Проклятие пикси (СИ) - Берестова Елизавета - Страница 16

— У меня не было времени посетить библиотек и свериться со справочниками, чтобы составить всестороннее мнение, но, насколько я помню из курса травологии, кошачий хвост — вполне безобидное растение. Его вытяжки и отвары используют при болезнях сердца, тревожных снах и повышенном кровяном давлении.

Отец Вила покровительственно улыбнулся.

— Иногда жизненный опыт является более важным при раскрытии преступлений, нежели гуды пособий, — от чародейки не ускользнул взгляд коррехидора в сторону секретера, где среди бумаг пестрели обложки бульварных детективных романов, — леди Элеонор просто отказывается принимать лекарство, а кто-то из её близких незаметно подливают капли в кофе. Твоя мать поступала подобным образом, пока я не заменил варенье, с которым тебе давали микстуру от кашля на ремень в моих руках.

— Да, — засмеялся Вил, если бы я попробовал отказаться глотать ту отчаянно горькую микстуру, моей древесно рождённой заднице пришлось бы не сладко! Полагаю, ты прав, отец. Графине просто дают лекарство, которое она не желает принимать. Может, отрицает саму болезнь, может, снадобье чем-то не устраивает. По-моему, с кошачьим хвостом всё ясно. Вы хорошо потрудились, коронер. Можете быть свободны.

Чародейка попрощалась с приличиствующей случаю вежливостью и удалилась. Дворецкий подал ей куртку и вдруг отвесил почтительный поклон, выражающий глубокую степень уважения. Рика даже замерла со шляпой в руках от неожиданности.

— Позвольте мне выразить моё глубочайшее восхищение, госпожа волшебница, — проговорил он, всё ещё пребывая в согнутом положении, — демонстрация фамильяра произвела на меня необычайно сильное впечатление. Я читал о подобном, но никогда не думал, что мне выпадет честь увидеть собственными глазами мастерство вызова.

Он разогнулся и возвратился к своей обычной величественной осанке.

— С этого дня у вас не найдётся более преданного поклонника вашего таланта, коему особое очарование придаёт ваше посвящение богу смерти, чьё имя я не считаю себя вправе произносить просто так.

Рика не знала, что ответить. С одной стороны ей была приятна похвала и искреннее восхищение: хоть кто-то оценил её мастерство и наряд, с другой — она не сделала ничего достойного этого восхищения.

— Я рада, что мои скромные способности не оставили вас равнодушным, — пробормотала она, быстренько попрощалась и выскочила за дверь.

Когда она вернулась домой ей уже поджидала Эни.

— Наконец-то ты пришла! — воскликнула подруга, — я уже места себе не нахожу от бесполезного ожидания. Чай три раза пила! А ты же знаешь, какие вкусные пирожки печёт госпожа Доротея, так и растолстеть не долго.

— Между прочим, я была на службе, а не по улицам слонялась и не чаи гоняла, как некоторые, — чародейка предпочла не упоминать про Дубовый особняк, — а если не хочешь набрать вес — ешь меньше.

— Злюка! — подруга показала язык, — но у меня к тебе важная просьба. Сделаешь?

— Что я должна сделать?

— Сначала скажи, что не откажешь, — Эни мило надула губки.

— Не скажу, потому что подозреваю, что ты собираешься опять без толку до вечера таскать меня по магазинам. Так что, нет.

— Рикочка, ну пожалуйста, — заныла Эни, — сегодня субботняя распродажа у Картленов, если протянем время, все самые красивые платья разберут. А ты вчера сказала, что никаких планов на выходные у тебя нет!

Чародейка задумалась. Не то, чтобы она не любила ходить по магазинам. Она не любила ходить по магазинам с Эни. Подруга никогда точно не могла сказать, что именно ей нужно, она могла часами бродить по торговому дому Картленов — самому большому магазину в Торговом квартале, глазеть на витрины, перебирать и мерить платья и туфли, а итоге удалиться с пустыми руками, заявив горестно, что всё — не то. Но заняться сегодня ей было совершенно нечем, и она согласилась с условием, что они пообедают где-то в городе.

— Конечно, — обрадовалась подруга, можешь рассчитывать хоть на жаренного угря. Одна моя ученица победила на конкурсе Зимних талантов, и её мама вручила мне премию. Так что нам хватит и на покупки, и на угря.

Эх, знала Эни, чем выманить некромантку из дому: Рика обожала жаренного на углях угря. Ещё в детстве, когда ей предлагали конфету или рыбу, она неизменно тянула ручонки к истекающему прозрачным жиром кусочку угря.

Торговый дом Картленов встретил их яркими флажками, каллиграфически безупречные надписи на которых сообщали о "Счастливой субботе" — выбранным штатным гадателем дне, когда "продажи приносят особо много прибыли магазину и удачных приобретений покупателям", говорили даже, будто кольцо, купленное в такой день, обеспечивает согласие на брак, а одежда и головные уборы сделают любую женщину неотразимой.

Внутри царило то особое оживление, какое бывает, когда люди думают, что у них получится обмануть продавца. Толпы артанцев бродили по магазину, раскинувшемуся от одной улицы до другой, заглядывали в разные отделы, ища более выгодные предложения, смеялись. В холле слышалась приятная музыка, а в воздухе плавали соблазнительные ароматы разной еды, которой особенно славились крошечные закусочные, то там то тут встречающиеся на первом этаже.

— Итак, — осведомилась чародейка, увидев, как загорелись азартом глаза подруги, — с чего ты намерена начать?

— Вообще-то, мне нужно платье, — ответила Эни, провожая глазами молодую супружескую чету со множеством свёртков и коробок в руках, — на неделю Междугодья я поеду домой. У отца юбилей, соберутся все родственники. Не могу же я показаться перед троюродным кузеном Аки в прошлогоднем платье!

— Не думаю, что Аки знает, когда ты приобрела свой наряд, — усмехнулась чародейка, — если, конечно, ты сама не вздумаешь сообщить ему об этом. Да и кому какое дело, во что ты одета.

— Не говори глупостей, Рикочка, — Эни потянула её на второй этаж, где располагались отделы с более дорогой одеждой, — платье старого фасона сразу обратит на себя внимание. Не хочу, чтобы братец Аки посчитал меня провинциальной простушкой.

— Но ведь ты живёшь в столице, — чародейка отступила, чтобы разойтись в узком проходе с весьма объёмистой особой, держащей на руках собачонку в ярко-бирюзовой курточке, — и на провинциалку не тянешь никак.

— Братца Аки я не видела уже лет десять, — проигнорировав замечание подруги, продолжила Эни, — тогда он мне признавался в любви под цветущей яблоней, я хочу ослепить его своей красотой при нашей новой встрече.

Эрика вздохнула, комментировать фантазии Эни ей совсем не хотелось. Она подумала, что примерно через месяц наступит праздничная неделя Междугодья, подруга уедет домой, а чародейка останется в Кленфилде, потому что встречаться с матерью и сестрой она желанием не горела. Можно было, конечно, поехать к бабушке, которая до сих пор служит жрицей храма Эрару. Но это имело свои недостатки. Если мама будет сокрушаться о непрестижной должности второй по рейтингу выпускницы Академии магии и пенять на склочный характер Рики (вся в отца и его родню!), а сестра вместе с богатеньким муженьком-интеллектуалом станут воротить нос от рикиных нарядов и убеждать, что некромантия — не повод пренебрегать приличиями и тем, что принято в обществе, от бабушки Оривы ей предстояло выслушать заявления о скорой кончине (Рика слышала их, сколько себя помнила), угрозы гнева капризного бога, которому служат шесть поколений рода Таками, если она — очередная посвящённая и избранная не возьмётся за ум и немедленно не переедет жить в храм.

И первое, и второе особо не привлекало. Поэтому чародейка решила провести неделю из накопившихся лишних дней в столице: в Артании все месяцы были по тридцать дней, а оставшиеся приходились на праздничную предновогоднюю неделю.

Эни уже успела примерить приглянувшееся платье и теперь вертелась перед зеркалом в полный рост.

— Как тебе? — подруга выворачивала шею, стараясь увидеть себя со спины.

— Очаровательно! — захлопала в ладоши продавщица — маленькая шатенка в традиционной артанской одежде, — вы просто очаровательны! Это платье буквально создано для вас!