Моритур (СИ) - Медовникова Алиса - Страница 33

Но Михаил не всегда был трусом. Первые годы у него были сложными, но со временем он все же начал справляться с ролью главы и даже провёл ряд позитивных изменений от расширения штата предикторов и сокращения смертности, до возвращения былого величия бонумов. Большая часть этих позитивных изменений правда пришлась на последние два десятка лет, как например рекордно низкая смертность и договор с самим главой Чистилища. И все они были совершены аккурат после посвящения Гадриэля. Но преемник вежливо молчал, а заслуги приписывали Михаилу, который сохранял лицо и такое же молчание.

Благодаря все тому же отделу предикторов Михаил был уверен, что знает обо всем, что произойдет в мире. Он уверовал, что выбирает самый лучший вариант развития событий, подталкивая к нему всех участников. Увещевания о том, что кустодиамы не вмешивается в историю, были лукавы. Михаил не видел ничего зазорного в том, чтобы немного помочь будущему. А смерти, случавшиеся по дороге в его прекрасное далеко, всегда были оправданы и служили великому делу. Михаил слепо верил в то, что помогает наступить идеальному будущему, потому не видел истинную картину ни в прошлом, ни в настоящем.

Оторвавшись от окна и воспоминаний, Михаил печально вздыхает и перемещается из кабинета, занимающего верхний этаж центрального крыла Заставы, в свою спальню в восточном. Приняв травяной настрой, он забывается глубоким сном без каких-либо сновидений.

… Все это Селена могла бы увидеть и узнать, если бы ей позволили принять новый дар и слиться с ним воедино. Но Михаил боится, потому девушка получает лишь крохи. Объедки со стола. Такие, как сейчас. Она ворочается во сне, а кольцо на ее безымянном пальце покрывается красными символами и обжигает кожу. Селену накрывает очередное видение.

… Стук колес и роскошный поезд. Мужчина, сидящий в вагоне ресторане с бокалом вина. Дым от сигар и зажигательный современный джаз. Улыбка и беглый взгляд в темное окно. Шикарные наряды пассажиров, в которых узнается стиль отвязных 20-х годов и льющееся литрами шампанское. Танцы и покер за соседнем столом. Страстные поцелуи парочки, спускающиеся все ниже и алые капли в уголках рта парня, оторвавшегося от белоснежной шейки. Смех мужчины и салютование бокалом пареньку, утирающему губы.

Красотка с длинными золотистыми волосами, подпевающая льющейся из колонок музыке, и инфернальный дружок, закрывающий ей рот. Строчки песни «little party never killed nobody» и их ошибка, ведь крик золотовласой банши смертелен. Очередная ухмылка пассажира и очередной глоток слишком густого рубинового напитка.

Подъем мужчины из-за стола и переход в соседний вагон. Оборотни в человеческом обличие и перекинувшиеся, но без предводителя, так ни разу и не покинувшего свою вотчину. Косые взгляды на мужчину и не особо старательное их скрывание, хотя сегодняшней ночью оборотни и упыри друг другу не враги.

Спешный кивок мужчины и переход в вагон к ведьмам и колдунам. Вечеринка, куда больше походящая на хэллоуинскую: тыквы, черные свечи, паутина и мрачная музыка. Истинный дух темного праздника и отсутствие главной ведьмы. Старые колдуны, измывающиеся над подростками, перенявшими заморские обычаи наряжаться нечистью и извращённые наказания. Ряженые вампиры, пьющие свою же кровь и реально разорванный на части и заново сшитый своей подругой «ведьмочкой» парень в костюме Франкенштейна. Слишком позднее осознание подростков своей ошибки и предстоящий поцелуй со Смертью, что веселится в паре вагонов от них.

Спешный переход из ведьмовского вагона в тамбур и кучкующиеся в нем приведения. Случайный проход сквозь одного из них и летящий в спину град проклятий. Смех и радость от того, что ничего за это не будет: внушение на приведениях не срабатывает, а ведьмовской заморозки хватит на пару часов максимум.

Ускорение шага и перемещение в последний вагон, походящий на берег реки с небольшим водоемом. Водные девы и безжалостные твари в одном лице, заманивающие в свои сети. Внешность утопленниц, далекая от описываемой в книгах красавиц и злобный характер, жаждущий топить всех мужчин. Вынырнувшие из кармана шёлковые шарфы для каждой из русалок и спокойный проход через их заводь.

Русалочий вагон позади и заветная цель на месте — смотровая площадки в конце тринадцатого вагона. Поднимающее вдалеке солнце и лесные пейзажи, приоткрывающее маячащее впереди здание. Заброшенный завод Г-образной формы, с выбитыми окнами и посеревшими стенами и забрызганной кровью малум, стоящий на коленях. Три облачённых в тёмную форму человека и их жертва со связанными руками. Снижение скорости пребывающего на конечную остановку поезда и уникальное зрение пассажира, позволяющее в мельчайших деталях рассмотреть открывшуюся картину. Узнавание «Расстрельного места» и удивление мужчины от того, что казнь проводит не сам Дарк.

Вытащенный из плечевой кобуры черный пистолет и осознание, что это Глок 17 четвертого поколения — надежнейшее оружие. Нажатие на курок и девятимиллиметровая заговоренная пуля, начинающая движение навстречу цели. Бьющий по ударнику курок и прощание жертвы с жизнью. Удар стрелянной гильзы об отражатель и полет через окно затвора. Дёрнувшаяся в последний раз голова и оседание тела на землю. Разносящая по организму ядовитый подарок кровеносная система и мучительная смерть. Берущая начало в венах агония и выжигание умирающего изнутри. Истечение нескольких минут и появление горстки пепла, бывшей некогда малумом. Рассвет и быстрое покидание смотровой площадки единственным свидетелем казни кустодиама…

… Девичий крик и выныривание из жуткого видения…

Вы любите пощекотать себе нервы? Посмотреть какой-нибудь пугающий фильм в темноте, почитать жуткую книгу, а то и вовсе погулять ночью в неблагополучном районе? Некоторые люди без подобной подпитки даже уснуть не могут, но Лиза к их числу не относилась. Именно поэтому она не читала кинговское «Оно», несмотря на всю любовь к дядюшке Стиву. Хотя сегодня ей предстояла встреча с монстрами куда хуже Пеннивайза.

В 20:43 на одном неприметном пеньке, затерянном в лесу, появилась странная компания — граф Дракула, Джейсон Вурхис и Лара Крофт. Все они ждали поезд, и поезд этот был особенным. Нет, он не вез своих пассажиров в школу чародейства и волшебства, но необычных существ в нем хватало. Если говорить точнее, он был забит ими под завязку. Поезд этот осуществлял вояж всего раз в году, только в Хэллоуин. Пассажиры его (темные разных форматов, от оборотней до суккубов) получали в эту ночь вольную, но только в пределах курсирующего по миру локомотива. В нем нечисть могла пребывать в первозданном виде, не прикрываясь человеческой личиной, и творить то, что вздумается. Упыри свободно пили кровь из услужливо предоставленных шеек очарованных попсовыми историями девушек, суккубы заманивали в свои сети влюбчивых натур, а ведьмы почивали всех зельями и резвились с ряженными детишками.

Поезд развлечений не мог вместить в себя всех желающих, поэтому попасть на него было практически невозможно. Мэшеру, которого Гадриэль осаждал целый день, это удалось с большим трудом. Для того, чтобы подняться на борт, денег и связей было недостаточно. Входной билет был назначен тематический: главе поезда и упырю по совместительству следовало преподнести в дар кровь. И не пакетированный донорский заменитель, которым пичкали ежемесячно малумы, а первозданный продукт, текущий по венам красивой молоденькой девушки. Таким продуктом и заодно пропуском на поезд, после долгих и жарких споров, стала Лиза. Это не радовало никого из стоящих на пеньке, но почему-то было обязательным условие по словам отдела предсказаний бонумов.

В 20:44 на горизонте появился фантастический локомотив, окруженный выбивающимся из-под колес паром. Он мчался среди деревьев по расстилающимся перед ним серебряным рельсам. Эти парящие в воздухе искрящиеся полоски исчезали сразу же после того, как по ним проезжал поезд. Появление стального гиганта произвело на компанию на пеньке примерное такое же впечатление как первый официальный фильм братьев Люмьер на зрителей. Мэшеру пришёл на ум Полярный экспресс, Лиза вспомнила Хогвартс-экспресс, а у Гадриэля, который знал, что ждет внутри, поезд ассоциировался с кинговским Блейном Моно. Блейн — это боль, а в том поезде, что к ним приближался, ее было в избытке.