Никому не скажем (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 14

Немного прочистив горло, набираю Гордого.

— Очнулся? — смеется он.

— Не спрашивай. Я тебя не очень напряг?

— Нормально. Как ты?

— Не понял пока. Лежу, страдаю провалами в памяти. Чего я творил?

— Да ничего. Я когда за тобой приехал, ты был уже никакой. В машину загрузил, домой доставил. Отец твой помогал раздевать и спать уводил тоже он.

— Ой, бля-а-а, — со стоном закрываю глаза.

— Мне показалось, все окей. Он поматерился, конечно, но воспринял спокойно. Меня бы за такое распяли, — смеется Гордый.

— Тут все относительно. Отец страшнее в молчаливом гневе. Тогда вообще хрен знает, чего от него ждать. Спасибо, что откликнулся. И извини, что ночью дернул. Я просто не знаю еще толком тут никого.

— Хорошо, что позвонил. Сам бы ты оттуда вряд ли добрался.

Попрощавшись с Гордеем и уронив руку с телефоном себе на грудь, снова напрягаю память. По идее, если меня укладывал отец, я так и проспал все это время. Днем только поднимался, но еще пьяный был. Значит все не так страшно. Жестко накосячить я не успел.

Сажусь и включаю настольную лампу. Она не так сильно бьет по глазам, как общий свет. Жду, когда перед глазами перестанут плясать разноцветные пятна. Стараюсь не загоняться нашим разговором с Алисой. Очень хочу, чтобы она исчезла. И никак не пойму, почему до сих пор задевает. Я же переболел. Уверен, что переболел этой ситуацией. Выжег ее бухлом и адреналином. Не думал, что внутри может что-то остаться. Неприятное, саднящее чувство. Я его не понимаю. Стараюсь абстрагироваться.

Просто воспоминания, в которые она меня окунула. Переварю. Пройдет.

Выхожу из комнаты радуясь, что пол подо мной больше не качается. Из общей гостиной слышен работающий телевизор. Мама смотрит какой-то сериал. Ботинки и куртка отца в прихожей. А вот Стасиной обуви нет.

Заглядываю к ней в комнату. Темно и тихо.

— Мам? — в непонятках зову ее еще из коридора.

— Проснулся? Как ты? — беспокоится она.

— Лучше. Мелкая где?

Мама смотрит на часы. В принципе, не так поздно еще. Около восьми сейчас.

— Гуляет она. Отец отпустил с Александрой и Зориными. Их Август потом по домам развезет. Не переживай.

— То есть, она неизвестно где шастает с двумя парнями? — делаю свои выводы.

— Захар, ну не может же молоденькая девочка все время дома за книжками сидеть. И мальчишки хорошие, ровесники они все. Пусть общаются. Ей нужны друзья.

— Августу двадцать.

— И? — смеется надо мной мама.

— Не сорок же. Два года разницы всего у них. Успокойся. Да и твоя сестра — разумная девочка. Не дави.

«Не дави» — хмыкаю про себя.

Я, по ее мнению, не знаю, для чего встречаются «хорошие» мальчики с такими девочками?

Ухожу на кухню, шарю по кастрюлям в поисках того, от чего меня сейчас не стошнит. Жрать охота и совсем не хочется одновременно. Останавливаюсь на бутербродах и теплом чае с лимоном. Быстро собираю себе ужин. Делаю глоток, и он встает поперек горла. Тяжелая ладонь отца легла и давит мне на плечо.

Походу, я все же успел сильно накосячить…

Родитель проходит на свободную табуретку, садится напротив меня. Хмурый, задумчивый.

— Отпустило?

— Вроде. Извини, ладно? Накрыло, немного не вывез.

— Вот это меня и напрягает. Я думал, у тебя к ней все.

— У меня все, пап. Это метастазы.

Снова молчим. Я пытаюсь есть, отец задумчиво смотрит в одну точку.

— Да говори уже. Я вообще думал, орать будешь, — усмехаюсь, отодвигая в сторону чашку.

— Да чего на тебя раненого орать? Я на выходные улечу в Иркутск. Не натвори тут без меня ничего на эмоциях.

— Зачем полетишь?

— С Ковалевым хочу лично пообщаться.

— А давай ты не будешь в это лезть, пап. Все закончилось два года назад. Пусть так и будет. Если что, я решу сам.

— Решай. Я мешаю тебе что ли? — хмыкает он. — У меня к Ковалеву свои вопросы имеются, на которые он по телефону мне не ответит. В Академии я тебя прикрыл на сегодня. Завтра, будь добр, явиться на занятия, как полагается.

— Будет сделано, товарищ генерал. Спасибо, — улыбаюсь ему.

— Машину я твою пригнал, кстати. На паркинге стоит.

Благодарно кивнув отцу, убираю за собой со стола и иду собираться. Мне надо проветриться.

Быстро переодеваюсь, ключи от тачки и квартиры нахожу в прихожей. Предупредив своих, выхожу в прохладный подъезд. Тело бьет легким ознобом. Не смертельно и водить в таком состоянии я могу спокойно.

Забираю Лексус с парковки. Выезжаю в город. Гоню в самый центр, голосом выясняя погоду на ближайшие выходные. Набираю Толмачева, погонять же хотели. Договариваемся встретиться и померяться тачками. Надо будет Стасю с собой взять. Ей раньше нравилось смотреть, как я гоняю. А у Кирилла охренненный Ягуар. Попрошу, чтобы прокатил ее или сам покатаю.

Бесцельно кручусь по городу, понимая, что перестал думать об Алисе. Стася очень быстро вытеснила мысли о бывшей из моей головы и затопила их своим солнышком. Теперь мне действительно легче. Найти бы еще загулявшего мышонка.

Позвонить?

Опять ведь будет дуться, что я контролирую.

Аккуратно пробую закурить, остановившись на светофоре. Резервная пачка в бардачке сейчас очень кстати. Труба на подставке начинает светиться входящим. Имя не определяется.

— Слушаю, — нехотя принимаю.

— Привет будущим операм, — мурлычет женский голос. — Может увидимся?

Кому я там так опрометчиво дал свой номер? Мышонок обзывает таких телок безымянными. Это правда. Проходящие не запоминаются обычно. Если только получается словить вау-эффект и появляется желание повторить еще раз именно с ней. Здесь я таким еще не обзавелся. Они начинают привязываться, а я не хочу отношений. Вчера мне напомнили, почему именно. Пока учусь и в Академии практически живу, лучше так. А то потом начнется: «Ты мне время не уделяешь!» и прочие претензии.

Ну или реально заводить отношения с девушкой немного старше себя, как думал недавно. Она по идее должна понимать, во что ввязывается. Но все равно нет. Даже к таким отношениям я еще не готов. И мыслей в моей голове неправильных расплодилось очень много.

Стася…

Что со мной не так? Не по-детски тянет к ней. И эта формулировка в моем случае самая точная. Машинально прикасаюсь пальцами к губам на очередном светофоре. Почему-то мне кажется, я вчера все же накосячил.

Ну не мог же я с ней ничего сделать? Не мог! Меня бы уже убили.

Дебильная мысль. Выбрасываю ее из головы. Не мог. Мои шизанутые тараканы прутся от ее внутреннего солнышка, но лезть к сестре…

«Да, блядь, какая она тебе сестра?!» — что-то взвинчивается внутри меня.

А вложенная с детства установка пружинит эту мысль обратно. Мы росли как брат и сестра. Это сейчас очень давит.

Поворачиваю к себе зеркало, смотрю в него.

«Ты чего, дебил, в младшую сестру влюбился?».

Вот с ней у меня, наверное, получились бы отношения. А может мне как раз не хватает рядом женщины, которая будет давать правильные эмоции. Это же может быть причиной того, что меня кроет от дикой ревности прямо сейчас? Какого черта Стася пошла с Зориными? Я согласен с мамой, вроде ничего парни. Но! Просто «Но», блядь! И никаких логических объяснений у меня нет!

Чтобы я там не чувствовал, это табу для меня. Стася — семья. Она — Шолохова. Как я с ней…

А член встает, показывая, что ему было бы вполне нормально.

Заебись просто! Чем дальше, тем веселее.

Это надо лечить, пока я не наделал такого, что поломает нас обоих. Ее нельзя ломать, а я могу. Я ж раненый. А судя по тому, что лезет в мою башку, прямо в голову.

Заворачиваю во двор. Посижу в машине еще немного и домой.

У нашего подъезда знакомая тачка. Приглядываюсь. Зорины с девчонками. Подружка Стасина кокетливо смеется, стоя ближе к Климу, а сестра только улыбается и то, не особо весело. Паркую машину за ними. Выхожу, здороваюсь за руки с парнями.

— Привет, — стараюсь заглянуть мышонку в глаза.

— Ну ладно, мы поедем, — быстро ориентируется Август. — Из рук в руки передал. Стась, я позвоню. Окей?