Жена без срока годности (СИ) - Горышина Ольга - Страница 7

— В чем разница? Думаешь, мой сын от ответственности сбежит? — скрижетнула я зубами.

— Ну… Это ж другое…

— Ну да… Как воспитаете…

Даша сжала губы.

— Ну да, у тебя все лучше всех. И дети тоже… Только по-русски не говорят…

— Ну и папа их по-русски не говорит. И что? Мы все английский выучили.

— Думала, в Индии все по-английски говорят.

— А он не из Индии.

— Он не индус? А кто тогда? Мы все “Танцор Диско” смотрели… Не ошибёмся, — пошутила слишком как-то уж глупо моя бывшая сокурсница.

— Основной язык у него немецкий, так что по-английски он выучился говорить в Гамбурге без индийского рычания. Я, честно, не всех индусов в разговоре понимаю, хотя у меня в команде почти только они и есть все двадцать лет. Мы с девчонками в обед даже индийскими танцами развлекаемся, звезды Болливуда фиговы…

— Ты тоже с акцентом говоришь, кстати…

— Не сомневаюсь. Тяжело слушать? — улыбнулась. — Извини. Забыла про питерский шовинизм.

— Ну, это у вас там все толерантны.

— Звучит, как оскорбление, Даша. И знаешь, поэтому я никогда даже не думала привозить дочь в Россию. Не хочу, чтобы на неё пальцем показывали и черножопой называли…

— У нас индусов любят… — ляпнула Даша глупость.

— С чего вдруг?

— А ты как решилась за индуса выйти? Приличнее найти не смогла?

Ну вот, началось… А про Андрея так ничего толком и не выяснила.

Глава 4. Футбол в одни ворота

От бесконечной гонки на работе у меня начались жуткие головные боли. В одну среду пришлось даже остаться дома. Сесть за руль я не могла, и Алекса из садика забирала Романна, а потом выставила на улицу поиграть. Во дворе детская площадка только для постояльцев, дети друг друга знают: индусские мамочки с бабушками присмотрят и приведут домой, если шлёпнется. Привели. Только не бабушки, а индусский папа. Я так думала. И обрадовалась, что на мне шорты с футболкой, а не банный халат, в который я завернулась после ледяного душа, который так и не привёл меня в чувства.

— Мы в футбол играли. Он через мяч перекувырнулся. Губу прикусил. Ничего страшного.

Я поблагодарила и повела ребёнка в ванную умываться. Уже поздно, можно не выходить обратно гулять, но сын рвался вернуться в игру. Да что такое — пинать мяч никогда не было его любимым занятием.

Спрятав слезящиеся от боли глаза за темными очками — благо в Калифорнии их можно носить в любую погоду, не вызывая в прохожих никакого недоумения — я вышла на лужайку. Два папы организовали команду в десять малышей, девочек, кстати, тоже не обидели. Один папа белый, второй тот самый индус. Я осталась наблюдать за игрой в надежде поскорее забрать Алекса домой и снова лечь в постель. К счастью, из окон уже потянуло индийскими специями. Скоро основную команду позовут ужинать. Поскорей бы, а то мой голодный желудок начало мутить от привычных восточных ароматов. Очень сильно. Пришлось извиниться, что забираю ребёнка из игры.

— Нам нужно чаще играть вместе, — сказал белый папа по-русски.

Я сначала подумала, что у меня слуховой глюк. Ну не русский он по роже, ну никак. Такой бы на фрица кастинг легко прошёл. Краснощекий, в круглых очках, которые он нервно теребил на вспотевшей переносице.

— Алекс сказал, что вы русские.

Я нервно закивала.

— Вальтер, — протянул он руку для пожатия. — Мы в Германии русский в обязательном порядке в школе учили. Правда, после школы я не говорил по-русски. Так что извини, если что не так…

Это он так на мою отпавшую челюсть, похоже, среагировал.

— У тебя прекрасный русский. Поразительно. Я так по-английски не говорю, увы…

— Заговорите еще. Да, кстати, это ваш новый сосед, — Вальтер махнул в сторону индуса, держащего за руку белого мальчика. Наверное, сына самого Вальтера. — Он тоже из Германии, но из западной части, так что по-русски, увы, не говорит.

Когда они подошли к нам, Вальтер сразу перешёл на прекрасный английский и вкратце пересказал наш с ним разговор. Сунил тоже протянул руку в знак знакомства.

— Я ещё не совсем сосед. Через неделю переезжаю.

— У нас тут хорошо, — пыталась я через головную боль хоть как-то поддержать беседу. — Тебе понравится. И детям тут хорошо… Большая компания.

— Я не женат, детей нет. Я тут на постдокторате в Стэнфорде. Решил вот к работе поближе перебраться. Так что если вдруг мы с твоим мужем сможем комьютить, дай знать.

Да, здесь действительно принято брать с собой попутчика. Бензин экономишь и заодно пользуешься специальной полосой на дороге, потому что в машине больше двух человек — в пробках незаменимо.

— Я в разводе, живу с сыном и работаю близко от тебя, так что могу комьютить, если надо.

Кто ж знал, что от одной машины мы в итоге перейдём к одной постели.

— Ты что, расистка? — встала в позу Романна после того, как заявила, что новый сосед точно положил на меня глаз.

— Нет, но… У нас разная культура…

— Какая нафиг культура! Ещё скажи, что русскому хорошо, то немцу смерть… Совсем ку-ку? Ты сколько думаешь без мужика жить?

— Рома… Ну как бы… Он же… Ну… — уже сделалась я совершенно пунцовой. — Ну, темнокожий…

— Бляха-муха! — разразилась Романна негодованием. — Хуй не по цвету выбирают, а по длине, толщине и твердости…

— Блин, а если я залечу? Ребёнок же… Темный будет…

— Предохраняйся, мать!

— А если… Ну… Не понравится, как жить рядом? Мы же соседи…

— У нас лиз заканчивается. Переедем! Еще отмазки будут? Или он тебе не нравится?

— Ну… — пришлось опустить глаза. — Я вообще о нем, как о мужике, не думала… Если честно… — смутилась уже окончательно, чувствуя, что даже помидор подле меня выглядел бы бледной поганкой.

— Ты ему ещё об этом скажи! — закатывала глаза Романна. — Марина, ты того, ну честно… — постучала бы она с удовольствием не по своей, а по моей голове.

И не кулаком, а кирпичом, на мое желание сделать сейчас морду тем самым кирпичом. В действительности у меня выходил кумач, хоть плачь!

— Ну когда будет другой мужик на горизонте, пошлёшь этого. А на безрыбье и жук таракан… — не сдавалась Романна в желании убедить меня раздвинуть дрожащие ноги.

Но ё-мое, я вообще не знала тогда, как женщины флиртуют с мужиками. Тут же не случай прыгающих в глазах розовых свинок, здесь элементарное желание получить оргазм. Раз в два года. У нас с Андреем не было прощального секса, да вообще никакого не было: мы же с ним не прощались! Мы ругались, а до этого с неспящим из-за режущихся зубов ребёнком никакого желания исполнять, в дополнение к материнскому, ещё и супружеский долг не было. Да и как вы себе это представляете: ты дура тут сдохнешь без меня, а я в ответ: дай-ка, дорогой, я тебя поцелую… Ниже пояса, а ты пока говори, говори ртом. Только уши мне не затыкай, я внимательно слушаю и запоминаю… Как жаль, что не додумалась запустить в спину уходящего Андрея кроссовкой!

— Слушай, с чего ты вообще решила, что я нравлюсь Сунилу? — спросила я соседку дня через три.

— Просто вижу!

— А я не вижу, чтобы он хоть раз что-то мне романтическое сказал. Он говорит о работе и футболе. И об Алексе! Впрочем, это тоже про футбол…

— Пригласи его в любимый Стэнфорд на вечер органной музыки. На одну букву начинаются слова как бы… Даже на три… Буквы.

— Какие слова? — хлопала я ресницами.

— Орган и оргазм. Хоть эстетическое удовольствие получишь! Ну, что? Денег на билеты жалко? Ну, давай я заплачу… Иначе заплачу горючими слезами, поняла?

Поняла и сделала.

— Ты билеты купила, а я за ресторан тогда плачу. Согласна? — выдал Сунил на предложение составить мне на вечер компанию.

Соврала — сказала, что с подругой собиралась пойти, а у неё ребёнок приболел. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить… Но как тут не начать врать, когда мужики боятся к женщине руку протянуть, чтобы их в домогательстве не обвинили. Как, как соблазнить его? И надо ли вообще это делать?

— Знаешь, Даша, лучше выпускника Стэнфорда сложно было кого-то найти. Принстон, знаешь ли, на другом побережье находится… — нашлась я с достойным ответом, который обязан был стать хорошим отпором такому чисто бабскому хамству.