Красавицы Бостона. Злодей - Шэн Л. Дж. - Страница 18

Бреннан был благородным человеком в своей отсталой, убийственной манере.

Я хрустнул костяшками пальцев, не отрывая взгляда от своих карт. У меня было две пары[20]. Готов поспорить на собственные яйца, что на картах Хантера в лучшем случае значились буквы алфавита и изображения животных. Он был весьма невезучим для ирландца.

– Я обручен, – сообщил я шокирующую новость.

Сэм поперхнулся сигаретой, и свисавший с ее конца пепел длиной в пару сантиметров упал на стол. Хантер расхохотался. Дэвон коротко кивнул в знак одобрения.

А я? Я не чувствовал ничего.

Бесчувственность была хорошо знакомым мне понятием, с которым я умел управляться и которое не сбивало меня с курса.

Хантер шлепнул себя по бедру, его карты посыпались на пол, пока он заходился в приступе хохота. Он упал с кресла, схватившись за живот.

– Обручен! – прокричал он, забираясь обратно в кресло. – Кто эта несчастная женщина? Твоя надувная кукла?

– Ее зовут Минка Гомес.

– Ты назвал надувную куклу Минкой? – Брат вытер слезу в уголке глаза и опустошил бутылку воды. – Я думал, ты выберешь что-то более подходящее стриптизерше. Лола или Кэнди.

– Не припомню, чтобы пробивал о ней информацию. – Сэм пригвоздил меня взглядом. В последнее время я поручал ему искать компромат на всех, кого я встречал, от партнеров по бизнесу до чистильщиков обуви.

– То, что вы о ней не слышали, не значит, что ее не существует, – процедил я. Признаться, было непросто объяснить, как я оказался обручен с незнакомкой.

Минка была вполне любезна, когда я заехал к ней сегодня домой с предложением выйти за меня замуж. Дэвон подготовил ее к нашей встрече. Она сказала, что с радостью подпишет все необходимые документы, и попросила добавить два пункта во время наших переговоров. Она хотела домик в Аспене и ежегодную поездку на Неделю моды в европейский город по ее усмотрению, а вместе с ней и солидную сумму на покупки. Я был рад исполнить оба ее желания.

Минка была красива, вежлива и до неприличия жаждала угодить.

А еще она не пробуждала во мне вообще никаких эмоций.

– Объясни мне, пожалуйста, как ты перешел от развращения красивейших принцесс Европы к женитьбе на первой встречной местной девице. – Хантер почесал подбородок.

Мой брат, как и остальные члены семейства, думал, что я ухаживаю за самыми прекрасными представительницами королевской семьи. Такую историю я скармливал своей семье, чтобы защитить их от правды. Я действительно общался с герцогинями и дочерьми графов, поднимаясь по социальной лестнице с уровня очередного богатого американца до человека, который знал всех стоящих персон на континенте.

Но я никогда к ним не притрагивался.

Если уж быть честным, я вообще никогда не прикасался к женщине, которой не платил.

А я не был честен ни с кем.

Ни с кем, кроме Персефоны.

Даже по прошествии двух дней я все еще не мог взять в толк, что заставило меня рассказать ей о моем предпочтении платить за секс. Я намеренно умолчал о том, что женщины, с которыми я встречался, сами по себе не были проститутками. Ждал, когда увижу отвращение на ее невинном личике. Но она была так занята тем, что мысленно избивала меня своей сумочкой за то, как я высмеял ее чувства, что даже не обратила внимания на мелкие детали.

Плата за секс была моим способом послать к чертям традиционные отношения. Я заботился о женщинах, с которыми виделся – как в постели, так и за ее пределами, но никогда не предлагал им ничего, кроме возможности приятно провести время. Свидания, подарки, звонки, чувства – об этом не могло быть и речи.

К моим партнершам прилагался подробный список того, что можно делать, а что нельзя, и единственное, чего они ожидали от наших встреч, – это щедрые чаевые и оргазм в комплекте от вашего покорного слуги.

Первый секс с проституткой у меня случился в четырнадцать лет.

Отец приехал ко мне в Эвон вскоре после того, как Эндрю Эрроусмит открыл мой секрет.

Мы устроили закрытый ужин в лондонском отеле «Савой». Стоял разгар лета, но я надел рубашку с длинными рукавами, чтобы спрятать ожоги от сигарет и следы от укусов. Athair, подцепив на тост икру Royal Beluga, спросил, со сколькими девушками я спал. Я соединил кончики большого и указательного пальцев, изображая ноль. Я не придавал этому большого значения. Я учился в школе для мальчиков, и к тому же у меня были дела поважнее, чем кому-то присунуть.

Джеральд Фитцпатрик подавился икрой. На следующий день он решил исправить мое ужасное положение и, усадив мой тощий зад в самолет, взял меня с собой в Норвегию, где он должен был посетить одну из буровых установок «Королевских трубопроводов».

Майе, норвежке, которая лишила меня девственности, было чуть за тридцать. Она оказалась на голову выше меня и до смешного смущена, когда меня чуть не вырвало ей на колени. Я не хотел лишаться девственности. Только не в четырнадцать, не с незнакомкой и уж точно не в элитном борделе на улочке в Осло. Но делать все, лишь бы угодить отцу, было для меня в порядке вещей.

В доме Фитцпатриков стоял просто очередной вторник, когда athair помахал ключами от своего королевства перед моим носом, чтобы добиться желаемого.

Не сутулься.

Не ругайся.

Пиши без ошибок, не падай с лошади, демонстрируй исключительно безупречные манеры за столом и не смотри своему отцу в глаза.

И вот я надел презерватив и исполнил свой долг.

Когда я вышел из комнаты, athair похлопал меня по спине и сказал: «Это, mo orga, единственное, на что годятся женщины. Раздвигать ноги и выполнять приказы. Советую тебе это запомнить. Старайся чаще менять любовниц, не привязывайся к ним, а когда настанет время остепениться, обязательно выбери более послушную. Ту, которая не станет просить слишком многого».

Athair поступал согласно собственным наставлениям.

Джейн Фитцпатрик была тихой, робкой и лишенной даже задатков характера. Что, конечно, не помешало ей изменять мужу. Оба моих родителя ходили налево, причем часто и открыто.

Я рос, наблюдая наихудший пример супружества, брал на заметку и должен был пойти по их стопам.

Судя по всему, мой младший брат пропустил лекцию под названием «Женщины – зло». Хантер женился по любви. Да к тому же на самой строптивой девушке, какую я только видел.

Поразительно, но, похоже, он был счастлив.

С другой стороны, это ничего не значило. Хантер обладал интеллектом щенка лабрадора. Я был вполне уверен, что печенье в форме косточек и облизывание собственных яиц тоже принесло бы ему удовлетворение.

– Килл, спустись на землю. – Хантер щелкнул пальцами перед моим лицом. – Я спросил, почему именно на Минке? Почему сейчас?

Я уже собрался сказать ему, чтобы не лез в чужие дела, как вдруг в комнату ворвался Петар, управляющий моим поместьем. Его волосы были мокрыми от дождя.

– К вам посетитель, сэр.

Я не поднял взгляда от карт, хотя в груди возникли какие-то странные и непрошеные ощущения.

Вероятность того, что это Персефона, была практически нулевой. А даже если это Персефона, то она в любом случае упустила свой шанс, и с этим теперь ничего не поделаешь.

– Кто там? – рявкнул я.

– Миссис Вейтч.

Я чувствовал, как взгляд Хантера устремился ко мне, прожигая дыру в щеке.

– Я занят. – Я указал на стол.

– Сэр, уже поздно, и на улице сильный дождь.

– Я в состоянии посмотреть на часы и глянуть в окно. Вызови ей такси, если так хочется быть джентльменом.

– Гроза сильная. Линии связи оборваны. Приложения такси не работают, – продолжил Петар, сложив руки за спиной и проговаривая каждое слово медленно и размеренно. Он знал, что я не люблю, когда ко мне относятся неуважительно. Я всегда был готов чуть что избавиться от недисциплинированного персонала. – Она промокла до нитки и, похоже, очень расстроена.

Хантер открыл рот, но я поднял руку, чтобы остановить его.