Проклятие пикси (СИ) - Берестова Елизавета - Страница 2

— Леди Элеонорв девичестве была фрейлиной моей покойной матушки, — произнёс он с таким видом, будто сам этот факт обеспечивал гарантию, что написавшая письмо старая леди находится в здравом уме и твёрдой памяти.

— С того времени много воды утекло, — возразил Вилохед, — вполне разумная женщина с возрастом могла порастерять разумность или попасть под влияние какой-нибудь секты, проповедующей скорый конец света и пришествие демонов, маленького народца и прочей ерунды. К тому же у меня какое-то смутное чувство, что в не так давно с графом Сакэда произошло какое-то несчастье.

— Несчастье! — воскликнул король, — да он повесился на старой иве в заброшенном саду за собственным домом, весь Кленфилд целую неделю об этом только говорил. Ты газеты вообще, что ли не читаешь?

— Раздел некрологов как правило читают те, кто ищет недвижимость в столице, а светскую хронику — кто не вхож в свет, я же чужд и первого, и второго.

Под неодобрительным взглядом его Величества Вил осёкся и решил проявить заинтересованность, достойную Верховного коррехидора:

— Насильственность смерти графа Сакэда была исключена полностью?

— У твоего предшественника сомнений не возникало.

— Есть возможность, что самоубийство супруга повлияло на пожилую даму? Ей стало мерещиться какая-то ерунда с пикси, жертвами концом света?

— Вили, — проговорил король, — леди Элеонор я помню, как разумную добрую женщину, сейчас с ней явно что-то не то. Отправляйся и разберись во всём сам. — Он притянул коррехидору письмо, — ты с детства умеешь нравиться женщинам, а уж пожилые леди от тебя в полном восторге. Съезди к графине, поговори с ней, если мы имеем дело с невинной причудой пожилой дамы — успокой её. Коли дело совсем плохо, доложишь мне, я отправлю к ней лейб-медика. Но я сомневаюсь, стиль письма, почерк говорят скорее о душевном волнении нежели о душевной болезни.

Вил аккуратно положил письмо графини в папку.

— И прихвати с собой твою некроманту. Естественно, маленьких человечков не существует, но вокруг нас немало иных магических существ, и их проявление можно принять за шалости пикси. надеюсь в университете ты не только за девушками волочился, — сощурил серые глаза король Элиас, — выучил насколько опасные существа иной раз проникает к нам из потустороннего мира. Пусть дипломированная чародейка с прекрасными отзывами господина Бауера, проверит дом на проклятие и остаточную магию.

— Хорошо, — склонил голову Вил.

— У меня все, — монарх сделал отпускающий жест рукой, — передай привет Ге́вину.

— Отец в Оккуна́ри, — сказал Вил, — его там задерживают дела клана, он столицу вроде бы пока не собирался. Но как увижу, передам.

***

В утренний час Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя более всего походила на муравейник: люди, одетые в форму, деловито спешили по коридорам, кивали, здоровались. Повсюду хлопали двери, и веял свежий морозный сквознячок от открытых форточек. Хотя ещё только был конец ноября, снега навалил уже порядочно. Молодёжь сетовала на такой ранний приход зимы, а старожила коррехидории качали головами и авторитетно заявляли, будто бы во времена их молодости зима в Артании начиналась чуть ли не в сентябре.

Среди привычной красной-золотой формы сразу бросалась в глаза невысокая женская фигурка, гордо вышагивающая по коридору первого этажа. Девушка одета была в черное платье горничной, островерхую шляпу с сомкнутыми пальцами скелеты вместо пряжки, полосатые чулки и башмаки на очень толстой подошве. Некоторые служащие удивлённо останавливались, один даже забыл, что протянул руку для приветствия. Разговоры смолкали сами собой, на особо любопытствующих из-под широких полей смотрели недобрые зелёные, глаза густо обведённые черным, а фиолетовые губы были готовы произнести заклинания, обращающие обидчика если не в прах, то по крайней мере в жабу. Обладательницей широкополой шляпы и недоброго взгляда из-под рваной чёлки была Э́рика Така́ми — дипломированная чародейка, недавняя выпускница Академии магии, практикующий некромант с пяти лет посвящённая Богу смерти.

«Я уже почти целую неделю тут работаю, а эти идиоты все продолжают пялиться на меня» — раздражённо подумала чародейка, поймав боковом зрением удивлённый взгляд юнца с баррикадой папок в руках. Начиналась пятница — последний день недели. Несколько ступенек, и девушка спустилась на цокольный этаж. Направо по коридору были камеры, куда временно сажали арестантов. Рика уже знала, что сотрудники их называют «зоопарком», а налево — окованная железом дверь кабинета коронера. Теперь на двери красовалась табличка с её именем и фамилией. За дверью находились её кабинет, прозекторская и морг. Из-за охлаждающих заклятий в этом крыле полуподвала всегда было довольно холодно. Рика приложила амулет к магическому замку, в коррехидории все двери так открывались, и вошла в кабинет.

В кабинете чародейка уже успела навести порядок: она разобрала и разложила по годам папки в архиве, вымела и вычистила многолетнюю пыль, выкинула кучу ненужного старья, оставленного её предшественником. Господин Пи́годи удостоился королевского пенсиона за долгую и беспорочную службу Кленовой Короне. С самим господином Пигоди чародейка не встречалась и оценить его заслуги перед Артанией не могла, но зато могла точно сказать, что неряхой этот господин Пигоди был презрядным!

Дверь отворилась, и в кабинет вошёл высокий офицер. Его форма была столь вычищена и наглажена, что казалось, будто он пришёл сюда прямиком после фотосъёмки для модного журнала. Рика мгновенно узнала вошедшем лейтенанта Тураду — личного секретаря Верховного коррехидора Клинфелда. Ведь другого в коррехидории не было столь омерзительной слащавой улыбочки, мало кто был так тщательно по-актёрски побрит, и уж точно только этот Т. Турада (если верить деревянной табличке на его письменном столе) носил длинные волосы, собранные в модный низкий хвост. Именно этот Турада принимал документы у явившийся на службу чародейки. И взял он их с таким видом, словно она на его глазах извлекла своей бумаги из мусорного ведра. Держа документы двумя пальцами на отлёте, секретарь небрежно пробежал глазами назначение, рекомендации от Коллеги магов, кинул их на стол и пообещал, что как только его сиятельство господин коррехидор прибудет, и у него выдастся свободная минутка, Турада тотчас подаст документы на подпись. После этого окинул чародейку наигранно-удивлённым взглядом и поинтересовался: всегда ли она намерена ходить на службу маскарадным образом или же изволит облачиться в рутинную форму Службы дневной безопасности и ночного покоя? Рика просто дар речи потеряла от подобной наглости этого Турады. Мало того, что коррехидор — четвёртый сын Дубового клана, приходит на службу, когда ему Боги на душу положат, и подписывает служебные документы в свободную минутку. Так ещё и его секретарь имеет наглость подобным образом разговаривать с некромантом! Девушка расправила плечи, от чего оскаленный череп её амулета недобро блеснул рубиновыми глазами, и произнесла с подчёркнутой вежливостью:

— Если Господин Т.Дурадастоль озабочен требованиями Бога смерти к внешнему виду его служителей, то я, как посвящённая ближнего круга, могу устроить ему личную встречу, дабы господин Дурада мог сам удовлетворить своё любопытство по этому вопросу.

Трудно сказать поверил ли адъютант коррехидора словам странно одетой девчонки с вызывающим макияжем, но продолжать разговор не стал, указав лишь на ошибку в своей фамилии, и сделал неопределённый жест рукой, мол разговор окончен, незачем от работы отрывать занятых людей. После чего погрузился в демонстративное изучение стопки писем, лежавших на его столе.

И вот теперь этот хлыщ с напомаженными рыжими волосами и модной серьгой-розеткой явился к ней без стука и позволение войти.

— Вам сударыня, — проговорил вошедший, не утруждая себя приветствием, — надлежит немедленно собрать свои магические причиндалы и отправляться на место происшествия.

— Причиндалы у вас в штанах, — презрительно ответила чародейка, — а у меня — магические инструменты, материалы и принадлежности. И потрудитесь уточнить, где именно находится упомянутое вами место происшествия.