Шуруп - Васильев Владимир Николаевич - Страница 26

Виталий склонен был согласиться с мастером.

– Ну чего, – оторвавшись ненадолго от терминала вздохнул Терентьев наконец. – Всё, вроде бы! Полетели домой.

– Домой – в смысле, в полк? – уточнил пилот зачем-то.

– Ну, не на Землю же…

– Да мало ли где у вас дом, союзнички, – необидно хмыкнул пилот, ложась на возвратный курс.

– Наш дом – Вселенная! – проворчал Терентьев и лишь сейчас запустил дешифрацию перехваченных сигналов. Много времени это не заняло.

– Ну, чего, кадет! – объявил мастер азартно. – В смысле, стажёр. Что видишь на экране?

– Сигналы идентичные, мультикомандные, четырехкомпонентные. Компоненты частично накладываются и, можно предположить, интерферируют. Значит, число возможных монокоманд серьёзно возрастает.

– Верно! – ободряюще кивнул мастер. – Ещё что-нибудь?

– Две компоненты мне знакомы, но встречал я их только порознь. Ещё две – не уверен, или незнакомые, или просто не отложились в памяти. Может, сверочку?

– Самое время! – согласился Терентьев и запустил автоидентификацию.

Результат не заставил себя долго ждать, хотя, как знал Виталий, число сигнальных компонент, которыми пользовались в автоматике чужие, исчислялось десятками тысяч. Революционным сигнал не оказался: из четырех перехваченных компонент все четыре землянам уже встречались вразнобой, а две из них встречались также и в связке. В остальном сигнал был уникален.

Но самое главное – этот новый сигнал не имел ничего общего с тем, который официально считался командой на расстыковку капиллярных сцепок обкатанного образца.

– Ну, вот и всё, стажёр, – буднично сообщил Терентьев. – Дело, считай, закрыто. В пассиве – трое погибших и потерянная машина. В активе – новая команда и начало обкатки новых сцепок.

Тоном своим Терентьев задал настроение на остаток дня – возврат в полк, короткий визит к начальнику разведки, а затем «бобик» до прим-сектора и отбытие на космодром, где дожидался родимый «Кайман»-пятисотка, мелькнули мимо Виталия, не оставив особых воспоминаний, невзирая даже на то, что глайдер до космодрома снова пилотировал он.

Но Виталий молча отметил тот факт, что ключи от комнаты в общаге Терентьев коменданту не сдал. А значит, ничего ещё не закончено.

До момента, когда Терентьев скомандовал: «Отбой на борту!», Виталий успел под внимательным мастерским надзором оформить текущее дело, попутно обучаясь вести рабочие записи и архивы, составить два отчёта – шефу в норе и таинственному покровителю в верхах (отличия в отчётах были, хотя и несущественные; Терентьев объяснил, зачем они и почему они вообще есть), отправить эти отчёты по закрытому каналу струнной почты (через космодром, естественно) и наскоро приготовить ужин, каковой они с мастером незаметно поглотили в процессе работы и обучения.

Уснул Виталий, как это в последнее время повелось, практически мгновенно, усталый, но не вымотанный. В самый раз, чтобы не валяться, бездумно пялясь в темноту, и в итоге проснуться отдохнувшим и свежим.

История развития Лореи как самостоятельной земной Колонии начиналась примерно так же, как и других освоенных до неё форпостов человеческой цивилизации в ближнем космосе. Сначала исследовательские полёты на первых струнниках, ещё в доколониальную эпоху. Затем обособленные миссии у Дельты Павлина и Альфы Центавра А. Поиск и подготовка площадок на Силигриме и Ийе. Высадка, конечно же, сначала – только военные; первая, опорная база на Силигриме. Развитие базы, повышение уровня безопасности до предела, за которым возможна спокойная работа гражданских, сначала почти исключительно учёных и исследователей. Наконец, когда опорная база становится практически безопасным местом, – присвоение ей статуса города, первая волна колонистов и закладка двух новых баз в десяти-пятнадцати километрах от столицы.

На Дварции от доведённых до стадии города баз новые поселения отпочковывались в двух противоположных направлениях – вдоль огромной реки. На Мисхоре – точно так же, только вдоль богатых рудных жил. На Ийе – вдоль протяжённого параллельно экватору (чуть южнее) океанического побережья.

На Лорее с её обширными тундростепями развитие шло не противонаправленными ветками, а звёздочкой – места хватало, главное было не застолбиться на путях массовых миграций местной живности. Развиваясь, каждая из шести основанных баз последовательно проходила все привычные и обязательные стадии. Самая большая, конечно же, столица; здесь расположена колониальная администрация, полк Космофлота, большинство общевойсковых частей, главные исследовательские центры и лаборатории, база следопытов, миграционная служба, космодром – словом, все мыслимые и немыслимые инстанции самостоятельной Колонии вплоть до общества защиты диких животных. Всё это за надёжной шестиметровой охраняемой стеной, разумеется, усиленной генераторами защитных полей. При необходимости столица могла и герметичным куполом прикрыться, но это была довольно таки энергозатратная затея, а похвастаться избытком энергоресурсов пока не могла ни одна из земных Колоний. От столицы почти точно на север, на юго-восток и на юго-запад тянулись забранные в транспортные трубы шоссе, приводящие в три городка поменьше и поскромнее – стены тут только возводили, а генераторы защитных полей ещё и вовсе не смонтировали. Колонистов, да и вообще гражданских тут было сравнительно мало, но они уже присутствовали, а это свидетельствовало, что поселения совершенно точно прошли стадию опорных баз и пребывали в процессе обретения городского статуса.

От северного и юго-западного городков строились шоссе ещё дальше, к оставшимся двум поселениям, пока не вышедшим из стадии опорных баз: тут хозяйничали сплошь военные, колонистов пока не было вовсе, а гражданские спецы наезжали короткими миссиями, под надлежащей охраной. Вот-вот собирались заложить базу и в юго-восточном направлении – на струннике, которым прибыли Виталий с Терентьевым, половина лорейских грузов как раз и предназначалась для этой новой, уже седьмой на Лорее, базы. И пополнение во флот прибыло с этой же целью, а разнообразные шурупы ждали новых солдат и офицеров следующим рейсом.

Невзирая на то, что объявленный маршрут был Земля – Силигрима – Ийя – Лорея (а точнее, струнные космодромы Солнце – Дельта Павлина – Альфа Центавра А – 82 Эридана), от 82 Эридана транспорт шёл не назад к Солнцу, а дальше по струне – к Дзете Тукана, где Колонии пока не было, но уже существовала орбитальная миссия, готовящая к колонизации планету Флабрис. Для пассажиров этот участок был закрыт (он, собственно, и не объявлялся в официальном маршруте), но для орбитальной миссии везлось некоторое количество грузов. В силу этого «интенданты» даже при выполненном задании вынуждены были сидеть и ждать возвращения струнника от Дзеты Тукана и старта к Солнцу, а это могло произойти не раньше двух-трёх недель после прибытия на Лорею.

Не то, чтобы Виталий с Терентьевым в буквальном смысле сидели и ждали – работы хватало, в основном канцелярской, тем более что спустя три дня пришла ответная струнная почта с новыми директивами. Почта пришла, кстати, не только «интендантам» – официальной комиссии по расследованию катастрофы «Гиацинта» тоже. Данные чёрных ящиков были к этому времени успешно расшифрованы, выводы главного спеца R-80 капитана Терентьева в общем и целом подтвердились, правда, в Семёновском полку почти никто не подозревал того, что выводы эти сделал один из непонятных командировочных шурупских интендантов при посильной помощи второго. О реальном положении дел знали разве что начальник разведки полковник Жернаков да пара особо догадливых офицеров из числа пилотов и космодромной обслуги, которые в силу служебных обязанностей были осведомлены о вылетах «интендантов» к месту крушения и даже могли наблюдать, чем они там занимались. Возможно, что и среди бойцов из охраны имелись догадливые, но бойцам положено молчать в тряпочку, они и молчат. Это начальство пусть по любому поводу голову ломает, коли охота, а солдатская истина проста: меньше знаешь – крепче спишь.