И уйти в закат (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 54

— А ты, значит, за справедливость?

— Я вырос не так далеко отсюда, — сказал он. — Километров сто на юг, там есть небольшой городок… Мое детство прошло в трейлерном парке на его окраине.

— Мое детство было вполне благополучным, — сказала я.

— Мое поначалу тоже, — сказал он. — У родителей была ферма, много акров земли, скот, несколько наемных работников. Я был единственным и поздним ребенком, и мне практически ни в чем не отказывали… Потом мама заболела, и выяснилось, что требуется серьезное лечение, которое не покрывается страховкой. Отец потратил все деньги, даже те, что были отложены мне на колледж, влез в долги, но мама все равно умерла.

— Мне жаль, — сказала я.

— А через год после ее смерти кредиторы забрали ферму и продали ее с молотка, а нам пришлось переехать. В трейлерный парк. И может, это все же было бы неплохое детство, но потеряв ферму отец начал пить. Из-за этого он не задерживался долго ни на одной работе, и хотя мы жили вдвоем, нам все равно не хватало денег. Я подрабатывал… где мог. Не везде меня брали из-за возраста, где-то просто гнали в шею из-за репутации отца. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, он умер. И, наверное, я воспринял его смерть даже с облегчением.

А мой отец, не папа Джон, а настоящий биологический отец приложил руку к смерти моей биологической матери, вдруг вспомнила я. Не было ни имен, ни дат, ни каких-либо обстоятельств этого события. В памяти всплыл один только факт. И при этом я все равно не считала отца чудовищем.

Не только в моей жизни все сложно.

— Позже я узнал, что банк, который отобрал у отца ферму, принадлежал теневому правительству, — сказал Джеремайя. — И нет, у меня нет никаких претензий к сотрудникам этого банка, они сделали все по правилам. Они не нарушали закон, ломая человеческие судьбы.

— Жизнь несправедлива, — сказала я.

— Вот именно, сестра, вот именно. Жизнь стабильно несправедлива, и теперь я знаю, кто стоит на страже этой стабильности.

— Есть также мнение, что они удерживают этот мир от полного хаоса, — сказала я.

— Я не адепт хаоса, если ты об этом, сестра. Я не хочу рушить старые устои, ничего не строя взамен. Напротив, я хочу дать миру порядок. Порядок, основанный на справедливости.

Или на том, как он воспринимает справедливость.

— Мир все равно останется жестоким, — сказала я.

— Да, может быть, он останется жестоким, но он будет таким для всех. Без всяких исключений. Не так, как сейчас.

Наверное, одно исключение там все же будет, подумала я. Сам Джеремайя. Вряд ли он будет строить такой миропорядок, при котором плохо будет ему самому.

Так-то это был обычный революционный бред юного идеалиста, еще даже школу не закончившего. Впрочем, у Питерса было тяжелое детство, и он вполне мог не получить даже зачатков классического образования.

Какой мир он сможет построить с таким пониманием процессов? Один неграмотный идеалист может наворотить такого, что потом тысяча профессионалов годами разгребать будут, и не факт, что успешно.

С другой стороны, а какие у него шансы, если отбросить в сторону его манию величия и посмотреть на вещи реально? Общине уже десяток лет, как минимум, и он только-только начал выбираться за пределы штата. Но, в общем и целом, он и Алабаму-то еще толком не контролирует.

Даже если его культ проявит тенденцию к экспоненциальному росту, для установления мирового порядка ему понадобятся долгие годы, даже при условии, что ему никто противодействовать не будет. Ладно, у нас в стране цензоры, похоже, закончились, если ТАКС выпустило на охоту меня, но, вопреки распространенному в этих штатах мнению, нашей страной мир не заканчивается.

— Ты ставишь перед собой довольно амбициозные задачи, брат.

— А какой смысл размениваться на мелочи?

— Никакого, — согласилась я. Особенно если ты — бог.

А еще есть современные средства коммуникации. Радио, телевидение, интернет. Пусть его слово не действует в записи — иначе можно было бы крутить все время одну и ту же проповедь без личного участия Питерса — дистанционно-то оно действует. И если Джеремайя сможет выйти на большую аудиторию, то черт его знает, как там все может повернуться.

И тогда его точно придется останавливать.

Сам-то он, человек, может быть, и неплохой, учитывая обстоятельства. Ему удалось обустроить жизнь в общине, никто не голодает, все при деле, поля колосятся, денег хватает, дети даже в местном подобии школы учатся, но я сильно сомневалась, что модель, подходящую для относительно небольшого количества людей, можно будет растянуть хотя бы на нашу страну, не говоря уже обо всем остальном. Да и представители остальных религий вряд ли будут в восторге от его экспансии…

Но главная беда в том, что Джеремайя… не слишком умный. Так-то это не беда, дураков вокруг полно, и мы все ухитряемся сосуществовать вместе, дураки опасны только тогда, когда они объединяются, или в руки одному из них попадает невиданная доселе мощь.

Конечно, большую часть видимых противоречий Джеремайя мог бы снять, если бы ему удалось обратиться ко всему человечеству одновременно, но я думаю, что такой возможности у него еще долго не будет.

А если он начнет откусывать по частям, начнется война.

Чисто теоретически, я могу остановить его прямо сейчас. На раннем этапе, до того, как прольется большая кровь. Достаточно взять вот эту вилку и воткнуть ему в шею…

Но можно ли винить человека в том, что он еще не сделал и не факт, что сделает, хотя и собирается?

— Никакого, сестра, — повторил за мной Джеремайя. — Поэтому я и решил баллотироваться в президенты на следующих выборах. В качестве независимого кандидата.

— На это нужны большие деньги, — обычно в независимые кандидаты идут миллиардеры, которых не устраивает текущее положение дел, и они желают поторговаться с теневым правительством за новые преференции.

— С этим проблем не будет, сестра. Я уже нашел инвесторов, которые готовы покрыть всю сумму.

А на дебатах-то он вообще всех уделает. За главным политическим шоу страны следит огромное количество людей, и Питерс может сначала просто нести свою обычную чушь, а потом призвать из всех голосовать за него, и они проголосуют. Тут, конечно, стоит помнить про временные ограничения, но вполне возможно, что с ростом аудитории будет расти и его способность убеждения. И если он сумеет раздвинуть рамки достаточно широко…

План теперь уже не казался таким завиральным.

— Я не собираюсь все делать сам, — сказал он. — Я привлеку лучших экономистов, лучших юристов… В общем-то, я уже начал работать в этом направлении.

— Вижу, что ты очень ответственно относишься к делу.

— А как иначе, сестра? И, кстати, о деле. Не хотел бы тебя торопить, но ты уже подумала над моим предложением? Президенту нужна первая леди.

— Выборы только в следующем году.

— Так ты хочешь сказать, что тебе нужно еще время?

— Да, — сказала я.

— Что ж, я готов подождать, сестра, — сказал он.

Мы закончили ужин, и я подумала, что сейчас он отошлет меня обратно, но он пригласил меня на экскурсию в свой кабинет.

***

Кабинет выглядел, как будто принадлежал директору IT-корпорации, а не молодому и полному амбиций религиозному деятелю. Лампы под потолком не горели, но света тут хватало от многочисленных работающих мониторов. На стене висело несколько циферблатов, показывающих время в разных часовых поясах. На просторном деревянном столе помимо еще одного монитора стоял здоровенный профессиональный микрофон.

У противоположной от рабочего стола стены находился большой кожаный диван, на котором могли бы с комфортом разместиться человек шесть. Перед диваном стоял небольшой журнальный столик, на котором покоилась ваза с фруктами, два бокала и бутылка вина. Судя по этикетке, вино было французским, старым и очень дорогим.

Джеремайя откупорил вино, просто приказав пробке выпрыгнуть, разлил вино по бокалам, протянул один мне.