Ключ, перо и самоцвет (СИ) - "Sophonax" - Страница 34

Сипуха мельком оглядела толпу и поняла, что среди людей не хватает старшего управляющего. Она подошла к коллегам и завела разговор. Оказалось, что губернатор покинул особняк практически сразу после её ухода. Многие в этот момент спали, потому не могли ничего рассказать. Те, кому посчастливилось с ним столкнуться, посетовали на немногословность начальника. Чиновник заверял, что всё в порядке, но имение покидал с вещами на несколько дней. Мало того, прихватил с собой Ухто и парочку слуг.

Один из уборщиков, вышедших по нужде, случайно подслушал разговор со стражей. Он сообщил, что Нар-ху решил перебраться поближе к тюрьме. Должно быть, волновался за свою безопасность. Но почему тогда не решил вопрос со слугами? Слишком торопился? Не хотел распространяться о переезде? А может, ему было попросту всё равно?

Работникам такое пренебрежение не понравилась, толпу захлестнул недовольный ропот. Больше всех возмущались повара. Одна из кухарок громогласно объявила, что их всех бросили на произвол судьбы. Щупленький фазан поддакнул, заметив, что если бы экономка со стражей не подоспела вовремя, они могли бы стать жертвами подпольщиков. Послышались взволнованные вздохи. Сплетники вспомнили, что где-то там собираются опасные бунтовщики, которым не терпится нагрянуть в имение с погромами. Слуги испуганно переглянулись. Формально они считались людьми губернатора, а значит, им тоже грозила опасность.

Ила закусила губу. Занятное недопонимание. Получается, не снаряди она своих ребят как ополчение, тут бы могла начаться настоящая паника, если не что похуже. Что ж, она не собиралась разубеждать засуетившихся слуг. Ни к чему поднимать волнения.

Стало даже немного обидно. Её люди — не дикари! Да она и сама бы не позволила подчинённым зверствовать. За кого они её принимают? Сипуха понимала, что претензии беспочвенны: мало кто здесь знал о её связи с подпольем, но ничего с собой поделать не могла. Сложно было избавиться от осознания, что домочадцы с таким страхом сейчас, пусть и косвенно, но говорят о ней.

Ила подавила раздражение. Она в любом случае не стала бы вредить обитателям особняка. Бывшие коллеги как-никак. И громить усадьбу девушка не собиралась. Это всё-таки городская собственность, которая могла бы стать полезна людям.

Однако страх прислуги грех было не использовать. Если подпольщики хотят занять особняк, лучше бы его освободить от лишних людей. Не хотелось бы, чтобы кто-то пострадал, оказавшись между двумя огнями, когда правда вскроется. Девушка тяжело вздохнула и постучала кулаком по столу, привлекая внимание. Толпа нехотя смолкла и перевела взгляды на экономку.

— Коллеги, давайте не будем зря тратить время! Думаю, все согласны, что оставаться в особняке небезопасно. Я предлагаю разойтись по домам. Ничего страшного не случится, если имение пару дней побудет без присмотра. Тем более наши бравые ополченцы должны обеспечить его сохранность, — предложила девушка махнув рукой в сторону двери, где виднелись экипированные птицы.

— Мит-фи, — обратилась она к высокому молодому мужчине с чертами соловья, — будь добр, выдай всем жалование за эту смену.

Ила сомневалась, что позже сможет оплатить труд работников, как обычно происходило. Поэтому решила выдать деньги на неделю раньше. Подло оставлять птиц без средств к существованию в разгар политического конфликта. К её удивлению младший управляющий не стал спорить а, напротив, с надеждой переспросил:

— Может, тогда и за следующую рассчитаемся? Похоже, тяжёлые времена настают…

Вспомнив, что молодому человеку плата полагалась вместе с остальными, Ила кивнула:

— Да, лучше перестрахуемся, и прошу никого даже близко не подводить к имению в ближайшие дни.

Толпу новость порадовала. Она синхронно двинулась по направлению к зоне, где хранились деньги.

Девушка вышла на улицу. Нар-ху оказался упущен. Это огорчало. Ожидалось, что он сгонит охрану и окопается в поместье, опасаясь за жизнь. Ила знала, фамильное имение очень дорого губернатору, здесь тысячелетиями жила его семья, хранились дорогие сердцу и значимые для кошелька коллекции. Поэтому она не думала, что чиновник сможет так просто всё бросить. Планировалось, что подпольщики захватят его до того, как подкрепление прибудет в особняк, а губернатор, оказывается, и не думал оставаться. Вот оно как всё обернулось.

Сипуха вздохнула, похоже, её план с треском провалился.

Нур смог найти со жрецами общий язык. Сначала он боялся, что птицы не воспримут его доводов. У них могли быть свои взгляды на политику. Волновало, что жрецы не давали определённой реакции на его торопливые реплики. Сложно было понять, о чём они думают, те лишь молча переглядывались и кивали друг другу. К счастью, ни сдавать властям, ни как-то самостоятельно ему вредить церковники не стали.

Как оказалось, сыч нуждался в священниках не меньше, чем они в нём. Когда Нур завершил свой монолог, верховная жрица удручённо покачала головой. Её коллега, видя, что глава пребывает в своих мыслях, решил принять инициативу и предложил отойти в дальний угол здания. Церковная молодёжь к тому времени снова оживилась, так что смена обстановки пришлась как нельзя кстати.

Собеседники дошли до стены с витражной полосой и очутились в своеобразной глухой зоне. Гул возбуждённых жрецов здесь смазывался и становился слабо различимым. Их собственные голоса, напротив, казались непривычно громкими. Нур огляделся и понял, что эффект здесь двухсторонний. Рядовые жрецы в зале, тоже, по-видимому, слышали только себя, и разговор глав различить не могли.

Релла заметно оживилась, покинув шумную зону. Было видно, что она плохо переносит суетливые скопления людей. Сыч впервые видел её с такого близкого расстояния. Ему показалось, что она выглядит старше своих лет, хоть он и не знал её точного возраста. Женщина выпрямилась и, сложив руки в открытый замок, обратилась к Нуру.

— Я правильно понимаю, что у вас имеются доказательства нечестности Нар-ху?

Нур кивнул, сложив руки на груди, отчего-то он почувствовал себя увереннее. А может, он просто устал бояться?

— Мы могли бы освободить твоих товарищей в обмен на свидетельство против губернатора, — пояснил один из священников. Предугадывая вопросы, Релла спешно уточнила:

— Да, мы знаем, что вы и так собирались выступить против него. Но вряд ли это сейчас возможно, учитывая обстоятельства. А вот мы могли бы это сделать. Община ещё не запятнала себя, так что заявления церкви имеют вес. Поэтому мы и предлагаем вам встать под наше крыло.

Нур почувствовал огромное облегчение. Жрецы не только не стали сдавать его властям, но и предложили помощь. Казалось, он впервые смог свободно вздохнуть за всю эту долгую ночь. Но в то же время на краю сознания зародилось нечто неприятное и жгучее. Оно услужливо вытащило на свет нужные воспоминания, вспыхивая тревожным озарением. Радость сменилась сомнением. Оно же в свою очередь перешло в негодование. Сыч поспешил выразить свою мысль, пока она не ускользнула от него. Это был вопрос справедливости.

— Так. Погодите! То есть вы всё это время были не против призвать к ответственности чиновников? И прекрасно знали о их прегрешениях? И ничего не делали? Так получается?

Один из жрецов хотел объясниться, но сыч его перебил:

— Э, нет. Подполье столько раз пыталось с вами связаться, но вы только и делали, что упорно нас игнорировали. Пока это не коснулось ваших интересов, конечно же. Но и тогда, стоило проблеме решиться, как вы снова стали глухи к нашим просьбам. Из-за вас задохнулись протесты крестьян! Вам не стыдно? Вы ведь вместе с ними на полях работаете!

Парень резко выдохнул и уставился на священников прямым немигающим взглядом. На его лице ясно читалось обвинение. Это было ужасно обидно, учитывая, что подполье действительно помогало жрецам в недавнем времени. Особенно, вспоминая то, как быстро птицы позабыли о сотрудничестве, стоило им получить своё.