Балтийские комбинаторы (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 8

— Иван Иванович, — в который уже раз тяжко вздохнул император, — дорогой мой человек. Кому другому я никогда это не сказал бы, но вы особый случай. Меня же сожрут, что в Морском, что в Военном, министерствах, — видно у него не осталось уже сил, чтобы произнести это хоть с какой-нибудь интонацией. — Это же сотни миллионов рублей и многие годы обеспечения работой. Вы хотя бы представляете себе, пересечение интересов сколь великого числа финансовых и промышленных кругов затронет наше грядущее перевооружение? Тем более, что в ближайший год мы никак не сможем выдать заказы на новые орудия для армии. А, стало быть, кто-то останется сильно обделенным.

— Вы знаете, все эти годы я так старался не превратиться в советчика, чье мнение имело бы решающее значение, поскольку не являюсь специалистом в большей части тех вопросов, с которыми мне приходится работать. Особенно в тонкостях их претворения в жизнь в современных реалиях, — только и смог что развести руками барон Иванов. — Но, вот, я сижу перед вами и расписываю, что должно быть в нашей армии и флоте, а что нет. Грустно, ваше величество. Смешно и грустно. Я ведь уже не единожды говорил, что могу лишь подсказать направление, в котором нас может ожидать что-либо хорошее. Выбирать же одну из ведущих в ту сторону дорог — это уже прерогатива жителей данного времени.

— Вы опасаетесь, что по незнанию многих реалий, как своего, так и нашего времени, упустите некоторые важнейшие аспекты, что в конечном итоге приведет исключительно к негативному результату? И после этого я начну с опаской относиться ко всему сообщенному вами, либо же вашими соратниками? — проявил более чем здравую проницательность Николай II. — Бросьте, Иван Иванович. Вы хотя бы советуете, имея определенные знания о будущем. Не догадки, а именно знания! Все же мои прочие многочисленные советники, доводят до меня те или иные мысли, зачастую не имея никакой доказательно базы. Так что на их фоне вы смотритесь очень даже выигрышно. Тем более, что имею возможность воочию наблюдать результаты вашего вмешательства в нашу «спокойную» жизнь, — выделил государь интонацией слово «спокойную», давая понять, что на самом деле думает о таком спокойствии. — Не скажу, что все ваши действия и конечные результаты пришлись мне по душе. Однако, даже став более чем состоятельным человеком, — уж император-то прекрасно ведал, сколь огромные суммы оказались в «кармане» его собеседника по итогам отгремевшей войны, — вы не бросили всех нас на произвол судьбы, уйдя на покой, дабы прожить свою жизнь в неге и достатке, не ведая каких-либо забот, кроме выбора костюма на выход. Вы продолжили и продолжаете служить стране и народу. Моей стране и моему народу. Поверьте, дорогой мой Иван Иванович. Я это очень ценю. А что до возможных ошибок. То все мы люди. Все мы ошибаемся. К тому же предоставляемая вами информация, ваши доклады и рассуждения всегда проходят через множество проверок, какие только возможно предпринять, не вызывая лишнего шума. Так что если в чем-то уже сделанном и были недостатки, они являлись результатом коллективной деятельности очень многих заслуженных, достойных и умных людей, но никак не вас одного. Потому, давайте оставим все эти рефлексии в стороне и вернемся к обсуждению насущных вопросов. Через пару месяцев с Дальнего Востока придут на ремонт практически все уцелевшие в сражениях корабли. И, естественно, наши герои. Потому к данному сроку мне очень желательно получить с вашей стороны выкладки по корабельному устройству флота и его вооружению. Ведь о той же воссозданной морской пехоте и подводных лодках вы знаете куда больше, нежели мы все вместе взятые. Что же касается финансовой стороны вопроса, я обсужу с Сергеем Юльевичем возможность создания отечественного частного банка, который смог бы начать успешно конкурировать с засильем зарубежного капитала в отечественных производственных предприятиях и добывающих отраслях. Благо, наверное, впервые для того внутри страны имеются, что потребные деньги, что знающие люди, что административные возможности, что желание.

Император Романов, Николай Александрович, внимательно вглядывался в лица присутствующих моряков в званиях от контр-адмирала и выше, испытывая более чем двойственные чувства. С одной стороны, совсем недавно эти достойные люди добыли его империи победу, утвердив право России вести дела и в азиатско-тихоокеанском регионе наравне с Францией, Англией и Германией. С другой же стороны, именно они, слишком сильно зациклившись на «старых порядках», в иной истории стали виновниками тяжелейшего поражения Российского Императорского Флота в войне с теми же самыми японцами, кои познали горечь поражения сейчас. Потому, всех их требовалось, как наградить за достигнутые успехи, а также десятки лет отданных служению отечеству, так и убрать подальше, дав дорогу более молодым и не столь зашоренным. Все же половина из числа присутствующих в зале мужчин давно разменяли седьмой десяток, что ни в коем случае не шло во благо их работоспособности и готовности воспринимать новое. Да и вторая половина, полагавшая прийти им на смену, заняв соответствующие места в Адмиралтейств-совете Морского министерства, также уже приближались к возрасту в 60 лет, который никак не способствовал продолжительной карьере в качестве активного участника строительства нового флота. Еще два, три, может быть даже четыре года они могли бы исполнять свои обязанности командующих флотов или командиров портов, не говоря уже о министерских или же учебных должностях, но после непременно вынуждены были бы передать свои дела более молодым адмиралам. И это посреди процесса подготовки к грядущей мировой бойне! Нет, такого счастья Российскому Императорскому Флоту уж точно не требовалось. Ему требовались на ключевых руководящих позициях те, кто в должной мере мог бы осуществлять свои обязанности еще не менее десяти, а то и пятнадцати лет. То есть те, кто по итогам отгремевшей войны получили повышение до капитанов 1-го ранга или же в редком случае — контр-адмиралов, как тот же Николай Николаевич Протопопов, способный похвастать умопомрачительным боевым опытом, или же Евгений Романович Егорьев, по сути взявший на себя все руководство обороной устья реки Ялу. Оба пару лет как разменяли полтинник и потому, пусть даже находясь на границе возраста, но отвечали требованиям предъявляемым императором. Естественно, предъявляемым исключительно в уме самого монарха. Но эти двое, как и еще с пару десятков отлично зарекомендовавших себя офицеров, никак не могли заменить собой всех тех, кого попросту требовалось отправить в отставку. Однако делать было нечего и приглашенным на совещание адмиралам предстояло отобрать тех, кто сможет их заменить, о чем первые пока даже не подозревали. Правда, заявлять об этом вот так вот сразу, без предварительной подготовки столь заслуженных людей, виделось слишком некорректным и даже несколько грубым. Потому подвести собравшихся к нужным мыслям требовалось, так сказать, исподволь. И то сравнение разных поколений кораблей, которое планировал сделать на данном совещании император, как он надеялся, могло помочь ему с последующими словами, должными поставить крест на службе и карьере большинства присутствующих персон.

— Приветствую вас, господа! — не смотря на свои невеселые мысли, более чем дружеским тоном обратился Николай II к приглашенным на совещание морякам. Все полагающиеся им повышения, награды, дифирамбы и прочие знаки внимания были оказаны, кому в начале наступившего, 1905-го, года, кому по прибытии в столицу. Нынче же, когда стали окончательно ясны понесенные потери и полученные приобретения, настало время подвести итоги боевой эффективности отечественного флота. — Несказанно рад видеть вас всех в добром здравии и хорошем расположении духа, — выслушав ответное приветствие, продолжил свою речь самодержец. — Ведь, и то, и другое, нам еще ой как пригодится для придания ускорения процессу создания такого флота, мощности кораблей и выучке моряков которого позавидовали бы все прочие державы. Но, прежде чем строить новое, хотелось бы понять, с чем же в конечном итоге мы можем встретить очередного врага, буде таковой появится на горизонте. Посему предоставляю слово Морскому министру, адмиралу Авелану, Федору Карловичу. — Уже как десять лет занимающий исключительно министерские должности и ни дня не воевавший, последний раз он командовал кораблем, который в отгремевшей войне считался заметно устаревшим, потому при всем желании не мог в полной мере осознавать даже современных реалий морского боя, не говоря уже о грядущих. На его фоне нынешний командующий Тихоокеанского флота, адмирал Макаров, смотрелся куда как более выигрышной персоной на должности морского министра. Отличный теоретик и практик в области кораблестроения и океанографии, умеющий грамотно командовать на войне, руководить в мирной жизни и гонять по делу подчиненных, именно он, как никто другой, подходил на столь высокую должность, в том числе, потому что не являлся чьим-либо ставленником, как тот же Авелан или Иессен. Да и на фоне прочих полных адмиралов его, пусть с натяжкой, но все еще можно было считать относительно молодым — всего-то только-только стукнуло 57 лет. Пусть не на десять, но хотя бы на пять лет активной службы его еще могло хватить, дабы дать ускоряющего пинка всем тем начинаниям, кои оказались столь необходимы отечественному флоту, да подготовить себе достойного сменщика.