Моритур (СИ) - Медовникова Алиса - Страница 26

— Спасибо тебе за такой приятный сюрприз. Когда ты только успел?

— У меня были помощники. — пояснил Вар, передавая Селене блинчик. — Сегодня у Гадриэля с Лизой был бег на короткие дистанции с утяжелением.

Девушка чуть не подавилась.

— Лиза бегает с Гадриэлем? Прости, но кажется, что ты что-то путаешь. Лиза и бег по утрам — вещи несопоставимые, поверь мне. Она бегать будет только хорошо выспавшись и только при условии, что после этого ее ждёт душ и порция вафель с кофе в любимом кафе. А то, что она будет бегать по утрам, еще и с обидевшим ее Гадриэлем — больше похоже на розыгрыш. Она скорее с Мэшем на пробежку выйдет, чем с Гадри.

— Еще как бегает, а потом ещё и тренируется! Это у Гадриэля такой способ извиниться, он Лизу на свои утренние тренировки пригласил. Она правда отказаться хотела, но я ей объяснил, что такой чести Гадриэль никого и никогда не удостаивал, потому она, хоть и нехотя, согласилась. И, конечно же, высказала мне потом за то, что ей теперь каждое утро приходится вставать в 5:55.

— В пять утра?

— Скорее в шесть, чем пять. А ты видимо крепко спишь, если не слышишь, как утром Лиза ругается сначала на будильник и Гадриэля с его тренировками, а потом и на меня до кучи. — Ингвар забыл, что Селена еще не прошла посвящение и у нее нет всех навыков кустодиамов. Например, таких как четкий слух и устойчивость к холоду.

Селена не могла поверить, что ее подруга вдруг воспылала любовью к утренним пробежкам. В то, что они с Мэшем ближе к десяти часам ездят в деревню за свежим кофе с булочками, она уверовала бы куда охотнее. В подъем в шесть утра вместо восьми и совместный спорт с Гадриэлем верилось с трудом.

— А почему мы их утром не видим, когда завтракаем и собираемся на занятия?

— Они бегают до семи и к тому моменту, когда мы с тобой просыпаемся, уже в тренажерке. Еще с час Гадриэль муштрует ее в зале, и недовольно ворчит уже Мэшер, еще валяющихся в постели. А после тренировки они завершают все медитацией, во время которой досыпает Мэш. К тому моменту, когда Гадри отпускает Лизу в душ и позавтракать, мы с тобой уже в университете. — Ингвар был в курсе всей утренней программы лучшего друга, в которую вписали и Лизу.

— Все понятно! — рассмеялась Селена, вспоминая присказку Гадриэля, которой он начинал каждое занятие. — Он делает настоящего кустодиама не только из меня, но из Лизы.

— Он делает его из каждого, кто встретится у него на пути. — Вар отлично знал привычки лучшего друга.

— Удивительно, как вы с ним смогли подружиться. Вы же такие разные. Как вам только это удалось?! Расскажи, пожалуйста, если это не секрет. — девушка решила узнать о своем собеседнике побольше, но расспрашивать о самом Варе пока стеснялась, потому решила вести беседу на близкие к нему темы.

— Не секрет, конечно, скорее уж веселая байка. Гадриэль тренирует не только тебя, но и всех возрожденных в качестве кустодиамов. И на занятии по метанию кинжалов один из новичков попал ни в мишень, а ему в ухо. Не трудно догадаться, что это был именно я, а тот случай вот так неожиданно стал началом нашей дружбы.

Ингвар опустил подробности о том, как его стошнило, когда он увидел отсеченный кусок уха своего наставника. Смолчал и о том, как хохотал Гадриэль, пока тащил упавшего без чувств Вара в лазарет и не стал признаваться, что упал в обморок, когда увидел, как отрезанный кусок сращивали с ухом. Не стал он рассказывать и о том, что несколько лет Гадриэль безрезультатно пытался сделать из него, мазилы-пацифиста, достойного воина. Но предназначение Вара была добродетель, а не сражения, потому он и стал обсерватором — наблюдателем. И несмотря на то, что Ингвар и оружие, так горячо любимое Гадриэлем, не сочетались, парни стали лучшими друзьями.

— У нас с ним, как и у вас с Лизой, сработал принцип притягивающихся противоположностей. — резюмировал бонум. — Многие до сих пор удивляются, что Гадриэль подружился с таким как я.

Селена решила, что момент выдался подходящий и осторожно задала давно волнующий ее вопрос, на который никто так и не ответил.

— А можно узнать, как появляются новички? Все на обрядах умирают?

— Ну нет, что ты. Твой случай — скорее исключение. В тонкостях я не силен, так что расскажу, что знаю сам. — предупредил Инвар. — Задатки кустодиама в человеке есть уже при жизни и подобных людей держит на контроле то ли специальный отдел, то ли сами Михаил с Дарком. После смерти таких вот одарённых людей возрождают в качестве бонумов или малумов. Они проходят обучение, затем обряд Посвящения, на котором определяют свою дальнейшую судьбу и призвание, а потом становятся полноправными кустодиамами, учатся по своему направлению и работают. Больше рассказать пока не могу, не уверен, что и этим можно было делиться.

— Прости, пожалуйста, тебе, наверное, из-за меня и моих дурацких вопросов теперь влетит. Я не хотела тебя подводить. — прикусила губу Селена. — Просто мне было очень интересно узнать, как у вас все устроено.

— Не у вас, а у нас. Привыкай. Ты ведь тоже кустодиам. И не волнуйся, все в порядке, правда. Никто меня ругать не будет, и за этот рассказ мне не влетит. — убедил ее кустодиам.

— Спасибо тебе! — искренне поблагодарила девушка, которая узнала от Вара куда больше, чем от учителей и получила куда более ценные советы.

Селена осмелела и решила задать и еще один волнующий ее вопрос:

— А вы навещаете своих родственников?

— Нет. Для них мы давно мертвы. — Вар опустил глаза и погрустнел. — Только тебе дали дозволение с ними общаться и то я думаю, долго это не продлиться. Ты же не будешь стареть, а они будут. Но ты не волнуйся, наш отдел зачистки сочинит что-нибудь и для твоей семьи. Я уверен, что сейчас тебе оставили возможность общения с ними только лишь потому, что у тебя уникальный случай и адаптация идёт не как у других.

Девушка замерла и покраснела. Это она неожиданно умерла и быстро воскресла, а другие новички для своих семей умерли навсегда. Для нее и правда сделали исключение, но предупредили, что лет через пятнадцать-двадцать ей придется прекратить общаться с семьей, потому что она не будет стареть, а это начнет вызывать много вопросов. Но у нее было время в запасе, а у остальных бонумов нет. А еще у нее была мама, хоть и «с изюминкой», но была, и ей всегда можно было позвонить.

— Извини. Я не подумала. Иногда я бываю очень глупой и бестактной.

— Все в норме, честно. И ты не глупая и бестактная. Ты добрая, искренняя и открытая. Просто этот вопрос меня очень сильно расстраивает из-за того, что я свою семью даже не помню.

— Почему? Новичкам стирают память?

— Нет, память остается при нас. После возрождения она постепенно возвращается и кустодиамы вспоминают прошлое, хотя другим о нем рассказать не могу. Вроде как в целях самозащиты. Не понятно только, к чему все эта защита и как наше прошлое может нам навредить. Оно же уже прошлое. Но ко мне оно до сих пор не вернулась, а прошло десять лет. Пришли какие-то обрывки, типа того, что я обожал песни Земфиры и Цоя, а еще играл в хоккей, но не лица родных и близких.

Селене искренне захотелось помочь парню, потому что она не представляла, как можно жить без прошлого. Еще больше девушке хотелось узнать отчего Ингвар умер таким молодым, но ей хватило такта оставить этот вопрос при себе. А чтобы хоть как-то улучшить ситуацию она предложила:

— Давай к Амалиэлю обратимся. Я уверена, он не откажет, он очень добрый и отзывчивый.

— К нему я и обратился пару лет назад. Он ответил, что всему свое время. И время мне вспомнить своих родных ещё не пришло.

— Значит, время точно придет. В самое лучшее для тебя время. — приободрила бонума девушка, потирая замерзшие руки.

Плед и чай не сильно спасали от октябрьского холода, но Селена старалась не подавать вида. Ей нравился сюрприз Вара и возможность побыть с ним наедине и поговорить. Она с улыбкой слушала парня и ловила себя на том, что больше изучает его лицо, чем вслушивается в то, что он говорит. И вовсе он не был похож на Сашу Петрова, как говорила Лиза. Да, они и правда были похожи внешне, но Вар для Селены был в миллион раз красивее. И он был настоящим, в отличии от лишь играющего роли милых парней актера. С Ингваром она была готова сидеть даже в полной тишине, лишь бы только был рядом. И совсем не страшно ей было отморозить руки, только бы больше времени провести вместе.