Проклятие Усердия. Том 1 (СИ) - Нетт Евгений - Страница 19

Схватив оценившую шутку сестру за руку, проклятый ринулся вперёд. Толпа поначалу не очень-то поддавалась, но спустя десяток секунд кто-то черезчур внимательный вскрикнул, сообщив народу о появлении виновника торжества. Стоило только этому произойти, как со всех сторон на третьего графского сына обрушились поздравлени. Некоторые особо эмоциональные личности воспользовались неразберихой и не постеснялись похлопать «организовавшего» шикарное празднество парня по плечам и спине. В воздух то и дело взлетали шапки, любимые торговым людом независимо от сезона, а Виктор, улыбаясь и благодарно кивая направо и налево, пёр вперёд, с некоторым трудом избегая столкновения с ценительницами старых молодёжных традиций, предпринимающими попытки прижаться к сыну графа своими выдающимися и не очень достоинствами. Их даже Страйя, «прицепом» семенящая за Виктором, не останавливала.

Такое внимание, бесспорно, льстило, но проклятый хорошо понимал, что он в центре внимания не как Виктор — человек, а как Виктор — третий сын графа и просто порадовавший народ мешочек с деньгами. Этим можно было насладиться раз-другой, этим можно было пользоваться ради каких-то выгод, но вот на регулярной основе получать удовольствие от столь сомнительного вида славы…

Ладно бы золото было им заработано, так нет — даже его Виктор получил от отца, в чем его заслуги, что логично, не было.

И всё вышесказанное всецело объясняло его отношение к происходящему.

Но вот толпа вместе с «живыми» статуями осталась позади, и Виктор вместе со Страйей, которой, к слову, всеобщее ликование очень даже понравилось, вырвался на обычно полупустую площадь, ныне заставленную палатками и шатрами. Развлечения от мира к миру не особо-то и менялись, так что ничего для себя интересного парень не заметил… чего, опять же, нельзя было сказать о его сестре. Словно маленький чёрно-алый, с примесью белого вихрь она сместилась к ближайшей палатке, в которой упитанный, но опрятный и приятный внешне мужчина продавал любимое детьми, — и не только, — лакомство.

— Хочешь? — Девочка кивнула, и Виктор повнимательнее присмотрелся к прилавку и миниатюрному производству за ним. Но последнее его особо не заинтересовало, так как выглядело в полной мере непонятно, на грани смешения технологий и магии. Зато разноцветные леденцы притягивали взгляд, и были представлены десятком разных форм. Среди всего этого разнообразия проклятому приглянулся маг, ломающий посох об колено. Страйя же остановила свой выбор на длинноухой эллианке, сидящей на облачке. Стоило это удовольствие совсем немного, по одному грану за штуку, и именно этих монет Виктор предусмотрительно взял с собой с запасом — целый кошель. Увесистый такой, ведь граны состояли из небольших серебряных кружочков в обрамлении медных колец, как бы добавляющих им веса. Бедняки порой вообще пилили их на половинки и четвертинки, но по случаю праздника на центральной площади размениваться на мелочи никто не стал бы.

Две монеты перекочевали в ладонь продавца, а взамен дети графа получили свои законные леденцы. Страйя свой попробовала сразу же, а вот Виктор для начала оттянул сестру в сторону, и уже там, в более-менее спокойной обстановке, оценил вкус популярного на континенте лакомства. То оказалось весьма недурственным, и в случае с ломающим посох магом имело отчётливый яблочный вкус.

— Весьма, весьма… — Реципиент глупостям вроде праздников времени не уделял, и его познания в вопросе десертов ограничивались разного рода тортами и пирожными. Так что формально это тело впервые попробовало леденцы, в королевстве, между прочим, очень распространённые, и считающиеся чуть ли не достопримечательностью.

— Два года таких не ела! — Довольно заявила Страйя. — Их у восточной границы не очень-то и жалуют. Словно не в одном королевстве живём, а на разных концах континента…

— Наверняка там есть что-то своё, на замену. — Пожал плечами парень, не переставая блуждать взглядом по окружающему пространству. — А вообще странно это. Леденцы не то, чтобы такая сложная штука, требующая уникального сырья. Сахар да фрукты.

Совсем рядом заиграла музыка. Ничего такого, что нельзя было бы изобразить посреди площади силами небольшой труппы бродячих артистов, но атмосфера стала какой-то завершённой, цельной. Это Виктору невообразимо понравилось, и он широко улыбнулся, подцепив Страйю под руку и потащив её дальше, в направлении импровизированных арен. Ранее он не слишком ясно выразился, радикально отделив городскую площадь от городского же форта, которые на самом деле располагались довольно-таки близко друг к другу. Если не сказать, что вплотную, ведь арены для показательных боёв за неимением свободного места возвели на краю этой самой площади.

И именно аренам, суть слегка приподнятым над землёй деревянным площадкам, они сейчас и подошли, издалека и сильно заранее заметив сражающихся тренировочными, затупленными мечами рыцарей. Ману те если и использовали, то только для большей эффектности, но зрителям хватало и этого. Толпа эмоционально встречала каждый удар, а рыцари, которым так редко выдаётся возможность хотя бы так, «играючи» покрасоваться и показать себя, всё сильнее ускорялись и начинали фонтанировать маной. Гремело железо, то и дело вспыхивали неяркие вспышки, вызванные «столкновением маны», свистел рассекаемый воздух…

В общем, народ веселился, и Виктору это очень даже нравилось. Чувствовалось, что деньги были потрачены не зря, и хотя бы немного, но к своей цели он стал ближе. Да и Страйе представление пришлось по вкусу несмотря на то, что они успели к самой развязке: мечники обменялись десятком ударов, сошлись в клинче и, полыхнув разноцветной маной в последний раз, разошлись, дабы после начать раскланиваться перед зрителями. Один из рыцарей вообще перемахнул через ограждение и подхватил радостно взвизгнувшую девушку, которая, очевидно, с этим самым рыцарем была хорошо знакома. Толпа, глядя на это, одобрительно загудела и даже помянула имя красавицы, а на помост начали подниматься мужчины из стражи. Вооружённые алебардами, они обещали показать много интересного. Без маны, правда, но мастерство не всегда шло рука об руку с одарённостью: такой уж была жестокая правда любого из миров.

— Надеюсь, когда я вернусь из столицы ты, брат, сможешь не хуже! — С какой-то вымученной улыбкой пробормотала Страйя, убрав руки за спину и качнувшись из стороны в сторону. Её взгляд всё так же был направлен на сошедшихся в схватке алебардистов, но в какой-то момент устремился сквозь них.

Девочка вновь задумалась в свойственной всем волшебникам манере, уйдя в себя и как бы отрешившись от окружающего мира. Она совершенно точно не просто задумалась, так как Виктор отчётливо ощущал характерные, известные реципиенту ещё с детства колебания маны, отличать которые от любых других его научило соседство с, собственно, Страйей — первой волшебницей в роду за последние тридцать лет. Среди всех даров волшебство было как бы не самым желанным, но оно же несло с собой немало минусов, особенно страшных для необученного человека.

Тяжко вздохнув, проклятый так же, как и сестра убрал руки за спину, после чего запрокинул голову к начавшему окрашиваться в сотни оттенков рыжего небу. До темноты было ещё далеко, но вокруг уже зажглись первые огни — вестники сумрака, в этот конкретный день призванные украсить празднество хищными пламенными переливами…

Ещё минуту назад Виктору казалось, что ничто не может испортить этот вечер, но прозвучал ненавязчивый намёк на то, что Страйя решила форсировать свою отправку в столицу — и личное небо парня вновь начало затягивать тучами. Не то, чтобы он не был способен жить и наслаждаться жизнью в одиночестве, но человек, будучи социальным существом, подсознательно стремился оказаться рядом с небезразличными ему сородичами. Для Виктора таким сородичем стала сестра, которую Виктор-реципиент любил и ценил просто потому что, а Виктор-нынешний, переняв эти чувства, хотел оградить её ото всех угроз извне.

Хотел — но пока не мог.

Лишённый магии, слабый, проклятый и зависимый от отца. Даже не заготовка под вирфорта, а всего лишь обычный человек. Понятно, что всего и сразу достигнуть невозможно, и на одну только адаптацию к проклятию ушло девяносто процентов всего времени в этом мире, но — можно было лучше. И сейчас ряд возможностей никуда не делся. Всего-то и нужно будет, что поднапрячься, где-то рискнуть, а где-то с головой погрузиться в боль, верного спутника магии, завязанной на душу.