Память льда - Эриксон Стивен - Страница 35

«Боги милосердные, похоже, его мать умерла от старости и сыночек срезал волосы с ее головы!» От этой мысли боль в животе вспыхнула снова.

— Значит, так, Штырь. Ты поедешь впереди.

— Слушаюсь, капитан. Ох, боюсь, что на площади на Северном рынке такое столпотворение, что нам будет и не протолкнуться.

— А что, нельзя объехать этот улей? Разве вокруг него мало закоулков?

— Сами знаете, капитан: в тамошних закоулках небезопасно.

— Ну так задействуй силу своего магического Пути — чтобы у всех волосы встали дыбом. Мне говорили, ты умеешь проделывать такие штуки.

Штырь вопросительно посмотрел на Быстрого Бена. Тот молчал.

— Видите ли, капитан… мой магический Путь… словом, разное случается, когда я его открываю.

— Что-то опасное? — поинтересовался Паран.

— Не то чтобы опасное… но страху нагоняет.

— Ничего, как-нибудь переживем. Действуй.

— Есть, капитан.

За все это время Быстрый Бен не произнес ни слова. Он предпочел держаться сзади, замыкая процессию. Молоток поехал рядом с Параном.

— Может, хоть ты знаешь, что стряслось в лагере Каладана Бруда? — спросил капитан у целителя. — Есть мысли на этот счет?

— Мысли? Пожалуй, нет, — ответил Молоток. — Так… кое-какие ощущения. — Целитель спокойно выдержал вопрошающий взгляд Парана и продолжал: — Там, капитан, столкнулись разные силы. Большинство из них я знаю: Каладана Бруда, тисте анди. Каллор мне тоже более или менее известен. Но я ощущаю и кое-что еще. Присутствие какой-то магической силы, древней и в то же время — совсем новой. Похоже на т’лан имассов.

— Неужели т’лан имассы?

— Ну, наверняка утверждать не стану. Я сказал, похоже. Но эта непонятная сила могуществом своим превосходит все остальные.

Сердце Парана екнуло. Он хотел задать очередной вопрос, но где-то рядом вдруг раздалось отчаянное мяуканье. Вдоль забора серой молнией пронесся кот и скрылся из виду. Вскоре его вопли слышались уже с другой стороны улицы.

Капитан встряхнулся и вспомнил, что хотел сказать, прежде чем его сбил с мысли котяра.

— Нам еще только не хватало новых неизвестных игроков. И без них сложностей выше крыши.

Из переулка, выходившего на улицу, по которой ехали малазанцы, выскочили два рычащих пса. Они дрались прямо на бегу, и, судя по угрожающим звукам, сражение было нешуточным. Неожиданно один из псов учуял притаившегося кота. Забыв о поединке, собаки дружно понеслись за петляющим серым комочком. В следующее мгновение все лошади прижали уши и громко заржали. Повернув голову, Паран не поверил своим глазам: по дну сточной канавы бежали крысы, не меньше двух десятков.

— Проклятье! Это еще что такое?..

— Эй, Штырь! — крикнул Быстрый Бен.

Чародей слегка обернулся. На лице его застыла брезгливая гримаса.

— Сбавь прыть, — попросил Бен.

Паран отмахивался от мух, норовивших облепить ему лицо.

— Что за странный магический Путь открыл Штырь? — спросил он у Молотка.

— Это не Путь странный, а Штырь странно туда влезает, — пояснил целитель. — А без него там вполне тихо и спокойно.

— Представляю, что бы произошло, окажись на нашем месте кавалерия!

— Мы — пехотинцы, — сухо улыбнувшись, напомнил ему Молоток. — Но я видел, как Штырь в одиночку отражал вражескую атаку. Очень полезный талант.

Никогда прежде Паран не видел, чтобы кошка с разбегу врезалась головой в стену. Но сейчас именно так и произошло. Несчастный зверь даже не успел заорать, как его отшвырнуло от стены, и он едва не угодил в пасть к разъяренным собакам. Те тоже опешили, а еще через мгновение вновь погнались за улепетывающим котом и пропали из виду.

Парана мутило. Ему казалось, что он сейчас сорвется и выплеснет на соратников все накопившееся за эти месяцы отчаяние.

«Может, попросить Быстрого Бена поехать впереди и прекратить этот хаос? Нет, нельзя. Его магическую силу сразу учуют, а ему сейчас очень не хочется оказаться на виду. Ни к чему рисковать. Придется потерпеть».

Там, где они ехали, начинало твориться нечто невообразимое: отчаянно мяукали кошки, заливались лаем собаки, мычали мулы. Под копытами лошадей сновали десятки крыс.

Наконец Паран решил, что они уже миновали Северный рынок. Капитан поравнялся со Штырем и велел тому закрыть магический Путь. Чародей безропотно подчинился.

Вскоре кавалькада подъехала к Северным городским воротам. За ними лежала равнина — недавнее место сражения. Его следы еще сохранялись среди выжженной солнцем пустоши, стоило лишь приглядеться повнимательнее. Глаз замечал остатки сгнившей одежды, белые осколки костей. Каменные надгробия окружали какие-то голубые цветы, что расцветали во второй половине лета. В предвечернем свете они казались почти синими.

Паран обрадовался тишине, царившей на равнине, но душный воздух доносил до него не только ароматы травы и цветов. Запах смерти еще не выветрился из этих мест, будоража и леденя душу капитана.

«Похоже, мне на роду написано постоянно ездить по местам былых сражений. И началось это с того памятного дня в Итко-Кане… Тогда было так же жарко и оводы вились надо мною, злобно жаля за то, что отрываю их от кровавого пиршества. Я как будто следую за Худом по пятам. Неужели всю свою жизнь я воюю? Умом понимаю, что в армии всего несколько лет, но как же долго они длятся. Королева Грез, я ощущаю себя таким безнадежно старым…»

Паран нахмурился. Жалость к самому себе, если дать ей волю, не подавив в зародыше, способна завести очень далеко.

«Увы, это семейная черта, которую я унаследовал от родителей. Должно быть, я получил ее в полной мере, да еще и долю средней сестрицы прихватил. Не помню, чтобы Тавора когда-нибудь жалела себя. Она с детства была замкнутой и никому не открывала свою душу. А когда выросла, то ничуть не изменилась. Если кто и может спасти нашу семью от расправ, учиненных Ласин, то лишь она. Каким способом? Любым (хотя, наверное, я бы содрогнулся, узнав все подробности). Но Тавора не привыкла сдаваться; уж пусть она оберегает Дом Паранов, у нее это получится лучше, чем у меня».

Как он ни пытался себя успокоить, какие доводы себе ни приводил, тягостные мысли продолжали грызть душу. После того как малазанская императрица объявила армию Дуджека Однорукого вне закона, никто толком не знал, что делается в родных краях. Генабакис был полон слухов о грядущем восстании в Семиградье. Правда, прежде его уже неоднократно предсказывали, но такие пророчества еще ни разу не сбывались. В успехе восстания Паран сомневался. Хотя, кто знает…

«Что бы ни случилось, Тавора обязательно позаботится о Фелисин. Вот насчет этого я точно могу быть спокоен».

Его размышления прервал Молоток:

— Послушайте, капитан. Полагаю, нам надо ехать прямо в лагерь тисте анди. Скорее всего, штабной шатер Бруда стоит там.

— Штырь тоже так думает, — ответил Паран. — Мы туда и направляемся.

Маг, в смердящей власянице, уверенно двигался к лагерю тисте анди, который даже издали выглядел довольно жутко. Сумерки окрасили в серый цвет и странные островерхие шатры, и ленты, привязанные к опорным шестам. Сами тисте анди казались ожившими призраками и на проезжавших мимо людей обратили не больше внимания, чем на облака над головой.

— Здесь прямо душа стынет, — едва слышно произнес Молоток.

Капитан кивнул. Лагерь тисте анди смахивал на кошмарные картины из его сновидений.

Возле штабного шатра стояли двое, поджидая Парана и его спутников. Даже в темноте капитан без труда узнал Дуджека и Скворца. Тот, как всегда, сразу заговорил по существу:

— Капитан, мне нужно потолковать с твоими подчиненными, а тебя ждет Дуджек. Потом, если не возражаешь, можем собраться все вместе.

Сам не зная почему, Паран весь внутренне напрягся от этих слов. Он ответил утвердительным кивком и подошел к Однорукому.

— Есть вести из Малазанской империи, капитан, — сказал старик.

— Как это, интересно, вы сумели их получить?

Дуджек пожал плечами:

— Обходным путем, разумеется. Но источникам доверять можно… Ласин довольно успешно расправилась со знатью. — Он помолчал. — Теперь у императрицы новая адъюнктесса.