История трёх судеб. Игра богов (СИ) - Григорова Юлия - Страница 21

Когда слуги ушли, оставив на столе множество блюд и кувшинов, Андраник жадно выпил половину простой воды, что имелась, и застыл возле окна. Распахнув шторы, он зажмурился от ворвавшегося в комнату яркого солнечного света, но всего через пару минут, глаза привыкли, и мужчина смог спокойно смотреть на улицу. Если кто сейчас это увидит, то непременно заподозрит неладное, ведь брат короля Больто не мог смотреть вот так в окно в ясный день. Его глаза начинали слезиться, болеть и чесаться, и он тут же отворачивался или задергивал занавески. Сюда из столицы они ехали по большей части вечером или ночью, когда Андраник чувствовал себя в своей тарелке. Усмехнувшись, мужчина спокойно притронулся к еде.

***

Извинения и роскошный букет цветов от Андраника прибыл немного не вовремя. Слуги, доставившие его, прервали такой сказочный момент, что Миаленика готова была снова расплакаться, только теперь от обиды на них и своего счастья. Поцелуй казался частью хорошо запомнившегося сна, настолько волшебным и необыкновенным оказалось чувство, вызванное им. Наблюдая за тем, как корзины и вазы с разнообразными растениями вносят в комнату, девушка совершенно забыла о главной проблеме – волосах длиной по колено. Лидер совета стоял рядом и держал ее за руку, за что ему большое спасибо. Вспомнив, что про отсутствие капюшона, да и плаща в целом, Венториэль виновато посмотрел на Мию, и покинул комнату.

Устало опустившись на стул возле туалетного столика, и продолжая следить за людьми, дочь герцога хотела зареветь и вытолкать их всех прочь. Вернуть Вента обратно и продолжить лучший момент в ее жизни. Тяжело вздохнув, она положила руку на спинку стула и уперлась в нее подбородком. Андраник явно переборщил, хотя врядли он лично ходил и тыкал в каждый букетик. Следом за цветами, принесли завтрак и принялись расставлять его на свободном столике. Здесь было все, что угодно от вафель до вареных яиц, несомненно, главной составляющей являлись фрукты. Без них ни один прием пищи за стеной не обходился.

Венториэль вернулся в полном облачении, когда слуги закончили носить дары, и оставили девушку в гордом одиночестве. Окинув взглядом комнату, где пустого места от цветов не оказалось, лидер совета присвистнул. Честно говоря, он сам не ожидал от Андраника такого, пусть и за спасенную никчемную жизнь брата короля. Вернув внимание Миаленике, парень провел пальцами по имени и обрамляющей его рамочке, пытаясь прийти в себя.

– Вам стоит что-нибудь с ними сделать, попрошу слуг прислать кого-нибудь для укладки ваших волос, – бросив взгляд на невообразимую прическу собеседницы, Вент хотел сказать что-то еще, но в дверь постучали и в комнату влетел на этот раз солдат.

– Лидер совета, вы просили сообщать, если кто-то доложит о человеке с зелеными волосами. Так вот, мы только что потушили пожар на окраине города, и люди обвиняют в нем парня, подходящего под ваше описание, – поспешил доложить он. Наверно если бы не капюшон, то все увидели бы, как глаза Венториэля загорелись. Новости на самом деле оказались стоящими, и он собирался немедленно сорваться с места, если бы не одно но.

– Прежде чем вы уйдете, пожалуйста, скажите, что заставило вас передумать? – голос Мии заставил лидера совета застыть. Ноги отказывались подчиняться и двигаться, как бы парень не пытался их заставить. Выпрямившись во весь рост и посмотрев на девушку, он решил – она имеет право знать, хотя бы часть правды.

– Оказывается, боги считают вас достойной не только должности лидера совета, но и много чего другого. Не подведите их. Я закончу с Виктором и приеду к вам, – улыбка едва коснулась уголков его губ, затем Венториэль развернулся и последовал за солдатом, указывающим путь в нужном направлении. Тяжело вздохнув, Миаленика проводила спину возлюбленного взглядом и постаралась отвлечься на еду. Соперничать с долгом лидера ей еще рано, да и вряд ли он когда-либо пойдет против правил совета ради нее, если это вообще потребуется. Сказанная на прощанье фраза засела в голове, тщательно жуя кусок яблока, девушка мысленно прокручивала слова, пытаясь найти тайный смысл. Для чего еще боги сочли ее достойной? Неужели Вент подарил ей поцелуй только из-за веления богов? Само собой, что он не влюблен в четырнадцатилетнюю девчонку, которую видит максимум третий раз в жизни, а значит ли это, что какой-то бог велел ему оказать Мии любезность? Мысли на эту тему портили всю романтику момента, но иногда лучше суровая правда, чем сладкая ложь. Что на самом деле двигало поступками лидера совета в отношении нее? Венториэль не зря прожил сто пятнадцать лет, он не взбалмошный мальчишка, ему такое поведение совершенно не свойственно, она чувствовала это, даже толком не зная парня. Броситься сейчас в погоню за Виктором, куда бы тот не поехал, отложив другие дела, и проблемы – вот его сущность, но никак не поддаться неизвестно откуда взявшимся порывам и кардинально изменить взгляды на допустимое сближение с людьми. За все прошедшие годы никто не удостоился от лидера совета хотя бы прикосновения, не то что поцелуя. Какой же она была глупой, предполагая иное. От размышлений девушку отвлекли служанки. Незаметно проскользнув в приоткрытую дверь, они поклонились и застыли на проходе. Догадавшись, что они по душу ее волос, Миаленика проглотила пирожное целиком, запила соком и устроилась на стуле возле зеркала.

Вернется ли Венториэль сегодня к ней или сразу возьмет след предателя и поедет за ним? Ничего конкретного сейчас девушка не знала, но хотя бы у нее оставалась цель, он дал ей задание, и она непременно выполнит его. Замок совета ждет нового лидера, и Миаленика не имеет права подвести остатки ордена. То, что дорого любимому человеку, должно стать частью ее жизни, иначе счастья дочь герцога не добьется.

Прошел не один час, прежде, чем женщины закончили с прической. Они разделили волосы на пряди и каждую, подогнув, закрепили к голове. Так длина их стала примерно по плечи, но тяжести не убавилось. Спина начинала болеть от вечного напряжения, ведь ей приходилось сидеть ровно, а еще и корсет сдавливал ребра и живот. В зеркале отражалась девушка, с трудом узнаваемая ею. Прошло чуть больше двух месяцев, с побега из дома, на самом деле она давно потеряла счет времени. Лицо заметно похудело, под глазами начали появляться круги, лоб покрыли маленькие прыщики. В замке герцога Миа постоянно следила за кожей и полноценно питалась, об этом заботилась прислуга и личные лекари. Ведь будущая королева должна соответствовать своему положению, и иметь здоровый организм для рождения детей. Большую часть прошедших дней девушка провела в пути, ни здоровой пищи, ни нормальных средств для умывания, ни крепкого сна.

– Вы очаровательно выглядите, лидер совета, – раздавшийся голос не принадлежал никому из тех, кого она знала или помнила. Очнувшись и оторвав взгляд от отражения, она осмотрела слуг, и только потом заметила стоявшего в дверях мужчину. Нет, его Миа знала, видимо голос изменился, или после яда в дротике запомнился ей другим. Андраник стоял, выпрямившись во весь рост, сцепив руки за спиной, выдвинув грудь вперед. На нем был надет черный с золотыми вставками жакет, белая рубашка под ним, бархатные штаны и на ногах блестящие сапоги. К плечам крепился расписанный узорами золотой плащ, капюшона на голове не оказалось, а красные глаза пристрастно изучали ее. Бросив взгляд на не закрытые шторы, Миаленика не совсем понимала, в чем тогда заключается его повышенная светочувствительность, раз он спокойно стоит здесь при дневном свете, и даже не щуриться. «Как долго он здесь?» – пронеслось у нее в голове, но задать такой вопрос дочь герцога не решалась.

– Нам для встречи больше не требуется посредник в виде другого лидера совета и заранее оговоренное место и время? – притворившись удивленной, девушка встала, обратив все внимание на собеседника. Служанки в нерешительности застыли за спиной не зная, уходить им или остаться. С одной стороны не стоило мешать господам своим присутствием, но с другой оставлять незамужнюю девушку наедине с мужчиной не по этикету. С ними Миаленика чувствовала себя увереннее, наверно только поэтому не отдавала соответствующего распоряжения. Здесь она лишь гостья, и это каждый раз напоминало о камере в тюрьме.