Твое время принадлежит мне (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 4

— И почему меня должно это успокоить? — пробормотала испуганно, вцепившись в одеяло.

— Ты кричала, как будто тебя режут, — ответил спокойно. — Решил проверить.

— А вошёл как? — похлопала глазами и попросила: — Включи свет, пожалуйста. А то вдруг ты не он.

Он тихо хмыкнул и прошёл в конец комнаты, щёлкнув выключателем. Я зажмурилась ненадолго, а когда открыла глаза, он стоял в метре от меня и смотрел с недоумением, а потом выдал:

— Или ты — не она.

— Я — это я, — ответила со вздохом. — Так как ты вошёл?

— Через балкон, — пожал плечами и присел на корточки рядом с кроватью, сказав отстраненно, продолжая меня разглядывать: — Они смежные, твой настежь, минутное дело. Реально ты? Нина, да?

— Конечно, я, — удивилась в ответ, а потом слегка поморщилась, вспомнив о переменах. — Я покрасилась.

— Понял, — сказал медленно и поднялся. — Раз все в порядке, я пошёл. Завтра деньги занесу.

Подошёл к балконной двери, покосился через плечо, вышел и ловко перемахнул обратно, а я осторожно поднялась, прошла на цыпочках и быстро захлопнула балконную дверь, повернув ручку вниз. Сползла на пол и почему-то на четвереньках доползла до выключателя, вновь погрузившись в темноту.

— Странный парень, — буркнула едва слышно и села, прислонившись спиной к стене.

Спать больше не хотелось, но я упрямо легла в кровать и накрылась одеялом до самого подбородка. Провозилась с час, пытаясь избавиться от мыслей, смирилась с судьбой и вновь пошла в ее комнату перекладывать вещи. Альбом с фотографиями притягивал взгляд, я долго боролась с собой, но в конечном итоге сдалась и открыла его, устроившись на ее кровати. Листала страницу за страницей, тихо всхлипывала, размазывая слёзы по лицу, улыбалась, вспоминая радостные моменты, иногда морщилась, а под конец скривилась, все ещё помня адскую боль, когда мне набивали татуировку. На фотографии у меня красные от слез глаза и вымученная улыбка, а вот Инга, напротив, выглядела какой-то умиротворенной, как будто сделала то, что давно ее мучило. Я посмотрела на своё запястье, где красовался уже зажившийся ключ, провела по нему пальцем и в очередной раз поразилась деталировке. Странный, все-таки, выбор, но в этом была вся она: никогда не знаешь, что она сделает в следующую секунду.

Я замерла на этой мысли и поразилась другой — так уж ли хорошо я ее знаю? Что она делала, когда я была на работе? С кем виделась, о чем разговаривала? И не вляпалась ли она в какое-нибудь дерьмо, что привело в конечном итоге к ее гибели? Или это в самом деле было обычное ограбление? Да что у неё грабить? Стильные дамские часики или чаевые, что ей напихали в трусики? Мобильный? Кого этим сейчас удивишь… И кто пойдёт за такой мелочевкой в чужой район? А может, кто-то из наших обдолбался до такого состояния, что было уже без разницы, свой или чужой? Молодая женщина, лёгкая добыча. Я даже местных наркоманов могла назвать по фамилиям, с одним таким я училась одиннадцать лет в параллельном классе. Низенький, ужасно милый, он чем-то напоминал известного певца Губина, был приветливым и открытым, пока однажды не поддался на провокацию и не попробовал. Живет теперь в каком-то подвале, кажется, под ЖЭК-ом…

Мысль, однажды посетившая мою голову, уже никуда не денется, потому выход был лишь один: найти «Губина» и рассчитывать, что он в состоянии со мной поговорить. Было пять утра, но почему-то мне казалось, что для наркомана со стажем время суток роли не играет. Я оделась в привычную одежду, стянула волосы в хвост и накинула капюшон, выйдя на пустынную улицу. Возле аллеи притормозила: обычно на лавках сидят изрядно пьяные подростки, а играть с ними в «угадай, кто я» совершенно не хотелось, но стояла такая тишина, как будто все разом вымерли. Изредка слышался какой-то неясный шорох, который я списала на крысиную возню. Логичнее было бы предположить кошачью, но у нас и те и другие примерно одних габаритов, так что, в целом, не важно.

Дверь нужного подвала была распахнута настежь, я отважно спустилась по полуразрушенным ступенькам, стараясь не наступать на шприцы и пустые бутылки, осторожно отодвигая их кроссовком. Появилось ощущение, что тут можно чем-нибудь заразиться прямо через воздух, стало довольно неприятно, но я продолжила путь и едва не наступила на чью-то руку. Слабо ойкнула, закрыла рот рукой и включила фонарик на телефоне, осторожно продвигаясь дальше.

Свет выхватывал какие-то старые тряпки, валяющиеся на полу, присыпанного песком, бутылки, мусор, каталку из продуктового, в углу валялся старый полосатый матрас, на котором лежала женщина, раскинув руки и сладко посапывая, но кроме неё и обладателя руки у входа больше никого не было. Идти дальше было откровенно страшно, в доме четыре подъезда и даже если подвал поделён на зоны, протяженность его была приличная. Я развернулась, чтобы пойти к выходу, но взгляд вновь упёрся в женщину, которая от посапывания перешла на храп. Она что-то пробормотала и подтянула к груди небольшую дамскую сумочку, которую я сразу узнала. Быстро подошла и выхватила ее из цепких рук, рассматривая в свете фонарика. Сомнений не было — это сумочка Инги, мы выбирали ее вместе.

Женщина вдруг распахнула глаза и заорала дурниной:

— Грабят!

Возле двери послышалась возня, из соседнего помещения прибежало двое мужчин, через минуту подоспел ещё один, которого я не сразу заметила за остальными, меня окружили, а женщина выпалила:

— Эта стерва украла мою сумку!

— А у кого ее украла ты? — огрызнулась в ответ, посветив ей прямо в лицо.

— Отдай, — приказал нетвердым голосом один из подоспевших, а я ответила упрямо:

— Ни за что.

— Нинель, ты, что ли? — вышел вперёд низкорослый парень, а я обрадовалась:

— Я, Сереж, я.

— Верни сумку, Нинель, — сказал, прикрывая лицо от света.

— Это сумочка Инги, — ответила тихо и двоих за его спиной как ветром сдуло, а тот, что полз от входа, уронил голову в песок и притих. Я развернулась к женщине, успевшей накрыться с головой ветхим пледом, рывком стянула его и спросила: — Откуда она у тебя?

— От верблюда, — ответила язвительно. — Вали отсюда, чистюля.

— Я вернусь с Генкой Усмановым, — пригрозила, а она нахмурилась:

— И чего?

— А того, — развела я руками, на мгновенье осветив остальное помещение.

— Я ее не трогала, — поморщилась женщина, — и сумка ей уже была не нужна. А мне нужна, отдай.

Я открыла ее, удостоверилась, что она пуста, и швырнула женщине.

— Нинель, зачем пришла? — спросил Сергей. — Мы Ингу не трогали.

— Что-то я уже не уверена, — пробубнила, а он поморщился и потёр худое, заросшее жидкой бородёнкой лицо, а потом повторил устало:

— Не трогали. Нечего тебе тут делать, уходи, пока всех не разбудила.

Он зябко поежился, хотя в подвале было душно и жарко из-за пролегающих труб, а я только обратила внимание на его руки, трясущиеся мелкой дрожью.

— Пусть расскажет и я уйду.

— Расскажи и она уйдёт, — повторил, а женщина проворчала:

— Иду, она лежит. Мертвая. Я сумку взяла и ушла.

— А остальное? — стиснула я зубы. — Часы, серьги?

— Ну, я… — промямлила неохотно, — ей-то зачем уже?

— Сумка пустая? Телефон, ключи, кошелёк?

— Телефон, кошелек… ключей не было, но мобилу я выкинула, толку от него, там же этот, пароль…

— Куда выкинула? — продолжила допытываться, она демонстративно отвернулась, а я повысила голос: — Не уйду, пока не ответишь.

— Нинель, не кричи, — присел Сергей, ухватив себя за голову и оглядываясь. — Не кричи…

Из глубины подвала послышался какой-то невнятный мат на несколько голосов и торопливые шаги, а я решила не дожидаться, пока мне проломят голову и кинулась к выходу, покрепче сжимая в руке телефон. На ступеньках едва не расквасила нос, пронеслась вдоль дома и свернула на аллею, юркнув в ближайшие кусты с сильно бьющимся сердцем.

По-хорошему, надо было в самом деле брать с собой Генку, тогда бы она выложила, куда кинула телефон и даже проводила бы до места. Хотя, тут возможен другой вариант — она сама уже не помнила. Постепенно светало, сидеть в кустах было глупо, я вылезла и отряхнула колени, а потом направилась на остановку, а от неё — к дому. Дошла до арки, под которой обнаружила подругу, на глазах вновь навернулись слёзы, но раскисать себе я запретила. Вряд ли женщина врала, что стащила сумку уже у мёртвой Инги. И вряд ли серьги снял кто-то другой и принёс ей. Мужчина бы просто дёрнул посильнее и не возился с замками, а мочки были целы, я отлично помнила каждую мелочь, эта картинка навсегда в моем сознании. Значит, она проходила мимо, увидела ее в луже крови, сняла часы и серьги, взяла сумочку… Примечательно, что сумка не была в крови, а ее тут было предостаточно. Скорее всего, ее выхватили, когда она ещё не упала на асфальт, а потом отбросили в сторону. Но деньги не взяли, только связку ключей…