Цейтнот. Том II (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 48

Но не случится, конечно же. Диверсантов, если только они не полные профаны давно и след простыл, а профанами они не были совершенно точно — в противном случае так бы и продолжали обстреливать штаб со своей прежней позиции.

Переулок был пуст, сыщик внимательно поглядел по сторонам и позвал меня за собой в подворотню. Там он принялся колотить кулаком в дверь дворницкой, а я встал чуть поодаль и переборол желание сунуть руки к убранным в карманы пальто револьверам, вместо этого заранее выделил сотню килоджоулей, чтобы в случае необходимости иметь возможность буквально по щелчку пальца сотворить примитивный электрический разряд.

Бородатый дворник нашему визиту нисколько не обрадовался, но к служебному удостоверению сыщика проникся вроде бы даже искренним почтением и на вопросы взялся отвечать со всей охотой, ещё и в парадную без лишних понуканий запустил, когда Игнат выказал желание осмотреть чердак.

Лифта в доме не было, пришлось подниматься на самую верхотуру по скрипучей лестнице. Сходили впустую — дверь оказалась заперта, а на самом чердаке разве что бельё на верёвках висело.

— Так, говоришь, никого подозрительного не видел? — уточнил сыщик уже внизу, закурив и предложив папиросу дворнику. — Может, выстрелы слышал?

— Никак нет! — по-военному чётко ответил бородатый дядька. — Ничего такого не видел и не слышал. И никакие подозрительные личности тут не шастали, у меня с этим строго!

Мы двинулись в обратный путь, но к такси не свернули и направились к перекрёстку. Там сыщик вышел на середину улицы и вновь огляделся.

— Промашка вышла, — признал он, кинул окурок под ноги и прищурился. — Ну-ка, идём! — А потом крикнул уже не мне: — Петя! Давайте за нами!

Двигатель такси чихнул, приятели-пролетарии заскочили на подножки, автомобиль дёрнулся раз-другой и покатил следом. Сыщик миновал один дом, остановился у следующего и запрокинул голову.

— Ага! — с удовлетворением произнёс он, развернулся и посмотрел вдаль по улице, после чего вновь повторил: — Ага!

Я маячить на всеобщем обозрении не стал и отошёл к воротам, тоже глянул туда и туда, после чего решил, что внимание сыщика привлекла декоративная угловая башенка, из которой вполне мог открываться вид на здание штаба.

Игнат подошёл и толкнул калитку, та оказалась не заперта и дворницкая — тоже, а её обитатель был пьян в стельку. Мы не стали тратить на него время, сразу прошли в дом. И вновь — скрипучая лестница, и вновь — завешанный бельём чердак. Только здесь навесной замок валялся на полу, да и пахло отнюдь не одной лишь пылью.

Игнат потянул носом воздух и спросил:

— Чуешь?

Я кивнул. Воняло пороховой гарью и самую малость табачным дымом.

Сыщик с пистолетом в руке двинулся к лестнице, по которой можно было забраться в башенку, но сразу остановился и поднял с пола окурок, после изучил натоптанные в пыли следы, похмыкал. Я толкнулся поисковым воздействием вверх и чуть в сторону, не дождался никакого отклика и сказал:

— Там никого!

— Допустим… — пробурчал сыщик, но ТТ при этом возвращать в кобуру не стал и ловко взобрался по шаткой лесенке с ним в одной руке и с электрическим фонариком в другой. Спустился обратно он уже без оружия, зато с надетой на карандаш гильзой, заметно превышавшей своими габаритами обычную винтовочную.

— Разрешите! — попросил я и пригляделся к её донцу. Падавшего из слухового окна света хватило, чтобы уверенно вынести вердикт: — Срединский противотанковый!

— Ага-ага, — задумчиво протянул сыщик и скинул гильзу с карандаша в бумажный пакет. — Видел раньше?

— Доводилось.

Игнат огляделся.

— И само ружьё, надо понимать, немаленькое?

Я поднял ладонь на уровень носа.

— Такое примерно. Но ствол можно скрутить.

— Ясненько. — Сыщик прошёлся по чердаку, потом вернулся ко мне и указал на окурки. — Что скажешь?

Бычков набралось с десяток, бумажные мундштуки одних были характерны образом заломлены посередине, другие лишь примяли зубами, в этих окурках оставалось никак не меньше пятки табака.

— Курили двое, — сказал я, выпрямляясь.

Сыщик кивнул.

— И пробыли они здесь от силы пару часов, — добавил он. — Даже не напрудили нигде. Посему вопрос: как они передвигались по району с этим твоим противотанковым ружьём?

Я озадаченно хмыкнул.

— А они передвигались? Может, именно здесь схрон был? Вдруг кто-то из жильцов замешан?

— Утром в пяти кварталах отсюда расстреляли броневик, — просветил меня сыщик, который опустился на корточки и убрал пару окурков в бумажный пакет. — Почерк предельно схож: первым выстрелом был убит оператор, вторым повреждён двигатель. Калибр совпадает. — Он выпрямился и объявил: — Попробую привести в чувство дворника, а ты начинай обход. Опроси жильцов, наверняка кто-то что-то видел или слышал.

Я внутренне поморщился, но говорить о бесперспективности такого рода оперативно-розыскных мероприятий не стал. Ничего не попишешь: надо — значит, надо.

Мы спустились с чердака, Игнат пообещал прислать кого-нибудь и поспешил вниз, а я позвонил в ближайшую дверь и сразу, не дожидаясь ответа, потревожил жильцов ещё двух квартир. Никто не отозвался.

Разумеется, я мог бы с чистой совестью спуститься этажом ниже, но халтурить не пожелал, задействовал технику активного обнаружения и без особого удивления уловил присутствие людей сразу во всех трёх квартирах.

Вот ведь несознательные личности!

Бухая по ступеням тяжеленными ботинками, прибежал Жора, шумно выдохнул и спросил:

— Ну что?

— Отдышись и начнём двери выбивать! — заявил я, повысив голос, потом заколотил кулаком в одну из квартир. — Граждане, откройте! Республиканский комиссариат!

Попытка выдать себя за сотрудника РИК тянула на несколько лет каторжных работ, а по законам военного времени и вовсе могла обернуться расстрелом, но я счёл риск нарваться на неприятности не таким уж и существенным. Никто никуда жаловаться не побежит, да и кому жаловаться-то? Законную власть здесь и сейчас как раз мы и представляем!

— Открывайте! — поддержал меня Жора. — А то дверь выломаем!

И — открыли. Не все, поговорить с нами решились обитатели лишь двух квартир из трёх, но в последнюю я вопреки своим громогласным угрозам ломиться всё же не стал. И без того кое-какие выводы касательно случившегося сделал — так, никто из жильцов верхнего этажа выстрелов не слышал, что на одно только нежелание сотрудничать списать никак не получалось. Скорее уж оператор ставил звуковой экран.

Закончив опрос, я вернулся к чердачной двери, поднял валявшийся наверху навесной замок, принюхался и уловил лёгкий аромат чего-то перегретого — то ли самого металла, то ли машинного масла. Это вполне могло свидетельствовать о воздействии на него не слишком-то искусного в ремесле взлома запоров оператора, но от более тщательного изучения замка я воздержался, вместо этого махнул рукой Жоре и спустился этажом ниже.

Дальше всё пошло своим чередом и без всяких неожиданностей. Где-то нам, несмотря на все призывы, так и не открыли, где-то отвечали из-за закрытых дверей или общались через узкие щели, не рискуя снимать цепочек. В большинстве случаев хватало красных нарукавных повязок, реже приходилось доставать мандат с круглой печатью республиканского комиссариата, вчитываться в содержимое которого излишне подозрительным гражданам я благоразумно не позволял.

Больше всего толку оказалось от пригласившей нас на чай старушки — та мало того, что хлебом с малиновым вареньем угостила, так ещё и припомнила трёх подозрительных личностей, которые шастали по лестнице этим утром. Увы, лицезрела она незнакомцев лишь мельком, ещё и через дверной глазок, поэтому описание ограничилось какими-то самыми общими чертами.

По словам старушки, видела она взрослого дядьку в драном ватнике и кроличьей шапке, молодого человека в драповом пальто и юнца в короткой стёганой куртке и кепке. И вроде бы те несли что-то замотанное в тряпки, но насчёт этого у нашей гостеприимной хозяйки полной уверенности не было, да и у меня тоже, поскольку припомнила она об их ноше только после наводящего вопроса.