Ты не мой Boy 2 (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 17

Отрицательно мычу. Оскаливаясь, сжимаю ее бедра.

— Мне понравилось… больно…

Рисует по моему прессу пальчиком. Обводит орла на рёбрах, шрам… Проводит пальцем по соску…

— Тоже снял?

— В училище не ношу. Просто не стал вставлять обратно. Вернуть? — улыбаюсь.

— Это приятно? Тебе нравилось?

Положительно моргаю, облизывая губы.

— Верни.

Ведёт пальцем ниже, следуя по дорожке из волосков под пупком. Оттягивает резинку вниз.

— Ого… — шипит она.

Там тоже пирсинг. Короткая штанга через уздечку с двумя крупными шариками.

— Как ты решился?!

— Пьяный в дрова, в Эмиратах, — смеюсь я.

— Зачем?!

— Ты потом оценишь, — подмигиваю ей.

Разглядывает, смазывая пальчиком каплю смазки и трёт прямо по уздечке.

Задерживаю дыхание, теряя на мгновение связь с реальностью.

Член рвется ей навстречу. Закатывая глаза, падаю головой на подушку.

— Это приятно? — давит на шарик.

— Аха… Особенно минет… — хрипло выдыхаю.

Ловлю ее взгляд.

— Но если хочешь, сниму. Это тело принадлежит тебе — как хочешь, так и будет.

Зависая взглядом на вздрагивающем от возбуждения члене, Поля задумчиво прикусывает язычок. Ведет им между зубками. Медленно порхает ресницами, пряча широкие зрачки…

Зажмуриваясь от горячего прилива по всему телу, заваливаю ее на спину, стягивая одежду. И снова возвращаю верхом на себя.

— Вот так… — подсказываю я, сжимая ее попку и двигая так, чтобы мы скользили друг по другу.

И снова всё совсем иначе. Мучительная сладкая нега в груди так сильна по ощущениям, что затмевает все остальное. И голова у меня кружится, как от шампанского. И кроме ее взгляда не вижу нихрена.

А она такая… настоящая в своих эмоциях! Что это интимнее всего на свете — видеть ее лицо. И вот это всё отрубает мозг, позволяя нашим телам снова превращаться в голые и простые инстинкты.

Мне хочется ее ближе.

Сжимать, растворяться…

Словно почувствовав, расслабляется, ложась на меня.

Со стоном двигаю бедрами вверх, вдавливаясь в нее и уплывая от ее быстрого нервного дыхания.

Зависаю в этом долгожданном ощущении, рисую подушечками пальцев по ее подрагивающей спине.

— Малышка… — зарываюсь пальцами в волосы, прижимая за затылок к своим губам.

И теряя тормоза врезаюсь в нее чувствительнее, прижимая за попку к себе и не давая сбежать.

— Ау… Ай… Оо… — стонем мы от того, как болезненные ощущения переплетаются с кайфом.

Эта мягкая ноющая глубокая боль не даёт совсем ничего мне контролировать.

И мы опять, как будто в первый раз, охреневаем от мощности ощущений — улыбаемся им, шокируемся ими и, поднимаясь на пики, зажмуриваемся, забывая дышать.

А секс у нас опять нихрена не получается, только любовь…

И только в самом конце, тело забирает свое, не соглашаясь с моим желанием нежничать и таять.

Переворачивая нас, с нетерпеливым рычанием, врезаюсь глубже и ускоряюсь,

Выгибаясь, впивается ноготками мне прямо, блять, в ягодицы, где пульсирует от боли.

С воплем взрываюсь от вспышки боли и кайфа, замечая сквозь собственный фейерверк, как она, задохнувшись, вздрагивает. Нас перетряхивает в объятиях друг друга.

Сползаю лицом ей на живот. Громко дышим.

— Сади-и-истка… — целую в пупок.

— Я не специально! — хрипло смеется она, рисуя по моим волосам.

Закутываемся в одеяло.

Поля, играясь, сжимает мои губы пальцами, нацеловывая их. Водит пальчиком по кромке моих зубов. Касаюсь его языком…

Плаваю в эйфории, позволяя ей всякие шалости, нежности и исследования.

Спускается ладонью по телу, сжимая член.

— Мм… Что ты делаешь? — улыбаюсь я, не открывая глаз.

— Хочу почувствовать, как он встанет…

И он послушно напрягается в ее руке.

— Хм… Вот сейчас точно будет секс, — облизываюсь я.

— А было что?

— Так… нежнятина всякая… — морщусь, улыбаясь.

— Ахах… Хватит нам пока и нежнятины! Бомба обезврежена!

Не позволяя смыться, подрываюсь на колени и ловлю ее сзади за талию.

— Какое стоп-слово? — хохочет, отбиваясь от моих рук.

Усаживаю к себе на бедра попкой.

— Стоп-слово для слабаков! — отфутболиваю ей. — Ты чего, Малышечка, я ж только начал. Куда это ты собралась? А ну-ка не вырываться!

Наматываю копну ее волос на руку, оттягивая назад. Целую в шею.

— Расслабиться и отдаться…

Сжимаю волосы жёстче, уверенно укладывая лицом вниз.

— Вот так… — прогибаю ее в пояснице.

От вида ее точеного тело в откровенной позе, мне кажется, просыпаются все мои демоны.

И — да… облизываю губы, разглядывая ее. Вот сейчас точно будет вау-секс!

Р-р-р… Оторваться! А потом снова можно любовью заниматься…

— «…Чемпионат России по самбо, отбор на кубок Европы»…

Телефонный звонок прерывает ролик на телефоне.

Раскладывая на столе последние ампулы, говорю по телефону с Верой Романовной. У нее там какой-то ахтунг…

— Да вообще без вопросов. Оставляйте. Я все равно один дома торчу целыми сутками. Разговаривать скоро разучусь.

С Малышкиной в основном переписки вечером. Так как в комнате живёт она не одна. А днём у них плотный график. Да и вечером постоянный кипиш. Ревную, жуть! Но засыпаем мы вместе, на видеосвязи, тихим шепотом и взглядами плавая в нежнятине. Только это и спасает мой ненадежный мотор.

Но вчера все-таки поссорились…

Потому что я хочу и могу прилететь к ней. Но она против.

Открываю десятый раз за день ее аккаунт — «не в сети». Телефон вырубила, зараза!

Пиздец, просто…

Нормально вообще??

— Заказать, может, из еды что-то? Что она ест? — уточняю про Исчадие.

— Я все привезу. Спасибо тебе огромное!

— Да, ерунда… А вам Поля сегодня не писала?

— Нет… Может, они едут домой уже.

— Не едут. У них там банкет сегодня вечером.

— Я позвоню Бессариону, может случилось что-то…

— Если бы что-то случилось, Ахметов бы сам Вам уже давно позвонил.

Да и мне самбисты бы уже сообщили. Яшин отписался, что всё в ажуре. И они как цыгане выгребли Спартой все турнирное золото и серебро.

Звонят в домофон.

Я забираю как хомяка укутанную Милу у Веры Романовны. В нагрузку она ещё отдает пакет с домашней едой.

— Да куда столько?

— Кушайте! Я вечером за ней приду.

Убегает.

Смотрим с Исчадием друг другу в глаза.

— Игрушки есть? — пытливо оглядывает прихожую.

— Лучше! Есть приставка. Будем друг друга мочить.

— Ура!! — скидывает сапоги и не раздеваясь бежит в комнату.

Запинается о край ковра.

Бах!

Но толстый пуховик и ворс сглаживают масштаб трагедии.

Поднимаю.

Присаживаясь, стягивая шапку, засовывает любопытный нос на стеклянный журнальный столик.

Там шприцы и лекарства.

— Это кому? — подозрительно оглядывается.

— Это мне… — вздыхаю я.

— Потому что ты опять допрыгался?

— Типа того.

— Придет врач?

— Ага.

Поднимает с опаской шприц.

— Давай его не пустим?

— Эй! — забираю из рук. — Это ж витаминчики. Для тех, кто плохо себя вёл.

— А можно я тебе укол поставлю? — снова тянется к шприцу.

— Пожалуй, нет. Я был не настолько плохим мальчиком! — фыркаю от смеха.

— А зайцу? Ну, пожа-а-а-луйста! — выпрашивает она. — Ему нужен укол! Он плохо себя вел.

И я ловлю от нее свое детское любопытство, когда хотелось поиграть со взрослыми вещами. Очень-очень! Но было нельзя. Мне никогда не позволяли. И я делал это тайком, всегда огребая неприятностей.

— Да легко! Тащи зайца…

Пусть при мне поиграет и успокоится.

Довольная вытаскивает из пакета мягкого зайца.

Я даю ей все сделать самой. Даже открываю ампулы с настоящими лекарствами.

— Давай набирай в шприц… За поршень тяни потихоньку.