Научи меня танцевать (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 15

Я кивнула и пошла в комнату таращиться в потолок. «Что, черт возьми, происходит в этой семейке? И почему она отправила сообщение мне, а не мужу, брату или тому же Сергею? Откуда у нее вообще мой личный номер?» - задавала я себе вопросы.

- Васька! – услышала с кухни. – Послушай, - сказал он, когда я подошла и включил запись.

«Волшебник» - с улыбкой подумала я, но тут же улыбка исчезла с моего лица, потому что я услышала до боли (буквально) знакомый противный голос:

- Выламывай! – приказал кому-то Скрипач.

- Вот урод, - прошипела я, а Пашка взглянул на меня с удивлением.

- Знакомый?

- Познакомились на днях. Сегодня утром смс присылала, помнишь? То есть, уже вчера.

- Информация уже давно у тебя в почте. Но в связи с новыми обстоятельствами, думаю, она будет недостаточна. Иди спать, на тебя без слез не взглянешь, я попробую нарыть еще что-нибудь и лягу на диване.

Я с благодарностью посмотрела на него, потрепала по кудрявой голове и наконец-то завалилась спать, голова не соображала и нужно было набраться сил, ближайшие две недели обещали быть насыщенными событиями.

Утром, едва открыв глаза, я позвонила Сергею. Приятный женский голос сообщил мне из динамика, что абонент отключен. Чертыхнувшись, я тяжело поднялась и прошлепала в ванну. Прохладный душ немного примирил меня с действительностью. Заглянув в зал нашла Пашку сладко спящим на диване, свернувшись калачиком. Я умилилась, аккуратно накрыла его пледом, вышла и прикрыла за собой дверь. Наверняка он работал всю ночь, все, что нарыл, я и так увижу у себя в почтовом ящике и будить его смысла не было. Сварила кофе, открыла ноутбук и стала изучать информацию.

Первым было письмо с данными о Колыпине. В основном, это был список многочисленных прегрешений. Пять раз успел отсидеть, дважды по малолетке. Последние двенадцать лет в незаконной деятельности уличен не был, но окружение выбирал себе под стать: сплошные уголовники. Так что смело можно предположить, что от старых привычек он не избавился, научившись, разве что, не попадаться. Все это я уже знала от Петровича, и информация мне интересной не показалась. Следующее письмо пришло часа три назад, тот же Колыпин, но теперь Пашка собрал данные о его родственниках, где кто проживает, чем занимается, были ли приводы, дата рождения и смерти. Те же данные по дружкам, с которыми его видели чаще всего. От обилия адресов и фамилий голова загудела, я мельком пробежала взглядом по списку, не пытаясь запомнить, подключила принтер и сделала распечатку. Пересчитав листы, а их было аж шестнадцать, прониклась к Паше еще большим уважением.

В последнем письме он сообщил, что телефон Кати за ночь не включали, что вселяло определенные надежды. Дальше начались странности. В ночь обстрела Испанца Катя должна была вылететь из местного аэропорта в Москву, где ее встречал муж, прилетевший туда из Казани за день до этого. А уже из Москвы оба должны были отправиться прямым рейсом в Барселону. Регистрацию на первый рейс она прошла он-лайн, но на следующий ни она, ни Маслов уже не регистрировались. Тут как раз понятно, она собиралась улететь, вероятно, ждала брата в поселке, зарегистрировалась через интернет, но, услышав выстрелы и не дождавшись сопровождающих, осталась. Не услышать автоматную очередь в пятистах метрах от дома просто невозможно. Странно то, что сегодня ночью она должна была вылететь все по тому же маршруту, снова зарегистрировалась на рейс за три часа до похищения, но уже без мужа, который вчера вернулся в город из Москвы. Алексей рассчитывал на помощь друга, но поспешил отправить сестру подальше от всех событий или не доверял ему так же, как и всем остальным? На этот вопрос мог бы ответить Сергей. Я снова набрала его номер и снова послушала незнакомку, начинающую раздражать.

Ладно, оставим этот вопрос открытым. Сейчас важно установить, а было ли это похищение? Звучит дико, на первый взгляд, но, в самом деле, что, если это очередная уловка? На рейс она все-таки зарегистрировалась. Возможно и улетела. Видео не проблема, голос наложить на задний план тоже, отправили любопытной варваре вроде меня, я начинаю рыть носом землю, враги дергаются и не понимают, что происходит. Один раз меня уже использовали в подобных целях. А на голос Скрипача я сама сделала акцент в разговоре с Алексеем. Фантазии им не занимать, судя по рассказам Максима и моим собственным выводам, включая откровенно неоднозначное поведение. Опять же, Серега отмалчивается, хотя еще вчера трубку брал.

Я со злостью стиснула челюсти. Мысль ушла в направлении, как испортить им игру, я так увлеклась, что забыла с чего эта идея вообще появилась у меня в голове.

- Срочно нужен альбом, - пробормотала вслух и прокралась в комнату, где спал Пашка, взяла альбом и на цыпочках пошла обратно.

- Я не сплю, - послышалось с дивана.

- Разбудила?

- Ага, я слышал, как скрипят шестеренки в твоей голове, когда ты пыталась думать, - хмыкнул он.

- Вот паршивец, - засмеялась я и плюхнулась с альбомом в его ногах.

- Что вырисовывается? – спросил он, устраиваясь рядом и зевая во весь рот. Я вывела в центре листа «а было ли похищение?» и уставилась на него. – Свежо, - хмыкнул он, - что навело? – я рассказала свою догадку, он кивнул и задумался.

- Постараюсь найти знакомого в аэропорту, надо выяснить, села ли она на рейс.

- Что, если не села?

- Буду искать, - пожала я плечами, понятия не имея, как собираюсь это делать. – Завтракай, а я в офис, нужно переговорить с Петровичем.

Он кивнул и завалился спать.

Петровича я застала за столом, он хмурился и то перебирал бумажки, бормоча что-то под нос, то замирал, устремляя взгляд вдаль. В общем, по всем признакам, трудился в поте лица над очередным делом.

- Работа кипит, - с улыбкой сказала я, усаживаясь напротив.

- А то, - хмыкнул он и полез в стол. Достал потрепанную коричневую папку и протянул мне. – Колыпин.

Я открыла ее и поморщилась: к первому листу была прикреплена фотография Скрипача пятнадцатилетней давности, который и по молодости красотой не блистал. Далее в хронологическом порядке протоколы задержания и допросов, статьи, по которым его закрывали и даже стенография заседаний суда. Бегло просмотрела, выписав себе несколько фамилий, которые не встречала в Пашкиных записях, и сразу же отправив их ему в смс.

- Дмитрий Петрович, - начала я, а Петрович, отвыкший от такого обращения, навострил уши, нахмурив еще сильнее кустистые брови, и скрестил руки на груди. Сходство с совой, до этого момента заметное лишь слегка, стало абсолютным. Я с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть. – Давай поговорим гипотетически.

- Давай, - отозвался он и немного расслабился, откинувшись в кресле.

- Представим, гипотетически, что к нам в город едет крупная поставка некого незаконного товара. Такая крупная, что у многих зачесались руки и потекли слюни.

- Представил, что дальше?

- Предположим, опять же чисто гипотетически, что в этой поставке оружие или наркотики, – пачки денег, которые мерещились Максиму, я сознательно исключила из списка, а дополнить его было нечем.

Петрович крякнул и хитро прищурился:

- И ты, конечно, хочешь выяснить, кто бы мог себе это позволить?

- В финансовом и моральном плане, включая оба фактора сразу или по-отдельности, – кивнула я.

- Не думаю, что твой отец пришел бы в восторг от такого интереса.

- Поэтому я спрашиваю у тебя, а не у него, - и широко улыбнулась.

- Я уже давно не держу руку на пульсе, - только и покачал он головой. - Раньше мог Чернов-старший, у того все возможности, включая саму перевозку. Теперь, наверное, и его сын, – он задумался, глядя поверх моего плеча. - Петраков еще, пожалуй. В финансовом плане запросто, он до сих пор самый богатый человек в городе, но на счет моральных аспектов большие сомнения, ты знаешь, что случилось с его дочерью.

Я кивнула. Семь лет назад, отец, по просьбе товарища из органов, занимался поисками девушки, дочери Петракова Самуила Яковлевича. История стара как мир – ушла и не вернулась. Как богатый человек, Самуил Яковлевич подключил к поискам каждого мента в городе. Ее фотографию то и дело показывали в новостях, дни шли и поиски зашли в тупик. Нашел ее отец через неделю, наспех зарытую в нашем лесу. Экспертиза показала, что скончалась она в день пропажи, в крови лошадиная доза героина, одежда изорвана, руки и ноги в синяках, все остальные признаки изнасилования так же присутствуют. Чудовищ, что проделали с ней все эти мерзости и вкололи наркотики, так и не нашли. То, что именно вкололи, сомнений не вызывало, Анастасия была девушкой скромной и даже застенчивой, дом покидала редко и все больше читала. Да и патологоанатом косвенно это подтвердил: укол был сделан в левую руку, а она как раз была левшой.