Стальной пляж - Варли Джон Герберт (Херберт) - Страница 5

Итак, если вы — истинный поклонник системы "Тингл", звоните скорее в нашу газету! Вы выиграли приз! При обращении в УЛЬТРА-Тингл вам предоставят десятипроцентную скидку. Приз за второе место — скидка на два обращения!

Так что же предлагает УЛЬТРА-Тингл своим верным искателям сексуальных приключений? Надежность и безопасность!

Вы наверняка думаете, что половой орган у вас между ног. Вовсе нет! Он у вас в голове, как и все остальное. Вот здесь и вступает в действие чудесная сила УЛЬТРА-Тингл. Вы обретете поистине волнующую власть над своим партнером: одним-единственным словом вы сможете выхолостить его! Правда, и он с такой же легкостью сумеет проделать это с вами. Так представьте же себе всю полноту радости мозговой кастрации! Станьте первым в своем квартале открывателем незаслуженно забытого искусства психической абнегации либидо! Кто, как не "Юнайтед Био", способен внедрить импотенцию на уровне интегральных схем, возвысить фригидность с отклонения от нормы до сознательной инфибуляции?..

Вы мне не верите? Тогда узнайте, как это работает:

(потом: встав. ссылку N 4985 из пресс-релиза "Юнайтед Био", строки 6-13.)

Вы можете задаться вопросом: а что же стало со старым добрым взаимным доверием? Увы, ребята, оно вышло из моды. Как, впрочем, и сам пенис — "Юнайтед Био" утверждает, что вскорости он исчезнет во тьме веков, подобно птице дронт. Так что тем из вас, кто до сих пор владеет коварной змеей между ног и не боится ею пользоваться, лучше заранее задуматься о том, куда бы пристроить вашего непоседливого дружка…

…Да нет же, дурни вы этакие, не туда! То место тоже устарело!

(номер тридцать)

Красный предупредительный сигнал системы контроля словоупотребления бешено мигал на кончике моего указательного пальца. Он включился где-то на седьмом параграфе, и я знал, что так и будет. Но подобное хулиганство по отношению к читателю чертовски приятно — даже если знаешь, что оно никогда не будет напечатано! Когда я был начинающим репортеришкой, то послушно перечитывал и исправлял подобные вольности. Но теперь я знал, что лучше оставить Уолтеру на расправу несколько явных ошибок и грубостей — тогда есть надежда, что остальной текст он в печать пропустит.

Ладно-ладно, Пулитцеровская премия мне в этом году точно не светит…

Кинг-сити рос так же, как и большинство старых лунных колоний: по кварталу после каждого взрыва.

Начинался он с небольшого поселения посреди огромной сферической пустоты вулканического происхождения на глубине многих сотен метров под лунной поверхностью. К "потолку" было подвешено искусственное солнце, и инженеры принялись рыть туннели во всех направлениях, сваливать кубометры лунного грунта на "полу", измельчать их в подобие почвы, чтобы пустота превратилась в городской парк с радиально расходящимися от него жилыми коридорами.

Со временем в этом парке собралось слишком много людей, так что был прорыт еще один туннель, и в него была заложена ядерная бомба средней мощности. Когда образовавшаяся полость остыла, ее превратили в Квартал 2.

Отцы города успели создать таким образом семнадцать кварталов, прежде чем появление новых методов строительства и изменение общественного вкуса остановили вереницу пустот. Первые десять кварталов были расположены по прямой, образуя длинную подлунную анфиладу от Старого Квартала до Квартала 10. Затем строители начали скруглять линию, с целью замкнуть границу города в большой овал. На современной карте Кинг-сити семнадцать кварталов, соединенные тысячами туннелей, образуют большую букву J.

Мое рабочее место находилось по адресу: Квартал 12, тридцать шестой уровень, 120, - то есть, в редакции "Вымени Новостей", самой читаемой электронной бульварной газеты на Луне. Дверь с номером 120 открывалась в помещение размером чуть больше стандартной площадки перед лифтами, втиснутое между бюро путешествий и цветочным магазином. В нем располагались небольшая приемная с рабочим местом секретаря и пост службы безопасности, а в дальней стене — двери четырех лифтов, которые доставляли сотрудников и посетителей собственно в здание редакции: на поверхность Луны.

"Главное — это место, место и еще раз место", — говорит мой двоюродный брат Арни, брокер по операциям с недвижимостью. Как я понимаю, не только место, но и время играет важную роль в определении стоимости земли. Редакция "Вымени" оказалась наверху потому, что, когда газетенка только образовалась, "выше" означало "дешевле". У Уолтера денег куры не клевали даже тогда, но он с незапамятных времен слывет первостатейным скупцом. Он приобрел по сходной цене семиэтажное строение на лунной поверхности, и кому было дело до утечки воздуха из-под защитного купола? Главное, что новому владельцу понравился вид из окон.

А сейчас всем нравится, когда в доме или офисе есть окна и из них что-то видно, и самые старые, некогда роскошные дома, вырытые в коренной подстилающей породе, ныне превратились в худшие трущобы Кинг-сити. Но я подозреваю, что будет достаточно одного крупного прорыва купола, чтобы весь город снова перевернулся вверх тормашками.

В качестве рабочего кабинета мне досталось угловое помещение на шестом этаже. Я не слишком беспокоился о его благоустройстве — всего лишь поставил в нем раскладушку и кофеварку.

Я вошел, бросил шляпу на раскладушку и принялся шлепать настольный терминал — пока он не ожил. Тогда я прижал ладонь к считывающей пластине, и через секунду моя статья была загружена в главный редакционный компьютер. Еще через секунду зашуршал принтер. Уолтер предпочитает править по бумаге. Ему нравится делать крупные пометки синим маркером. В ожидании, пока статья распечатается, я устремил взгляд на город. На мою малую родину…

Башня "Вымени Новостей" располагалась в нижней части большого J. Из нее виднелись другие группы зданий Кинг-сити, совпадающие с подлунными кварталами. Солнце должно было взойти еще только через три дня. Огни города вдалеке меркли и растворялись в свете ярких немигающих звезд над головой. Почти у линии горизонта высились громадные жемчужные купола ферм — кормильцев Кинг-сити.

Ночью вид из окна довольно красив, но днем все очарование исчезает. Когда всходит солнце, его лучи безжалостно высвечивают каждую торчащую трубу, каждую мусорную кучу, каждый брошенный луноход. Лишь только ночь набрасывает щадящую глаз завесу на этот постыдный беспорядок.

Даже то, что не относится к мусору, днем выглядит не особенно привлекательно. Вакуум используется во многих производственных процессах, и большинству заводов не нужны стены вокруг оборудования. Если необходимо защитить что-либо от солнечного света, достаточно одной крыши.

Жители Луны совершенно не заботятся о ее поверхности. Нет нужды беречь окружающую среду — а раз так, то и нет никакого смысла относиться к лунной поверхности иначе, чем к большой и удобной свалке. В некоторых местах горы отходов достают до третьего этажа наружных строений. Дайте нам еще тысячу лет, и мы погребем всю планету под слоем мусора в сотни метров толщиной.

Унылый индустриальный пейзаж был почти неподвижен. С поверхности Кинг-сити выглядел разбомбленным и заброшенным.

Принтер завершил работу, и я протянул распечатку проходившему мимо посыльному. Уолтер позвонит мне насчет нее, когда ему будет удобно. Я перебрал в уме несколько дел, которыми можно было бы тем временем заняться, и ни одно из них не вызвало трудового энтузиазма. Так что я просто уселся перед окном и глазел на лунную поверхность, пока наконец господин повелитель не призвал меня пред свои светлые очи.

ГлавВред Уолтер был превосходным образчиком натурала.

Нет, не подумайте, его стремление к естественности не доходило до фанатизма. Он не принадлежал ни к одному из религиозных движений, которые запрещают своим последователям пользоваться любыми методами лечения, изобретенными после 1860, 1945 или 2020 года. Его не впечатляли заверения: "Вера твоя исцелит тебя". Не примкнул он ни к "Сроку жития" — секте, адепты которой считают грехом прожить дольше, чем библейские "три раза по двадцать и еще десять", ни к "Столетним" — тем, кто ограничивает свое жизненное время ста годами. Он, как и большинство из нас, готов был жить вечно, если медицинская наука будет в силах поддерживать в нем полноценную жизнь. Он был согласен на любое лечение, которое сохранило бы ему здоровье при том разрушительном образе жизни, к которому он привык.