Память льда - Эриксон Стивен - Страница 60

Слева от командира стражников сидела Каменная. Как и Ворчун, она привалилась к стене. Нектара подтащила сюда круглый столик, на который водрузила свой кальян. Изуродованное лицо одной из хозяек Сольтана то скрывалось в густых клубах вязкого дыма, то вновь проступало. Левой рукой Нектара держала мундштук кальяна, тогда как правая ее рука покоилась на ляжке стражницы.

Керулий стоял посередине зала, лицом к публике, сцепив короткие руки над простым поясом из серого шелка. Его черный шелковый плащ поблескивал, будто расплавленный обсидиан, а лысую голову плотно прикрывала довольно странная шапочка. Такие головные уборы давно уже не носили в Даруджистане, и увидеть их можно было лишь на старинных статуях и гобеленах.

Тихим, но хорошо поставленным голосом Керулий начал свою речь:

— Мне очень приятно присутствовать на встрече со столь значительными персонами. Каждый город имеет свои тайные покровы власти, и я считаю за честь, что один из таких покровов передо мной приподнялся. В то же время я понимаю: многим собравшимся здесь я кажусь сделанным из того же теста, что и их заклятые враги. Однако смею вас заверить: это вовсе не так. Вы обеспокоены тем, что Сольтан наводнили жрецы Паннионского Домина. Они талдычат о городах, недавно перешедших под власть приверженцев тамошнего Провидца и приверженцев его культа. Эти жрецы дурачат простой народ россказнями о торжестве закона, якобы в равной мере применяемого ко всем без исключения гражданам, о прописанных в нем правах и привилегиях, о благодатном наведении порядка вопреки местным традициям и обычаям. Паннионские жрецы сеют семена раздора и вносят разброд в души ваших подданных, что весьма опасно и не может не настораживать.

Главари преступников одобрительно загалдели. Ворчун старательно прятал презрительную улыбку. Смешно было смотреть, как эти люди, не знавшие иного «воспитания», кроме жестокого мира сольтанских улиц, изо всех сил старались подражать манерам высшей знати. Но затем происходившее рядом заставило командира стражников на время забыть и о Керулии, и о собравшихся в зале. Нектара развязала тесемки на облегающих кожаных штанах Каменной и правой рукой скользнула ей между ног. Лицо стражницы пылало, на губах трепетала слабая улыбка, а глаза были полузакрыты от наслаждения.

«Королева Грез, неужели эти видения ты посылаешь мне наяву?» — подумал Ворчун и потянулся за своей кружкой.

— Да перерезать всех этих скотов — и дело с концом! — взревела со своего места какая-то толстая, обвешанная драгоценностями хозяйка города. — Надо попросту вспарывать им животы и выпускать кишки. Другого способа нет.

— Истребляя жрецов, вы лишь окажете паннионскому культу неоценимую услугу, — вежливо осадил ее Керулий. — Убитых тут же объявят «мучениками за веру». Подобный способ борьбы обречен на провал, что и показывает опыт других городов. Жрецы Домина — куда более коварные и опасные враги, чем вы думаете. Они ведь не только распространяют свои верования. Они старательно сеют повсюду ложь. Их сладкие речи о законах и порядке не имеют ничего общего с действительностью. Империей правит тиран, проявляющий исключительную жестокость не только к чужакам, но и к своим подданным. Уверен, вы слышали рассказы о тенескариях — крестьянской армии Паннионского Провидца. Имейте в виду: это не досужие выдумки и не преувеличения. Обездоленные, голодные тенескарии не знают ничего, кроме слепой ярости и желания убивать всех без разбору. Все, что вам рассказывали, — это страшная правда: людоеды, насильники мертвых…

— Значит, и эти… так называемые дети мертвого семени тоже не вымысел? — раздался голос из зала. — Но как подобное вообще возможно? Болтают, будто женщины охотятся за только что убитыми солдатами, чьи трупы еще не успели остыть, и… совокупляются с ними, да?

Керулий мрачно кивнул:

— Среди юной поросли тенескариев и в самом деле встречаются дети мертвого семени. Тенескариям нужно пополнять свои ряды. — Помолчав, он продолжал: — Мне хочется, чтобы вы с предельной ясностью представляли себе все особенности устройства Паннионского Домина. Законы и привилегии, о которых не устают проповедовать жрецы, и впрямь существуют… прошу вас, не удивляйтесь, я не противоречу сам себе. Да, они есть, но имеют силу исключительно для жителей территорий, изначально входивших в империю. На всех остальных это не распространяется. Полноценным гражданином нельзя стать ни за деньги, ни за какие-либо особые заслуги. Следовательно, обитатели всех завоеванных городов и селений — это бесправные рабы, над которыми допустимо чинить любые зверства. И бесполезно молить о пощаде или взывать к справедливости. Единственный выход, единственная возможность уцелеть — это примкнуть в тенескариям, чтобы уже самому творить бесчинства над другими жертвами. Если вдруг Сольтан окажется под гнетом Паннионского Домина, горожане лишатся всего: жилищ, имущества, пищи и даже пресной воды. Они будут гибнуть десятками и сотнями. Уцелеет лишь жалкая горстка, которая неизбежно пополнит ряды крестьянской армии.

Керулий замолчал, проверяя, какое впечатление его слова произвели на слушателей. В зале воцарилась напряженная тишина.

— Мы должны вести эту войну оружием истины и всячески разоблачать ложь паннионских жрецов. Вашим людям привычнее держать в руках мечи и арбалеты, однако, как я уже говорил, прямое столкновение ничего не даст. Поэтому придется действовать умом и хитростью, создать разветвленную сеть бойцов, умелое распространяя слухи и добывая сведения о противнике. Друзья мои, излишне повторять, что во всем этом ваши люди не знают себе равных. Своей каждодневной, неустанной деятельностью вы должны заставить паннионских жрецов убраться из Сольтана. Внешне — никакого насилия. Но при этом сделать их жизнь настолько невыносимой, что они сами почтут за благо покинуть ваш город. Сила слов — великая сила.

— А с чего ты вообще взял, что это сработает? — довольно грубо спросил Керулия кто-то из главарей.

— Вы уж постарайтесь, чтобы сработало, ибо иного выхода у вас попросту нет, — невозмутимо ответил Керулий. — Если вы потерпите неудачу, Сольтан окажется в руках паннионцев.

Он продолжал говорить, но Ворчун его уже не слушал. Сидя с полузакрытыми глазами, командир стражников вспоминал свою первую встречу с хозяином. Керулий нанял их в Даруджистане не сам, а через посредника. Впервые Ворчун увидел его ранним утром в день отправления каравана, у Напастиных ворот. Керулий прибыл туда пешком и был одет точно так же, как и сейчас. Он вежливо поздоровался, задал несколько обычных вопросов и, как показалось Ворчуну, не очень-то и вслушивался в его ответы. Затем подкатила повозка. Возница уступил место Харло и Каменной. Керулий забрался внутрь, и они поехали. За весь этот долгий, утомительный путь хозяин лишь дважды удостоил его разговором.

«Раньше я думал, что он маг, но, видимо, ошибался: Керулий, скорее, жрец. Только вот какого именно бога? Такую одежду может носить кто угодно, и это уже повод призадуматься. Одно лишь ясно: платит он щедро и деньги у него не переводятся…»

Ворчун стал перебирать в памяти богов, мысленно прикидывая, кому из них может служить Керулий. Стражнику почему-то вспомнилось, что недавно в Гадробийском квартале Даруджистана освятили новый храм в честь Трича.

«Ну не странно ли? Кто, скажите на милость, в наше время вдруг станет поклоняться Тигру Лета?»

Главари преступников совещались между собой. До ушей Ворчуна долетали обрывки фраз. Вроде бы речь шла о каких-то убийствах. Керулий молчал, внимательно прислушиваясь к разговорам в зале.

Ворчун наклонился к Харло:

— Про что они там толкуют?

— Сам не до конца понял. Похоже, у них четыре ночи подряд происходили какие-то загадочные убийства. Я так думаю, что на самом деле ничего загадочного. Небось территорию не поделили. Нашелся какой-нибудь молодой да ранний, захотелось ему власти, ну он и попер напролом.

Ворчун только хмыкнул и снова привалился к стене, пытаясь не показать, что весь покрылся холодным потом.