно. То, что я не в своём мире, я уже осознала, хоть и было это нелегко. Теперь мне хотелось узнать больше, а также обезопасить себя на тот случай, если русалки здесь ценное сырье для зелий. Ну знаете, как драконья чешуя в фэнтэзи?

— Как можно! Вас ведь и так мало! Вы под защитой Империи Виталл, богини Заэни!

Ого! Обнадёживает. Империя какая-то. Совсем не Земля, окончательно уверилась я. Был еще один вопрос, точнее трудность, о которой я вначале не подумала, но по мере нашего приближения к берегу стала думать: как я сойду на него, на берег? Картина, где тощий рыбак выносит мое объемное тело на песок, бордовея от натуги, а затем волочет на волокуше в свою деревню, роняя меня аккурат перед воротами в пыль, после чего я, отплевываясь от песка и отряхивая мокрые волосы, улыбаюсь народу, а народ берет все колюще-режущее и готовится к шикарной ухе, как живая, встала перед глазами.

— Так вы же того! — моряк описал руками две полусферы, спустил их на воображаемую талию, затем обхватил таз воздушной девы просто невообразимых размеров, а напоследок вдруг указал на свои мосластые ноги, — Можете людьми становиться! Если желаете.

— Правда?! — крик швырнул его на песок, а я судорожно заплескалась в попытке встать на ноги. Хвост неистово замолотил по воде, забрызгав Жанда и все вокруг.

— Просто представьте, госпожа!

Что б тебе сразу не сказать? А я теперь вся в водорослях и гальке. Легла поудобнее, подперла голову руками. Представить? У меня есть ноги, такие, как на Земле. И талия… Эх! И талию б, и ноги стройные. Снова то же ощущение, только оно спустилось с груди к ногам, будто меня пощекотали наждачкой нулевкой. Опустила голову вниз и обалдела!

Я видела свое тело другим только в нежном младенчестве! А затем стала стремительно полнеть! Меня таскали по врачам, тыкали в меня иголками, делали томограммы, всевозможные тесты и снимки, но я была отвратительно здорова, и списать мою полноту можно было только на наследственность! Были подняты семейные архивы, вытряхнуты черно-белые фотографии дальних родичей, мама сосредоточенно прикладывала их ко мне, то ко лбу, то к щекам, просила стать боком. Были призваны на помощь подруги, соседки, вещуньи, гадалки. Наконец, нашлась дальняя троюродная прабабка, которая, если судить по схожим объемам талии и всего остального, была моим дальним донором бракованного гена полноты. Все выдохнули, и теперь в разговорах часто всплывала безнадёжная по интонации фраза «Викочка? О! Она вся в нашу прабабушку Зою! Роскошная была женщина! А как она пела!».

А теперь я вижу непривычно тонкое, худощавое тело! Нет, возможно, оно лишь для меня худощавое, а в глазах других — обычное. Грудь, правда, осталась моя, третий размер. Только… какой упругий! Не спеша ощупала себя, поражаясь гладкости кожи, отчётливым мышцам пресса. Встала, привыкая стоять так, не ощущая привычной тяжести веса. Необычно. Это так… будто я не я…

Рыбак молчал, только краснотой налился весь так, что я всерьез опасалась получить на руки его бездыханный труп. А! Это его моя нагота смущает! Перекинула волосы на грудь, закрыв большую ее часть. Нет? И так смущаю? Волосы были лишь до бедер, так что конкретно нижнюю часть скрыть не могли. А я и тут золотая! Нет-нет-нет! Не помирай же! Дед просипел тоненько что-то, сдулся весь как шарик, зашатался. О! Где мои вещи?! Оглянулась как раз вовремя, чтобы успеть выхватить свой пакет у вороватой стихии, которая уж было утащила его волной обратно в море. Моё парео! Радужное, с блестками, а главное — огромное! Сейчас замотаюсь так, что и не видно будет ничего. Как же все-таки непривычно! Я по привычке растопыриваю локти, чтобы не задеть свои шикарные бока, и наталкиваюсь на пустоту. Или вот… ноги вижу, вижу свою… Ничего, привыкну! К прежнему телу привыкла, а уж к этому будет куда как проще! Возможно я даже найду здесь мужчину своей мечты! Мои мечты были весьма прозаичными и приземленными: суровый, но очень добрый со мной и детьми, мужчина. У него будут умные глаза, скупая улыбка, от которой подогнутся ноги… Я давно их затолкала в пыльный чулан разума, эти мечты. Зачем мне на них глядеть? Только мучиться.

— Все? Теперь мы можем идти? — покрутилась я в своем импровизированном сари перед Жандом.

— А? Идти? — прибитость аборигена была тревожной. Что такого он во мне увидел, что так шокировало его? Красивые женщины должны рождаться даже в таких отдаленных от цивилизации местах, да и русалок, как оказалось, в этом мире уже видели, даже успели внести их в Красную книгу (ну, если она у них есть, конечно!).

— Ну да! Ты ведь пригласил меня в гости. Где ты живешь? — втолковывала я рыбаку, но тот все не унимался и истерил по-полной.

Как-то мучительно скривился, дернулся весь, будто его током шибануло. В глазах такая тоска, будто я его хижину уже отжала, как самый заправский иномирный рэкет.