Убийство на станции (СИ) - Филатов Валерий - Страница 4

«Стажёр» был уникальной разработкой. Таких комплексов было всего два. У Плотникова, и ещё у одного следователя из Генеральной Прокуратуры. Кеша обладал свойствами не только собирать и систематизировать информацию, но и анализировать. Только интеллекты восемнадцатого и двадцатого уровней были способны на это, причем отличались глубиной анализа. Кеша мог по несущественным деталям оценить и провести некую логическую цепь закономерностей, в отличие от своих электронных собратьев восемнадцатого уровня, способных лишь на поверхностный анализ. Вот Стажёр и подключал мозги своих младших братьев, прежде всего, чтобы иметь полноту информации в режиме реального времени.

Базовый интеллект шестнадцатого уровня проводить анализ не мог. Он мог выдать точный ответ, причём с максимальной оптимизацией формулировки, на поставленный вопрос. А также объяснить — зачем и почему. Этот интеллект мог собрать все данные, которые в него вносились, систематизировать их по датам, людям, принципиальным отличиям, технологиям и ещё по многим параметрам, но выдать аналитический результат не мог.

Из каюты Плотникова можно было общаться со всеми сотрудниками станции через один канал, контролируемый через выделенный сервер интеллекта четырнадцатого уровня. Ещё по одному каналу можно было просматривать исследования по «мирным» работам на станции — астрономией, астрофизикой, космобиологией, космомедициной. Третий предназначался для «военных» разработок. Системой охраны станции «заведовал» базовый интеллект станции, к которому прямого доступа из каюты не было.

У «младших» интеллектов счёт начинался с единицы, и прибавлялся в росте на единицу. У «старших» интеллектов, начиная с десятого, рост обозначался через две единицы. Повышение Маши на три единицы, как понял Плотников, было необходимо для того, чтобы она контролировала приборы охранной системы, ибо только сервера системы находились в подчинении базового интеллекта. Контроль работы приборов охранной системы — камерами, датчиками был не в его уровне, да и сам контроль был не нужен — работает прибор, да и ладно. Не будет с прибора сигнала на сервер, вот тогда и стоило озадачиться.

— Так, Кеша, — Плотников сел за компьютер. — Начинаем работу. Ты готов?

— Обижаешь, шеф! — усмехнулся Стажёр.

— Можно посмотреть план-схему станции?

— Джасти момент, шеф. Закажи пока Машуле кофебенди…

Пока готовился любимый напиток следователя, Кеша вскрыл обшивку каюты и воткнул манипулятор в скрытый под ней специальный порт. Причём Стажёру пришлось повозиться с выбором разъема.

— Младший коллега имеет свои особенности для коммуникации, — пояснил он свою возню.

— И с чем это связано? — следователь втянул аромат готовящегося кофебенди.

— Наличием на некоторых серверах ограниченного доступа. При несанкционированном запросе контакт обрывается, и командир видит — с какого терминала была попытка входа. Эта каюта не подключена к серверу инженерных коммуникаций станции. Идём в обход.

Взяв стаканчик со свежезаваренным кофебенди, Плотников небрежно махнул ладонью, мол, в обход, значит — в обход.

Через минуту на столе компьютера появилось голографическое объемное изображение космической станции.

— Ух ты! — не сдержался Николай Иванович, рассматривая гениальную инженерную конструкцию. — Кеша, рассказывай и показывай, пока я наслаждаюсь. Кстати, Машенька, огромное спасибо! Вы прекрасно завариваете кофебенди! Скиньте свои пропорции ингредиентов Кеше…

Стажёр недовольно щёлкнул приводом.

— Вообще-то, я дал Марии пропорции…Учитывая твои, шеф, предпочтения.

— Не отвлекайся, — Плотников приподнял стаканчик, салютуя Маше. — Она старалась, и я должен был сказать комплимент для поощрения.

Огромный шар станции был разбит на несколько частей. Жилой сектор занимал едва ли пятую часть от всего объёма, расположившись изогнутой трубой в половине окружности по поясу. В центре станции, от «полюса к полюсу» шёл стержень энергетической установки, вокруг которого были разбросаны остальные блоки. На «полюсах» расположились "тарелки" спасательных капсул, к которым вели «ходы» из всех отсеков станции. Под жилым сектором был оборудован транспортно-складской ангар. Шлюзы транспортно-пассажирского сообщения нависали над пассажирской «трубой» тремя стыковочными узлами, на одном из которых болтался транспортник, доставивший на станцию Плотникова с Кешей.

Кеша слегка загудел.

— Вот наша каюта, — на голоизображении замигала зеленая искорка. — А вот здесь шлюзы прохода в рабочую зону станции, — на концах «трубы» жилого сектора высветились оранжевые точки. Одна из них была выведена отдельно и масштабирована более крупно. — Две гермодвери открываются по сигналу охранной системы после сканирования личности. Допуск на проход из жилой зоны в рабочую выдаёт командир станции.

— Подожди, — прервал Кешу Плотников. — Выходит, что случайных людей в рабочей зоне просто не может быть?

— Да. Также не может быть случайного проникновения в зону военных экспериментов. Туда требуется дополнительный допуск. Эта зона расположена над жилым отсеком по другую сторону энергетического «стержня». А вот военные могут посещать «мирную» зону без ограничений.

— Уверен, — облокотился на спинку кресла следователь, — что все три… происшествия возникли именно в «мирной» зоне.

Кеша молчал, и Плотников посмотрел на Стажёра с недоумением.

— Места происшествий не зафиксированы на сервере базового интеллекта, — елозил манипулятором Кеша в разъёме. — Вернее, Хромовым было приказано стереть эти данные. И копии файлов охранной системы. О происшествиях на станции данных нет вообще.

— Кеша, найди медицинский отсек. Посмотри, сколько там пациентов.

— В медотсеке пациентов нет, — бесстрастно сообщил Стажёр. — Шеф, я думаю, что нам нужно закончить сеанс связи с базовым интеллектом. Мы слишком долго общаемся с ним — это может вызвать подозрение.

— Ты прав, — Плотников взял планшет, чтобы набросать тезисы.

Ситуация была весьма невероятная. Командир станции личным приказом стёр файлы охранной системы. Если учесть, что кроме него с базовым интеллектом никто не мог из персонала станции контактировать, то это было странно. От кого Хромов прятал данные о происшествиях? А вот для расследования они бы очень пригодились.

Предусмотрительный Кеша оставил в памяти компьютера каюты план-схему станции, и Плотников внимательно её рассматривал.

Командный пункт станции был расположен напротив жилого отсека и по объёму помещения составлял четверть от жилого. Правда, половину занимали сервера и процессоры интеллектов, а также кают-компания отнимала много пространства, но всё равно центр принятия решений станции являл собой довольно крупное помещение. Каюта командира станции тоже туда входила.

Вопросов у Плотникова было много, но ответы на них мог дать только Хромов. Это было очень неудобно для следствия, и очень затрудняло проведение оперативных мероприятий, а Николай Иванович так не работал. Ему нужна была свобода, как в передвижении, так и в принятии решений.

Пока, на первый взгляд, всё было просто…

Узнать, где возникли происшествия, с кем они возникли, и над чем работали «пострадавшие». Это было то, от чего Плотников мог оттолкнуться в расследовании. Вот только характер «происшествий» довольно необычен. По словам Хромова все пострадавшие — женщины.

К женщинам Плотников относился предвзято. Понять, что у них на уме, чаще, не представлялось возможным. Ибо эмоции женщин превалируют над их разумом. В редких исключениях — обратное. Хотя на деле, «рабочее» сочетание мужчины и женщины приносит больше плодов во всех смыслах. И был убеждён, что на станции именно такое рабочее сочетание в долгосрочной перспективе. Короткое изменение состава может быть, но только для того, чтобы не потерять нить проводимого исследования или эксперимента.

Николай Иванович взглянул на Кешу, уже бесцеремонно запустившего манипулятор в панель Маши, и усмехнулся.

Открытым оставался вопрос — почему «преступник» действовал именно таким образом? Не убивал своих жертв, а, как говорил Хромов, заставлял их бесконечно страдать, мучиться. И главное, какие страдания они испытывают? Ответ на этот вопрос мог бы прояснить очень много. И было бы гораздо легче найти того, кто сделал это…