Охотник на людей - Уайт Лорет Энн - Страница 3

Она слишком ценила свободу.

– Мое имя Сильвер, – произнесла она. Внезапно слова превратились во рту в сухую пыль, а ею самой овладело безрассудное желание бежать. Внешне спокойная, она, однако, не сдвинулась с места. Бегство повлекло бы за собой погоню. Выдало бы ее слабость. Сильвер же меньше всего хотела показаться слабой.

Но еще меньше ей хотелось сделать что-то, что могло бы возбудить любопытство нового полицейского, что могло бы заставить его копаться в старых делах о нераскрытых убийствах.

Он скользнул по ней взглядом, отметив про себя винтовку, острый охотничий нож в ножнах на бедре, запыленные потертые ботинки, выцветшие рваные джинсы.

«Он как будто читал меня», – подумала Сильвер. Он оценивал ее так же, как она оценила его, изучая свое новое окружение, но внешне ничего не выдавая. От такого, как он, ничего не удержишь в секрете. Желание отстраниться усилилось, страх еще глубже проник в ее нутро – безотчетный, животный страх. Она ощущала себя преступницей, которую буквально прожигали насквозь проницательные глаза полицейского.

Страх, пришедший с неожиданным пробуждением ее тела.

Держа ее руку в своей, Гейб нащупал вокруг ее тонкого запястья кожаный браслет, усыпанный маленькими разноцветными бусинами. Обручального кольца она не носила.

Он привык обращать внимание на кольца. Обручальные кольца. Он всегда невольно искал этот маленький символ верности на пальцах других женщин. Символ, который убийца у него отнял. Он вспомнил причины, приведшие его сюда, и у него защемило сердце.

Несмотря на свою худобу, она ответила на его рукопожатие удивительно крепко. Ладони у нее были мозолистые, не такие, как у женщин, которых он знал.

Даже руки Джии – трудолюбивые руки его невесты – были мягче. И все же в энергичной хватке Сильвер было нечто притягательное, пожалуй, некий вызов.

Она прямо, не моргнув, встретила его взгляд. В ее темно-синих глазах читался неприкрытый интерес, от которого по его спине побежали мурашки.

Пронзительная синева ее миндалевидных глаз резко выделялась на фоне кожи цвета жженой охры. Высокие, четко очерченные скулы были не менее экзотичны. Гладкие черные волосы забраны в хвост до талии, при движении они поблескивали на солнце, напоминая Гейбу переливчатые радуги, спрятанные в перьях ворона.

Гейб еще ни разу не видел женщину, похожую на Сильвер. И еще ни одна женщина ни разу не смотрела на него так пристально. Ее глаза пронзали его, как синие лазеры, словно она могла видеть насквозь его душу. Было в этом нечто интимное и одновременно провоцирующее. Он почувствовал, как в нем инстинктивно загудела энергия.

– Он уже в пути, – сказала она, высвобождая руку из его хватки и отступая назад. Ее голос был хриплым, низким. Ровным. Такой голос заставляет мужчину думать о виски и сексе, о вещах, о которых Гейб не думал уже давно.

– Простите? – рассеянно переспросил он.

Распахнув дверцу, Сильвер свистом приказала собакам запрыгнуть в кузов.

– Я сказала, что ваш констебль уже в пути. Он дождался приземления вашего самолета. Здесь у нас не принято торопиться. А вот и он… – Она дернула подбородком, указывая на столб серой пыли, вздымающийся над далекой тускло-зеленой рощицей деревьев за взлетно-посадочной полосой.

Гейб прищурился и разглядел белый внедорожник с яркими полосами и логотипом Королевской канадской конной полиции.

– Это, должно быть, Донован. – Сказав это, она забралась в грузовик и уместила под рулем свои невероятно длинные ноги в рваных джинсах.

Обеспокоенный собственной физической реакцией на эту необычную женщину и не желая, чтобы она это поняла, Гейб вновь надел солнцезащитные очки.

– Чаще всего он использует квадроциклы. – Сильвер захлопнула дверцу, высунула локоть в открытое окно и включила зажигание. – На этой машине далеко не уедешь в городе, где все дороги ведут в никуда. – Она на прощание бросила на него взгляд. Или это был вызов? – И надолго вас сюда прислали? Года на два? – поинтересовалась она, пытливо посмотрев на него.

Какое счастье, что он был в темных очках.

– Вы только что поприветствовали меня и уже ждете, что я отсюда уеду? – Она будет не первой, кто захочет увидеть его спину.

По ее губам скользнула усмешка.

– Все возвращаются туда, откуда прибыли, сержант. Скорее рано, чем поздно. В том числе полицейские. Большинство людей приезжает к северу от 60-й параллели в поисках чего-то. Ну, вы знаете – золота, серебра, бегства, свободы. Некоторые даже не знают, что им нужно. – Она включила двигатель грузовика. – Иногда они это находят. Иногда нет. Но, в конце концов, все они возвращаются домой.

Она улыбнулась: блеск невероятно белоснежных зубов на фоне смуглой кожи, странный блеск в глазах.

– За редким исключением.

С этими словами она нажала на газ, оставив его стоять в облаке пыли, сидевшие в кузове волкособаки возбужденно залаяли.

Гейб не мог избавиться от мысли, что эта женщина похожа на само это место: поразительно красивая и, на первый взгляд, открытая, но враждебная по отношению к тем, кто не готов жить по законам этого сурового края.

Она заставила его кровь бежать по жилам быстрее. И впервые за весь этот очень долгий год Гейб подумал, что, возможно, ему все-таки не хочется умирать.

Горечь Гейба вновь дала о себе знать, как только полицейский внедорожник остановился и из него навстречу новоприбывшему коллеге вышел молодой, нетерпеливый, улыбающийся констебль Марк Донован.

Протянув ему руку для рукопожатия, Гейб подумал о том, насколько он сам когда-то был похож на Донована: полный идеалистических представлений о светлом будущем, о том, что значит быть «маунти», поддерживать правопорядок, le droit по-французски, в этой огромной стране, сохранившей традиции 1800-х годов.

Подростком, выросшим в итальянском квартале Ванкувера, Гейб запоем читал героические рассказы о Северо-Западной конной полиции, отважно сражавшейся с американскими торговцами виски, контролирующими прерии. Затем последовала Клондайкская золотая лихорадка, когда орды золотоискателей бежали с Аляски по Чилкутской тропе в суровый, враждебный и неумолимый канадский Юкон. Перевал тогда охранял самый известный «маунти» Сэм Стил – Лев Юкона – в мундире из красной саржи, широкополом «стетсоне» [3] и высоких коричневых сапогах.

Легенды о тех «маунти», охранявших великий Север, поддерживавших порядок и спасавших человеческие жизни, подпитывали юношеские мечты юного Габриэля Карузо, подталкивая его к решению стать полицейским.

«Иронично получить назначение на Юконскую землю теперь, после семнадцати лет службы в полицейском ведомстве, когда его карьера полицейского близилась к концу, а юношеская мечта была омрачена суровой действительностью», – подумал он,

Впрочем, работа в отделе по расследованию тяжких преступлений в маленьком проблемном городе способна сделать с вами и не такое. Но разочарованием его душу наполнил недавний случай.

Сдав два года назад экзамен на сержанта, Гейб получил повышение до сержанта оперативного отдела в Уильямс-Лейке, что находится во внутреннем районе Британской Колумбии. Вообще-то он предпочел бы остаться старшим следователем по тяжким преступлениям, однако согласился на эту административную работу, так как Джиа, женщина, с которой он хотел связать свою судьбу, получила назначение в отряд Уильямс-Лейк в качестве нового капрала.

Но кровавая стычка с Курцем Стайгером – серийным убийцей-психопатом, которого СМИ окрестили Лесовиком, – оборвала жизнь Джии вскоре после их помолвки.

И жизнь, какой ее знал Гейб, закончилась.

И вот теперь, год спустя, он здесь. Один-одинешенек. В северной глуши, в какую только можно отправить «маунти», накануне надвигающейся беспросветной зимы с ее 24-часовой тьмой, бесконечным снегом и безрадостным будущим. В его памяти всплыли слова Стайгера:

Я видел ее глаза, сержант. Я смотрел, как она подыхает. Я был последним, кого она видела в этой жизни, и это было ни с чем не сравнимое удовольствие…