Недостойный сын (СИ) - Лахов Игорь - Страница 37

— Подожди-ка! — перебила образный рассказ Литария. — Ты хочешь сказать, что бойцовский пёс, сбежав от псарей, напал на Ликкарта, ранил его, и тот только чудом не остался калекой?

— Да, мама! Чего же тут непонятного?

— Понятно одно… Надо забрать у тебя все эти дурацкие книжки с не менее дурацкими россказнями! Математика, естество мира, история, написанная умными людьми! Вот что тебе надо! Хватит уже в девятнадцать лет вести себя малолетней дурой, и пора понять, что все эти «любовные грёзы» хороши лишь как отдых для ума!

— Я не согласна с тобой, мама! Мир обязан состоять из прекрасного! Но… Самое страшное, что я стояла за деревом, наблюдала битву и малодушно хотела, чтобы победил Демон. Не будет Ликкарта, и все мои страхи уйдут… Я чудовище…

— Хоть одна нормальная мысль посетила твою голову! Значит, взрослеешь, и не так безнадёжна. Запомни! Врагов надо или переделывать в союзников, или убирать куда подальше, или… Устранять! Иди к себе, и жду на ужин! Узнаешь много интересного, так что не опаздывать!

Лишь только за Сарнией закрылась дверь, Литария сразу же приказала позвать Ликкарта. Тот пришёл достаточно быстро, неловко пряча за спину повреждённую руку.

— И где это ты так? Сильно? — с лёгким прищуром спросила ридганда.

— Ничего особенного, ри Литария. Полез за пиццей на дерево…

— Подожди! Какая пицца?! Они на деревьях не растут!

— Вот и я догадался об этом, сверзившись с самой верхушки. Обидно! Столько сил потратил! Может, дерево не то было?

— Кстати, твой «полёт» видела Сарния. Только что у меня была, поведав всё в красках.

— Жаль… Такая красивая история пропала. Но учтите! «Дереву» я дал обещание, что его не срубят. Случайность вышла! Вы уже знаете про то, что неохотно даю обещания, и давайте не будем расстраивать друг друга по такой мелочи.

— Договорились! — усмехнулась Литария. — Франгу показался?

— Да. Всего пара швов — теперь как новенький.

— А Пират?

— Ходит себе и важничает, хвост задрамши! Первая битва — имеет полное право.

— Выпороть бы вас всех, включая доченьку, но у Ладомолиусов подобное не практикуется, да и раньше надо было начинать, не дожидаясь… Ладно! Отдыхай! Жду к ужину. Я бы на твоём месте поела заранее — разговор с Сарнией сложным будет, и кусок в горло вряд ли полезет.

Ликкарт ушёл, а Литария ещё долго сидела, помимо воли представляя себе дерево, увешанное пиццами. Это же надо было такое ляпнуть! И… Она, пусть и мысленно, но впервые назвала чудовище именем сына. Ликкарт… Может, ещё не всё потеряно?

Вечер. Ужин. По торцам стола друг напротив друга сидят Литария с Сарнией. Киваю обеим и занимаю, согласно диспозиции, место посередине, где мне уже приготовлены столовые приборы. Всё матушка продумала — даже расположение семейства.

— Слуг не будет, поэтому раскладывайте себе сами, — начинает разговор ридганда.

— Я поухаживаю, — предлагаю свою кандидатуру.

— Нет! Я не голодна! — резко заявляет Сарния.

— А я очень! Эээ… Ликкарт, будь добр, налей мне немного розового вина и пару ложек салата с креветками положи.

Ого! Пусть и с заминкой, но Литария назвала меня по имени! С виду мелочь, но если копнуть глубже, то…

С удовольствием исполнил просьбу матери и посмотрел на сестру.

— Я из твоих рук даже яда не выпью, если в мучениях помирать буду! — провозгласила она.

— Ну и дура, — спокойно парировала Литария, отхлёбывая из бокала. — Сделать себе хуже назло врагу — очень глупый поступок.

— Мама! Ты не знаешь! Этот…

— Сарния! Если ты пытаешь в очередной раз глубокомысленно НЕ сказать, что брат тебя домогался, то зря стараешься.

— Да… Но откуда?!

— Ликкарт мне сам поведал, когда раскрылась его вторая, тайная жизнь. Даже просил пока притвориться, будто бы ничего не знаю.

— Он обманывает всех нас! — вскочила Сарния. — Не верь ни единому его слову!

— А я не ему верю, дочь, а присмеру Жаниру, например, или самому кангану Тойбрелу Звейнициллу. Твой брат давно работает на Свободный Вертунг, пытаясь помешать Теням Бесцветного захватить власть в стране, и его поступок по отношению к тебе был частью этого.

— Интересно… — усаживаясь обратно за стол, ехидно спросила сестра. — Значит, его грязные лапы под моим платьем это для безопасности Вертунга?

— Для твоей безопасности! Сколько раз я тебе говорила выйти из своих выдуманных реальностей?! Что он должен был тебе сказать, чтобы ты уехала подальше от всех этих опасных интриг? Правду?

— Да! Но правда в том…

— Правда в том, что ты так и не вышла из детского возраста! — завелась Литария не на шутку. — Что было бы, если бы Ликкарт сказал тебе убраться прочь и хранить тайну разлуки? А?

— Я бы и хранила!

— Конечно… Несколько дней! Потом, начитавшись своих книжек, явилась в Гратилию поддержать «одинокого, такого несчастненького Ликкушеньку»! А если бы кто-то в разговоре сказал что-то плохое про него? Да ты патологическая правдолюбка! Дурная правдолюбка! Заставить тебя соврать, это всё равно, что повернуть движение солнца вспять! Не выдержала бы и выдала тайну, защищая честное имя брата! Разве не так?!

— Я бы Ликка никогда не выдала! А поддержать брата — это святое! Незаметно пробралась бы в столицу и…

— И на обратном пути, — встрял я в женскую перепалку, — тебя саму схватили бы лихие людишки, затащили в укромное место, немного попытали, выведав всё, потом надругались и…

— Я — женщина! Точнее, невинная девушка! — с жаром воскликнула Сариния. — Поэтому они, узнав, что я благородная ридганда…

— Отымели тебя во все «благородные невинные» дырки, — тихо ответила Литария, — потом вспороли живот, вывалили наружу кишки и, забив его камнями, скрыли следы своего преступления в заливе. Особи подобного рода не имеют морали и твоих книжек не читают.

— Мама! Что ты говоришь?! Это так грубо!

— Правду, доченька… Только грязную, неприкрытую правду. Ликк сделал всё, чтобы ты его возненавидела. Теперь поняла для чего?

— Я не хочу тебя слушать!

— Тогда… Пошла вон! Собирай свои пожитки и вали обратно на Восточное побережье!

В этот момент я уже сам не понимал — играет ли Литария роль или натурально гневается на дочь. Блин! Так всё перепуталось, и, видимо, не только у меня.

— Иди, Сарния! — не останавливалась ридганда. — Живи красиво, проедая богатство семьи, которое умножалось в боях, а не во флакончиках дорогих цветочных ароматов! Но запомни! Когда у тебя появятся собственные дети… Не по книжкам появятся, где — раз! — и некакающий младенец на руках умильно улыбается, а когда через муки родишь, вперемешку с дерьмом и потом! Когда всё болеть будет и сложно встать с кровати, а этот плачет и грудь требует! Когда его первый шаг будет вызывать не только счастье, но и переживание, чтобы не расшиб свою головушку, упав! Подрастёт — ещё хуже! И вот тут ты должна научиться не стишки декламировать, а быть опорой и защитой! Я научилась этому! С трудом и не избежав ошибок, но стала МАТЕРЬЮ! А ты кто? Пустышка!

— Мама…

— Именно так! И горжусь этим! Матерью стать тяжело!

Сарния, ничего не говоря и закрыв лицо руками, выбежала из столовой залы.

Мы сидели, молча отпаиваясь вином. Я не выдержал первым.

— Ри Литария…

— Заткнись! Кажется, я только что потеряла дочь…

— Она умница — должна понять. Сейчас хочу сказать о себе. Иметь такую мать … Пусть и ненастоящую! Большая честь. В той жизни… Вы очень похожи… Я не Ваш сын, но ощущаю себя им. Ответных чувств не прошу, только гордость в душе возникает, что становлюсь частью Ладомолиусов. Комментировать мои слова не надо. Это от сердца, пусть и в пустоту.

— Да. Ты не мой сын, — грустно улыбаясь, ответила женщина. — Сообщник. Не строй иллюзий стать большим, но… Мне стало легко называть тебя по имени. Оставь одну, пожалуйста… Муторно сейчас от всего этого вранья дочери… Думаю, найдёшь, где нормально поужинать.

Взяв Пирата, я направился на прогулку. Свежий воздух и темнота, слегка разбавленная светом лун, настраивали на размышления. Сел у пруда, задумчиво бросая в него камушки. Шорох сзади…