Что ты несёшь с собой. Часть I (СИ) - Жукова Юлия Борисовна - Страница 11

По его правую руку тоже сидели сплошь махарьяты, хотя и не такие тёмные, как братья. Должно быть, главная ветвь клана сосредоточила в себе большую часть силы. Значит, их амард им благоволит, как мне благоволила моя амардавика. Н-да, не знаю уж, что сказал бы отец, узнай он о моём предательстве, но амардавика бы посмеялась… Ещё бы и сплясала получше нанятых девок. Из махарьятов ни один не вышел танцевать. Курьёз какой-то, а не свадьба, кому скажи – не поверят! И они ещё ожидают, что у нас с Вачиравитом что-то сложится, когда сами палец о палец не ударили, чтобы ублажить небеса? Вот чудаки!

Я ещё порассматривала Арунотая и сообразила, что он, в своих безупречно белых одеждах с лёгким мистическим сиянием, совершенно точно не перелезал через забор, чтобы хватать девок. Уж не нанимали ли они парней и на это? А визжали – не эти ли танцовщицы?

Честно говоря, мне стало легче дышать. Мало того, что моя жертва из несчастного обиженного внезапно превратилась в подонка, которому я поклялась отомстить персонально, так теперь ещё вопиющее неуважение к традициям… Я явлюсь на Оплетённую гору небесной карой и даже нарочно оставлю горстку свидетелей, чтобы разнесли весть, что бывает с нерадивыми махарьятами, брезгующими соблюдать ритуалы на собственной свадьбе! Тут и небеса будут на моей стороне и вряд ли раскроют мой обман. С этими нанятыми актёрами и свадьба, как не взаправду, просто представление!

Приободренная, я ещё раз огляделась и, удостоверившись, что никто за мной не следит, стянула с ближайшего блюда какой-то шарик в панировке. Это оказалась креветка в кокосовом соусе. Что ж, удачно. На второй раз я сграбастала сразу горсть креветок и схомячила их под покровом, потому что это было проще, чем таскать по одной. В процессе меня начал разбирать смех: невесте на свадьбе вообще не подобает есть, примета дурная, но покров прямо подначивает, никто же не видит, чем я там занимаюсь под ним! Могу хоть читать весенний сборник с вдохновляющими картинками! Проверив, не заметил ли Вачиравит, я стибрила у него из-под локтя две шпажки с кусочками куропатки в арахисовом кляре и зелёные вертушки с лемонграссом и авокадо. А неплохо кормят на этих аристократических свадьбах, я вам скажу! Пить только хочется от всего этого острого и солёного…

К счастью, вскоре столы стали обносить напитками и новыми блюдами, и аккуратный молодой слуга с поклоном поставил перед Вачиравитом чашу с пюре из питахайи. Вачиравит равнодушно её оглядел и продолжил таращиться сквозь танцовщиц. Он вообще, похоже, ничего не ел. Что ж, не хочет – не надо, мне больше достанется. Я аккуратно выпростала из-под покрова пальцы с заначенным орешком и запулила им в запястье слуги. Пока он охал, дёргался и перехватывал поднос, едва не уронив его от неожиданности, я стянула чашу со стола и отпила сколько смогла, не запрокидывая головы. А остальное вычерпала пальцем. И только тогда поняла, что кроме питахайи в напитке было вино, причём довольно крепкое.

Дорогу до Оплетённой горы я помню смутно. Кажется, я, даже пьяная, благоразумно молчала. Помню, что в паланкин меня подсаживал Арунотай, а Вачиравит почему-то поехал верхом на гауре. Смотрелся он на нём весьма неплохо… В паланкине было тенисто, на удивление прохладно и ничего не видно, и я, кажется, заснула, а проснулась только когда всё тот же Арунотай отдёрнул занавеску, чтобы помочь мне добраться до свадебной опочивальни.

– А что, муж мой ненаглядный боится, как бы ненароком не показаться галантным? – фыркнула я, больше выпадая, чем вылезая из паланкина.

Арунотай вздохнул, как любящий хозяин капризной лошади.

– Вы же знаете, брату нелегко. Не судите его строго. Я надеюсь, со временем он к вам привыкнет.

– Да, мне-то что, – пожала плечами я и сосредоточилась на том, чтобы ставить ноги более-менее на одной прямой. Сон в паланкине пошёл мне на пользу: я хотя бы не падала через шаг. Надо же было так опростоволоситься! В свою защиту могу сказать, что до сих пор никогда не пробовала вина, от которого бы не разило вином за два дня пути.

– Конечно, я понимаю, – кивнул Арунотай. – Какой юной прати будет приятно такое пренебрежение со стороны супруга… Я поговорю с ним, надо же ему с вами хоть познакомиться.

Ой, кажется, моя язвительность сослужила мне дурную службу… Похоже, Вачиравит вовсе не собирался навещать свадебные покои сегодня ночью, а теперь брат пойдёт его уговаривать! Вот промолчала бы, была бы вся ночь в моём распоряжении! Впрочем, я бы всё равно не доверила себе разведку на хмельную голову. Просплюсь, а завтра с полным правом пойду гулять.

– Не утруждайтесь, – на всякий случай сказала я, заставив Арунотая ещё раз вздохнуть и нахмуриться.

– Мой брат не плохой человек, – просительно произнёс он, как будто не в первый раз защищал Вачиравита от тех, кого тот обидел.

Я покивала и решительно закрыла рот. Я не хотела ни прощать Вачиравита, ни проникаться сочувствием к Арунотаю. Эти сволочи убили мою амардавику, скорее всего, после того, как сами же на неё напали. Они не заслужили, чтобы я относилась к ним, как к людям.

Арунотай подвёл меня ко входу в какое-то здание, и я наконец заметила, где нахожусь. Передо мной росло дерево. Точнее, даже не дерево, а пучок тонких стволов, которые когда-то обвили дерево и приняли его форму, задушили его и высосали из него соки, так что постепенно оно рассыпалось трухой, а каркас из паразитических лиан остался. И вот сейчас я стояла у самого основания этого каркаса, перед зияющим тёмным провалом, в глубине которого угадывалась дверная ручка. Выше стволы местами расходились, образуя высокие и узкие окна, а ещё выше выпячивались полусферой, будто они были полосками на стеклянной трубке, в которую дунул стеклодув, чтобы создать круглую колбу. В этих шарообразных клетках, вероятно, были устроены балконы, и обзор с них открывался на всю резиденцию клана.

Я крутанулась на месте, прикидывая, что можно было бы увидеть. Растительность на горе была приземистая. В сумерках я видела аккуратно подстриженные кустики вдоль гравиевых дорожек и ещё несколько свитых из лиан стволов поодаль. Обычных деревьев тут не росло, но и неба я тоже не увидела. Высоченные каркасы наверху раскрывались пышными кронами, которые смыкались друг с другом, хотя сами дома-деревья стояли неблизко друг к другу.

– Как вам наша архитектура? – с улыбкой спросил Арунотай, явно наслаждаясь моей ошеломлённостью, хотя он и не видел моего лица под покровом. Буппа тоже озиралась, открыв рот.

Я хотела задать тысячу вопросов, но вовремя сообразила, что Кессарин наверняка знала о том, как живут Саинкаеу. Уж наверняка младшие адепты в городе рассказывали. Могла, конечно, и не интересоваться, но я предпочла не рисковать.

– Впечатляет, – пробормотала я.

Вдоль ствола каждого ложнодерева прямо по ложбинкам между лианами вились нити огоньков, а некоторые из них отходили в сторону, где верхние уровни разных каркасов соединялись мостами и висячими галереями, тоже в светящихся точечках, словно на них присел отдохнуть рой светлячков.

– У вас будет не одна возможность прогуляться по резиденции вечером, – напомнил Арунотай. – Сегодня был долгий день. Вам стоит отдохнуть.

Я рассеянно покивала и пошла вперёд, в темноту дупла, в котором виднелся вход. Однако стоило мне подойти поближе, как и там вспыхнули огоньки, осветив несколько ступенек и украшенное резьбой дверное полотно. Арунотай потянул за фигурную бронзовую ручку и впустил меня внутрь.

Мы оказались в просторном, ярко освещённом зале с полом из выбеленных досок и стенами из свитых серых лиан. Посередине ажурным столбом уходила ввысь винтовая лестница. Под узкими окнами на дальней стороне расположились несколько приземистых диванов, заваленных пёстрыми подушками. Справа качались от лёгкого вечернего бриза плетёные кресла, подвешенные на цепочках к потолочным балкам. Слева у стены притулился небольшой буфет, на открытых полках которого стояли, как украшения, чашечки и чаши из прозрачного и тонированного кварца. Большая чаша из зачарованного змеевика занимала собой центр столешницы, и в ней журчал живительный фонтанчик.