Ликвидатор - Ефремов Валерий Сергеевич - Страница 36

• Предыдущая
• 36/43
• Следующая

— А почему — Антон? — вдруг спросил он.

— Под этим именем его многие знали.

— И чем же он занимался в группировке? — повторил он, в сущности, тот же вопрос, что и генерал задавал Келарю.

— Клиенты не хотят говорить. Как можно понять, он выполнял специальные задания.

— Ликвидатор, — легко разобрался в ситуации Двинский. — Постоянных женщин у таких обычно не бывает.

— Верно, — оживился генерал, — мне кажется, полковник, ты мыслишь в правильном направлении.

— Ну хорошо, думаю, через пару дней я его сыщу, — с ленивой уверенностью заявил Двинский.

— Бог в помощь, — протянул ему руку генерал.

Фирма «Аргус» и лично Двинский контролировали почти всю проституцию в Москве. Они не были крышей — что они, бандиты какие-нибудь? — но имели досье практически на каждую «ночную бабочку» в столице. А те в свою очередь были в основном из СНГ, и редко кто имел регистрацию. Кроме того, «Аргус» располагал адресами девочек на их родине. Отсутствие регистрации и постоянная угроза послать на историческую родину подробную информацию — да ещё и с фотографиями — о том, чем гостьи столицы здесь занимаются, действовали практически безотказно.

Сутенеры не могли защитить подопечных шлюх и платили оброк «Аргусу», но многие предпочитали расплачиваться натурой, поставляя своих дев на еженедельный «ужин» с представителями «Аргуса».

Сам Двинский контролировал человек двадцать активно действующих на московском рынке иногородних проституток. Но деньги брал редко — при его невпечатляющей внешности он предпочитал натуру.

Особенно запала ему одна молдаваночка — Мария, вот её сейчас он и разыскивал в толпе разноплеменных красоток. Наконец Двинский увидел знакомое лицо — Риту, та дружила с Марией.

— Ну, и где моя любовь? — несколько игриво спросил он.

— Ушла на индивидуальный промысел, — неожиданно услышал полковник. — Порвала со своими «котами» и свалила.

— Где ж она теперь работает?

— Стоит на площади Победы, в сторону выезда из Москвы. Лесочек там хороший возле дачи Сталина. Делай что хочешь — никто не помешает.

— М-м, — замялся Двинский и вытащил фотографию Антона. — А этот тебе не знаком?

— Нет, — не раздумывая, ответила Рита. Она узнала этого парня, но всяким ментам информацию принципиально не давала. Ну если только хорошо заплатят. А от этого пузатого старого хрена ждать нечего. — Ну извини, мне работать надо.

И Двинский направился в сторону площади Победы.

Потоптавшись вокруг да около, он Марию так и не обнаружил. Впрочем, в уныние не пришел, рассудив, что она в это время могла отъехать с клиентом.

И действительно, на противоположной стороне площади остановилась неведомая полковнику иномарка, и из неё вылезла Мария собственной персоной. Она сделала прощальный жест рукой, иномарка отъехала, и молдаванка пошла на переход, аккурат к тому месту, где расположился Двинский, вышедший уже из своей «девятки».

Темные большие глаза Марии не могли скрыть удивления.

— Ты же знаешь, полковник, я по четвергам не подаю. Или тебе уж совсем невтерпеж стало.

Она была одета не слишком вроде и вызывающе, но её развитая грудь, широкие бедра и ботфорты, подчеркивавшие стройность и полноту ног, нестандартная южная лепка лица с большими раскосыми глазами, исключительно чувственными губами и без того действовали на клиентов соответствующим образом.

Двинский держал её тем, что мать Марии, которую дочь обожала, была крайне религиозна. И достаточно было одного письма на родину — о том, чем занимается дочь воцерковленной христианки в Москве… Имелся тут ещё и ряд других нюансов, но и сказанного хватало, чтобы держать на крючке одну из самых эффектных московских шлюх.

— У меня к тебе серьезное дело, Маша, — не без пафоса произнес Двинский. Он достал снимок Антона. — Знаешь такого?

— А что, очень нужен тебе этот парень? — с затаенной мыслью спросила Мария.

— Очень, — как можно более серьезно ответил полковник.

— Значит, эта информация стоит больших бабок. Если я тебе все о нем скажу, оставишь ты меня наконец в покое?

Это было тяжелым испытанием для Двинского. Сведения об Антоне дорогого стоят. Но и отказаться от такой девушки, как Мария… А обмануть он её не сможет — не привык, и все тут… Скажет «да» — и вынужден будет сдержать свое слово.

— Ну хорошо, Мария, тогда, может быть, в последний раз?

— И тогда все?..

— Тогда все.

— Хер с тобой, поехали.

Они очень быстро добрались до лесочка.

— Ну, как ты хочешь?

— Сначала информацию.

— Он водится с Лаймой. Зовут его Антон. Вот и все.

— Что ж, вполне достаточно.

— Ну, давай свое последнее условие, и закончим на этом.

— Может быть, ты встанешь на коленочки?

Они вышли из «девятки», и Мария стала расстегивать брючный ремень старого детектива…

В тот же вечер Двинский наведался к Лайме, самой известной и дорогой из всех московских проституток.

На его звонок последовало классическое:

— Кто там?

— Лайма, я к тебе по делу. Сама понимаешь по какому.

— Я работаю только через своего агента. Напрямую клиентов не принимаю.

— Лайма, я знаю, ты берешь по двести в час. Я добавляю ещё сто. И мы разойдемся, агент твой ничего не узнает.

Проститутка призадумалась. Сейчас она была свободна, а триста баксов есть триста баксов.

— Хрен с тобой, заходи. — Лайма довольно презрительно оглядела его. — Подожди. Мне надо принять ванну.

Как только Двинский вошел в квартиру, он стал буквально обнюхивать её. Конечно, пахло всеми женскими аксессуарами, но детектив явственно почувствовал и терпкий запах мужских сигарет.

Лайма скрылась за дверью ванной, и детектив медленно пошел по квартире, пытаясь обнаружить, откуда доносится запах крепкого табака.

Вот отсюда, из последней, четвертой комнаты!

Он спустил пистолет с предохранителя и, держа его в кармане, смело открыл дверь этой комнаты. Там сидел молодой человек, чертовски напоминавший собственное изображение на фотографии, и смотрел телевизор. Он тут же сунул руку под подушку — там,конечно, ствол, догадался детектив, — но больше никаких действий не предпринимал.

— Извините, ради бога, я, кажется, не туда попал, — и Двинский тут же захлопнул дверь.

Детектив дождался появления Лаймы из ванной. Потрясающей красоты женщина, подумал он, и даже на время забыл, что хотел сказать.

— Ну, а ты разве в ванную не пойдешь? — удивленно посмотрела на него Лайма.

— Ты извини меня, дорогая. Как-то быстро у меня все остыло. Годы уже не те. — Он полез за бумажником. — Вот тебе сто баксов за беспокойство, а я уж лучше пойду.

Лайма, она же Света Терехова, презрительно фыркнула, но деньги взяла.

С утра Келарь опять собрал свой синклит.

— Нашли наконец этого сраного Албанца. Обитает у знаменитой московской бляди на Новой Басманной. Он должен быть уничтожен. Хватит с нас экспериментов. Только кто этим займется?

Он перевел взгляд с Зямбы на Посланника.

— У меня есть несколько надежных ребят, — не очень твердо сказал кавказец.

— Мой дядя этим заниматься не будет, — покачал головой Посланник. — На фиг ему неприятности из-за несанкционированного убийства.

— С твоими «надежными» ребятами все ясно, Зямба. Как только они доберутся до Новой Басманной, то можешь считать их жмуриками. А вот тебя я не пойму, Посланник! — обратился Келарь к Ивану. — Мы твоему дяде уйму денег переплатили, и у нас все это зафиксировано на аудио и видео. Он быстро может сменить генеральский мундир на костюмчик в полоску. А мы вместо этого даем ему ещё сто штук. Так что двигай к дяденьке и доложи дислокацию.

…Крюков, красивый сорокалетний генерал, с внутренней улыбкой выслушал своего племянника. Андрей Юрьевич понимал, что Келарь никогда не решится признаться во взяткодательстве. Да и самого Келаря завалить генералу легче, чем некоего неуловимого Антона.

• Предыдущая
• 36/43
• Следующая