Память льда - Эриксон Стивен - Страница 43

— А что свело вместе Рейка, Зависть и Озрика?

Т’лан имасс пожал плечами:

— Это надо спрашивать у них. Знаю только, что и там не все оказалось гладко. Озрик исчез. Куда — никто не знает. Какое-то время Аномандер Рейк и госпожа Зависть держались вдвоем, но потом и их пути разошлись. Это случилось еще до того, как Взошедшие собрались, чтобы пленить Павшего бога и заковать его в цепи. Рейк принимал в этом участие, а она не захотела. Кажется, это и послужило причиной их разрыва. Большего, малазанец, я не знаю.

— Стало быть, госпожа Зависть — чародейка?

— Неужто сомневаешься? Подтверждение тому — у тебя перед глазами.

— Ты говоришь о горячей воде для купальни, появляющейся из ниоткуда?

Тлен отложил в сторону готовый наконечник и принялся мастерить другой.

— Не только о воде. Еще и о сегулехах.

Бывший вестовой усмехнулся:

— Да. Госпожа Зависть явно их заколдовала. Один Худ знает, как ей удалось сделать из них рабов.

Т’лан имасс прервал работу и прищурился на Тока-младшего:

— Тебя это удивляет? А разве у вас в Малазанской империи нет рабов?

— Есть, конечно. Должники, преступники, попавшиеся на мелочи, пленные. Но ведь ее рабы — сегулехи! Их боятся повсюду. Сегулехи нападают без предупреждения и зачастую — без всяких видимых причин.

— У них свои резоны, которых людям не понять. И между собой они общаются не с помощью слов. Поза, едва заметный жест, наклон головы или легкий поворот тела — вот их язык.

Ток заморгал:

— Если так, то удивляюсь, что они еще не укокошили меня!

— Они чувствуют, как рядом с ними ты весь сжимаешься. По их понятиям, ты готов подчиняться. Зачем убивать того, кто их боится?

— Да, я от рождения труслив и не собираюсь это оспаривать. А к тебе сегулехи как относятся? Ты ведь не ощущаешь в их присутствии тревоги?

— Я вообще об этом не думаю, потому что ни перед кем не склоняю головы.

Малазанец умолк, раздумывая над словами Тлена, потом сказал:

— Мок — самый старший среди них. На его маске только две черты, напоминающие шрамы. По-моему, я знаю, что означает этот узор. Если, конечно, не ошибаюсь.

Т’лан имасс поднял голову. Ток сумел уловить мимолетный блеск в его глазах.

— Сену… ну тот, что накинулся на меня… он у них самый младший… Славный воин. Если бы я тогда не разгадал его намерений и не помешал ему выхватить мечи… наш поединок затянулся бы надолго.

Ток поморщился, отчего его изуродованное лицо стало еще безобразнее.

— Как ты можешь называть Сену «славным воином», если он даже не успел обнажить мечи?

— И тем не менее он отражал мои атаки.

Ток выпучил единственный глаз:

— Он оборонялся… мечами, наполовину вытащенными из ножен? Ты смеешься надо мной?

— Ничуть. Две первые атаки он отразил не слишком успешно. Зато третью… Он призвал на помощь старшего. Мне было достаточно взглянуть на движения Мока, на легкость его шагов, на изящество осанки, и я понял, какой это опытный воин. Сену и Туруль безоговорочно признают его своим повелителем. Маска Мока говорит о том, что соплеменники высоко его чтят.

— Ты прав, Тлен. Мне тоже так кажется. Есть легенда о сегулехе, чья маска была белоснежной, словно фарфоровая чаша. Говорят, даже среди соплеменников его видели лишь немногие избранные. Сегулехи — народ воинов, и править ими может лишь сильнейший боец.

Ток снова оглянулся на двоих застывших сегулехов, потом перевел взгляд на Сену, который продолжал возиться с уже разделанной тушей антилопы.

— Но что же все-таки привело их на наш континент?

— Чем попусту гадать, лучше спроси у Сену.

Бывший вестовой невесело усмехнулся:

— Ты ведь недавно сказал, что сегулехи видят во мне труса. Не удивлюсь, если они презирают меня. Отвечать на вопросы таких, как я, ниже их достоинства. Сам Сену еще может обратиться ко мне, но, если я заговорю с ним, он даже головы не поднимет. Придется тебе и здесь мне помочь.

Тлен отложил работу и встал, глухо лязгнув своими древними костями. Он подошел к Сену. Ток осторожно двинулся следом.

— Послушай, воин, — окликнул сегулеха Тлен.

Сену замер и слегка наклонил голову.

— Скажи, зачем ты покинул родину? Что заставило тебя и твоих братьев отправиться в чужие края?

Сену ответил на одном из даруджийских диалектов, который показался Току несколько архаичным:

— Да будет тебе известно, о Каменный Меч, что мы — карающая армия нашего народа.

Если бы такие слова произнес не сегулех, а кто-нибудь другой, Ток рассмеялся бы ему в лицо. Но сейчас он лишь стиснул челюсти.

Похоже, т’лан имасса подобный ответ удивил не меньше, чем малазанца. Прошло несколько минут, пока он задал новый вопрос:

— Говоришь, карающая армия? И кого же сегулехи решили покарать?

— Тех, кто вторгается на наш остров. Мы убиваем всех, кто осмеливается появиться на нашей земле, но их число не уменьшается. Эта обязанность возложена на Черные маски — посвященных Первого уровня военного мастерства. Враги являются безоружными, и потому мы не тратим время на поединки с ними. Однако постоянные убийства чужаков нарушают ход обучения, затемняют разум и препятствуют развитию истинно воинского сознания. Поэтому было решено самим отправиться к иноземцам и убить того, кто посылает их к нам… Я ответил тебе, Каменный Меч.

— Ты ответил, но у меня есть еще вопросы. А как именуют себя те, кто вторгается на ваш остров?

— Жрецы Панниона. Они являются, чтобы обратить нас в свою веру. Нам не нужна их вера. Мы не раз говорили им об этом, но они не слушают. А теперь они угрожают послать на наш остров свою армию. Мы всегда рады сразиться, и когда узнали об этом, то отправили паннионцам множество подарков. Но их это почему-то оскорбило. Мы не любим разгадывать чужие загадки. Чтобы больше не тратить время понапрасну, было решено разговаривать с врагами только на языке оружия.

— Но госпожа Зависть подчинила вас своей воле без всякого оружия, — опрометчиво заметил Тлен.

У Тока аж дыхание перехватило, когда он услышал столь дерзкое заявление.

Но сегулех лишь молча опустил голову.

— Должно быть, ты знаешь, что мы держим путь в Паннионский Домин, — продолжал Тлен своим ровным бесцветным голосом.

— Это решение нас обрадовало, — с заметным раздражением ответил Сену.

— А сколько тебе лет, Сену? — спросил т’лан имасс.

— Четырнадцать, Каменный Меч. Я — посвященный Одиннадцатого уровня воинского мастерства.

На вертелах жарились крупные ломти мяса. Жир, стекавший с них, падал в огонь, отчего пламя шипело и потрескивало. Госпожа Зависть, облаченная в темно-синие одежды, неторопливо шла по росистой траве, касаясь ее полами своего наряда. Черные волосы женщина заплела в косу.

— Какой дивный запах! И до чего же я проголодалась! — воскликнула она, подходя к костру.

Ток заметил, что Туруль слегка повернулся. И тут же, не успел малазанец и глазом моргнуть, в руках сегулеха сверкнули мечи. Посыпались искры, как будто сталь ударилась о камень. Это замелькал кремневый меч Тлена. Т’лан имасс отступал. Вскоре оба воина скрылись во мраке за кругом света, падавшего от костра. Волчица и пес с громким лаем двинулись за ними.

— Это возмутительно! — топнула ногой госпожа Зависть.

Теперь россыпи искр вспыхивали в десяти шагах от костра. Однако, невзирая на все усилия, малазанец толком ничего не мог рассмотреть, лишь какие-то стремительные движения двух фигур. Он взглянул на двух других сегулехов. Сену невозмутимо восседал у костра, дожаривая мясо. Мок стоял неподвижно и наблюдал за поединком.

«Интересно, что он там видит? А может, ему для этого и не нужны глаза?»

Искры все так же разрывали вечернюю тьму. Госпожа Зависть вдруг рассмеялась, прикрыв рот рукой.

— Должно быть, ты способна видеть в темноте, — пробормотал юноша.

— Разумеется. Какой захватывающий поединок! Я еще ни разу… хотя нет, тут, пожалуй, все сложнее. Когда ты впервые назвал их сегулехами, в моей памяти всплыло давнее воспоминание. Однажды Аномандеру Рейку довелось сразиться с сегулехами. Их было не меньше двух десятков. Он явился на их остров, ничего не зная о нравах тамошних жителей. Принял человеческий облик, соорудил себе маску и, ничтоже сумняшеся, отправился прогуляться по главной улице их столицы. Высокомерия нашему Аномандеру не занимать, а потому он просто шел, не обращая внимания на окружающих…