История трёх судеб. Игра богов (СИ) - Григорова Юлия - Страница 47

– Ты объявил войну совету? Ты хоть понимаешь, что это значит? Боги не потерпят такого, они назначили нас ответственными за Апатию, а если ни один советник не ступит на ее землю, как написано здесь, то спокойно могут сами решить судьбу твоей страны. Это не шутки, Рэндалл, – совершенно справедливо возмутился Джорах, такого он на самом деле не ожидал от бастарда. Суровый взгляд блондина прожигал на лице короля дыру, но тот держался уверенно, даже сцепил руки в кулак за спиной, показывая тем самым, что не боится собеседника.

– Зато твоим планам не суждено будет сбыться. Арестуйте его и доставьте в камеру до назначения дня казни. Когда голова первого советника упадет с плеч от руки палача, все поймут, что я действительно не шучу. Пусть кто-нибудь найдет Алерию и с ней поступят так же, – наблюдая за тем, как солдаты берут Джораха в кольцо, парень в душе ликовал. Хоть на что-то он способен. Принятое решение казалось правильным.

– Если ты избавишься от меня, то уже никто не остановит конец. Все знамения вот-вот сбудутся, законная наследница уже вступила в совет, корона попала в руки бастарда, мертвые вернулись с того света, осталось совсем немного, король Апатии, тебе это не остановить, в отличие от меня, – мужчина сразу понял, что Виктор вытащил все из его головы, и скрывать уже нечего. Сделав приглашающий жест в сторону дверей, солдат с просьбой во взгляде посмотрел на него, словно умоляя пойти добровольно. Люди еще боялись идти против совета, но и ослушаться приказа короля не рискнули. Улыбнувшись, Джорах кивнул солдату, и направился вперед в их окружении.

Когда за процессией закрылись двери комнаты и Рэндалл облегченно вздохнул, бастард чувствовал себя победителем. Вернувшись за стол, парень в очередной раз прочитал документ. В нем говорилось, что именем короля Рэндалла Агийского, ни один советник больше не ступит на земли Апатии. Люди с зелеными глазами отныне свободны от ордена, и могут не вступать в него, если не хотят. Каждый схваченный советник будет либо казнен, либо выставлен из страны, в зависимости от цели его пребывания. Конечно, если к нему вдруг заявится Миаленика, король ни за что так с ней не поступит, или даже Виктор. Они будут гостями Апатии, единственные законные представители рода Кленских.

Откинувшись на спинку стула, бастард смахнул все лишние бумаги со стола и закинул на них ноги. Хватит с него якобы королевской работы, раз прежние короли не читали подобной ерунды, то и он не будет. Следует найти того, кто сможет разобраться в бумажном мусоре, просеять его и выудить ценное. С такой работой справиться даже ребенок, но где найти того, кому можно доверять? Что скажут на его заявление остальные члены высшего общества, как отреагируют люди? Почему в конце концов светит луна, но на улице светло, как днем? Вопросов как всегда много, но нет ответов на них. Главное, первый шаг сделан, об остальном он позаботиться по ходу дела.

– Надо бы и мне почитать все же эту легенду о конце, о которой все так часто говорят в последнее время. Особенно раз в ней рассказывается обо мне, – буркнул себе под нос парень и осмотрел книжные полки. Глаза слипались, сейчас сил на все это явно не осталось. Держаться перед блондином уверенно и стойко многого стоило. Перебравшись на кровать и скинув с себя одежду и сапоги, Рэндалл уткнулся носом в подушку. Что делать, когда мечта всей твоей жизни сбылась? Радоваться и наслаждаться? Завести новую мечту? Сейчас слишком многого от него хотели, а вот он сам хотел всего одну девушку, ставшую теперь совершенно недоступной.

Глава 17.

Постепенно пытаясь прийти в себя, девушка упорно боролась за каждую минуту здравого мышления. Приоткрывая глаза на пару секунд, она видела разные лица, склонившиеся над ней. Сперва это оказалась какая-то зеленоглазая женщина, которую Миа в жизни никогда не видела, затем Микалис, Перегрин, но чаще всего рядом с ней в такие минуты оказывался бог жизни. Сколько прошло дней после посвящения или это все один и тот же, она не знала. Слабости в теле не оказалось, самочувствие вполне обычное, за исключением жуткой головной боли и пульсации в висках. Однако самое поразительное то, что лидер совета все помнила, все посвящение от начала и до конца, хотя по идее не должна была. В этот раз пробуждение задержалось подольше, Миаленика успела прокрутить в мыслях пережитые события. По щекам медленно стекали слезы, как бы она не пыталась их остановить, а кто-то заботливо их вытирал приятной шелковой тканью. На самом деле посвящение казалось дурным сном, но она знала, что это не так.

Ее цвет глаз не настоящий, бог тьмы Алист специально изменил его и дал ей шанс стать частью совета, попытаться войти в жизнь Венториэля, очаровать лидера совета. Ничего необычного в ней самой оказывается нет, кроме высокого происхождения и соответствующего воспитания, на что и рассчитывали высшие силы хаоса и разрушений. Такова природа этого существа, причинять людям боль и радоваться этому, особенно если речь идет об изгнанном боге. Вот почему мужчина на дверях божественного зала в крепости оказался так похож на Венториэля, это на самом деле он и был, бывший бог тьмы, Виндед, свергнутый сто пятнадцать лет назад. От этого ей захотелось взвыть и зарыдать в голос. В «Легенда о конце» так и было сказано: «Как истинный бог полюбит беглянку, и нарушит слово ради жизни ее». В какой-то мере она и была беглянкой, ведь сбежала из дома около трех месяцев назад, а то и больше, а если лидер совета действительно истинный бог, то их сближение может причинить крупный ущерб миру. С другой стороны рассказ мог оказаться всего лишь сказкой, и в действительности ни о каком конце речи и быть не может. Миаленика всхлипнула и открыла глаза.

Над головой был убран полог кровати и открывался вид на небо с облаками, свет разливался по помещению, создавая впечатление, будто сейчас день. Прохладный ветер проникал в комнату через открытую дверь балкона, вздымая шторы и облегчая боль в голове. Набрав в легкие воздуха, дочь герцога уткнулась пальцами в уголки глаз, протерла их и осмотрелась по сторонам, в надежде, что снова не погрузится в беспамятство. Так часто бывало, что ей удавалось открыть глаза, увидеть чье-то лицо, и через несколько секунд снова провалиться в темноту.

– Сколько времени я здесь лежу? – поинтересовалась она, заранее зная, что не одна в комнате, ведь кто-то вытирал слезы с ее щек, или это было в тот, прошлый раз, когда сознание вернулось на какие-то минуты.

– Времени? Для меня не существует понятия времени, секунды, минуты, дни, года, все стекается в одну полосу жизни, – раздался голос, и Миаленика увидела его. Лайсер сидел в ногах кровати, закинув ногу на колено, и перебирал руками платок, смотря на замысловатый рисунок на нем. Выглядел бог так, словно что-то натворил и ему очень стыдно за содеянное. Прикусив язык, девушка осторожно привстала и приняла сидячее положение. Пусть голова и болела, но лежать при разговоре с богом для нее казалось просто не почтительным. Зная причины, по которым ей досталась нынешняя должность, дочь герцога больше не считала себя необычной, скорее наоборот, и ей стало очень неловко перед ним.

– Простите, я не знала, что это вы, – поспешно извинилась она, и заметила на себе другую одежду. Скорее всего, нашедшие ее на полу божественного зала советники, перенесли лидершу в комнату и переодели. Другого объяснения Миа не видела.

– Я перенес вас из зала сюда, они нашли вас уже в собственной кровати. Это лучше скажется на вашем авторитете в совете. Все будут считать, что боги оказали вам великую честь, доставив из зала прямо в комнату, – прочитав мысли собеседницы, сразу признался Лайсер, и на девушку поднялся выразительный взгляд зеленых глаз бога. Не таких, как у Венториэля и Хенорпа, других, печальных и грустных.

– Благодарю вас за оказанную мне честь. Прошу меня простить, но разве у бога жизни нет более важных дел, нежели я? – честно поинтересовалась Миаленика и затаила дыхание. Высшее создание хотело что-то ей сказать, раз все еще сидит на кровати в человеческом облике. Прежние подобные ему собеседники не показывались, а лишь разговаривали, оставаясь невидимыми.