Красная машина. Юниор 2 (СИ) - Барчук Павел - Страница 35

— Если бы много лет назад было кому меня поддержать и на путь наставить, я бы, может, совсем по-другому эту жизнь-то прожил. Батя мой с войны не вернулся. Жили хреново. Жрать нечего было. А тут товарищ один… Ну, имелся там у нас… Раз предложил со склада хавчик вынести. Была лазейка. А я и подумал, чего нет-то? Дома мать и сёстры. Две сестры. Голодно. А тут, вон, как просто. Раз — и все. На тебе тушенку. Целых три банки. Армейская. Мне годов-то было… Как Алешке, вон. Мелкий еще сам по себе. А там — окно, по над землей. Маленькое. Тольку щуплый кто и пролезет. Вот чего меня этот товарищ позвал. Сам он постарше был. Ну, и что. Пролез. Через окно банки ему подавал. Вылазить стал обратно, руку сильно повредил. Рана серьезная получилась. А матери побоялся сказать. Вдруг узнала бы, как я на склад воровать ходил. Думал, оно само пройдет. Не прошло. Загноилось. Потом гангрена началась. И все. Отхерачили руку. С одной тоже не разбежишься. Кому нужен такой работяга. А вот если бы тогда было кому ума вставить… Ремень снять и выдрать…

— Погоди, а как же корова? Эта история про поезд. Как ты скотину спас. — Я натянул, наконец, обувь и теперь стоял рядом с батей.

Матери не было дома. Она ушла за Алешей, которого теперь определили в музыкальную школу. По блату, можно сказать, посреди учебного года. Я так понимаю, чтоб у пацана времени свободного меньше было, на всякую ерунду тратить. Со школы, сразу после уроков он топал на занятия, а уже после музыкалки его забирала домой мать. Отец сказал, что при таком творческом подходе, какой у Алеши имеется, ему в артисты прямая дорога.

— Ну, какая корова, Славик? — Батя усмехнулся. — Это я так, для понтов сочинил. Валентине рассказывал, когда встречаться начали. Ее же отговаривали все. А уж сестра, тетка твоя, вообще чуть ли не со слезам убеждала, что с таким, как я, не надо судьбу связывать. Вот и придумал героическую историю. Мол, семью от голода уберег. Нет, так-то оно правда. Уберег же. Только другим путем. Но очень уж хотелось Валентину хоть чем-то поразить.

В общем, уперся отец намертво. В итоге вообще сказал, в трудные моменты семья должна объединяться и помогать друг другу. После таких высказываний со стороны бати, у меня случился ступор.

— Все нормально? — Поинтересовался я. Слышать от него такие вещи было слишком неожиданно. Он явно изменился после материного ухода, да и после всей ситуации в целом, но ведь на настолько. — Никто из нас не при смерти? Мало ли.

— Чего это? — Хмыкнул он в ответ на мой вопрос.— Не сцы, Славик, всех переживём. Сдохнут сволочи от зависти, глядя на нас.

В конце концов, пришлось ехать в Воронеж вместе с батей. Я просто устал с ним спорить, да и стало понятно, избавиться от его присутствия не получится. Видимо, отец решил компенсировать все годы в одном этом случае. Не знаю. Может, таким образом хотел тоже что-то исправить. Всю дорогу он пялился в окно и больше ничего не говорил.

Когда подошли ко Дворцу спорта, оказалось, что ему кровь из носу нужно облегчиться.

— Кроме того, как быстрее поссать, больше ни о чем другом думать не смогу. У нас серьезная встреча, все же, — Заявил он и шустро рванул в сторону ближайшей подворотни.

Там, вроде бы, имелись мусорные баки, за которыми начинались какие-то сараи.

Я остался рядом с “Юбилейным”. Поэтому, как только Порядьев и Постников появились на горизонте, они сразу заметили меня. Честно говоря, с друзьями хотел встретиться позже. Именно сейчас как-то не был готов. Не знаю, почему.

Присутствовало ощущение не то, чтоб страха, скорее, стыда. Уезжал-то я кум королю, сват министру. По крайней мере, в глазах своих товарищей. Ничего себе, такая заявка на отличное будущее. Внеплановый просмотр. Внеплановый перевод посреди учебного года. Перспектива молодежки ЦСКА. А вернулся… Хотя, наверное, даже и не стыдно, просто как-то стремно. Вот такое быстрее ощущение. При том, что вины моей ни в чем нет. Кроме собственной тупости. Тут, да. Тут не поспоришь.

Тем более, ладно был бы и в самом деле малолетний сопляк. По юности башка варит совсем не так. Дури много, амбиций до хрена, лишних эмоций. Но, е-мое, я ведь реально взрослый человек, должен соображать, а вышла полная хрень.

Главное, даже взять всю ситуацию с Ленкой. Еще в тот момент, когда она явилась вечером, точно понимал, что-то не так. Естественно, не мог допустить, что настолько все плохо. Не думал, что она, Ленка, способна на серьезную подставу. Типа, молодая еще для таких вещей. Да я вообще, если честно, не ожидал с ее стороны чего-то подобного. Ну, характер говнистый, это есть. Так для красивой девчонки такое, наверное, естественно. Подлости в ней раньше не видел.

— Ого! Славик! — Федька, который шел рядом с Сашкой, отреагировал так же бурно.

Они оба подскочили ко мне, и Порядьев, и Постников, а затем принялись хлопать по плечу, обнимать, тормошить, задавать вопросы. Мы стояли прямо посреди дороги, мешая прохожим двигаться по своим делам.

— Иди сюда. Давай в сторону отойдем. Ну, ты как? Отпустили домой, что ли? А чего ни туда, ни сюда? До каникул еще, вроде, времени много. — Сашка не замолкал ни на минуту. — Ты теперь у нас звезда, да? Молчишь? Чего молчишь? Рассказывай.

— Подожди, — Федька дернул его за рукав. — Славик, что-то случилось?

— Случилось? — Я усмехнулся. — Можно и так сказать. А где остальные? Никита, Леха?

— Никитос скоро будет. Наверное, задерживается. — Порядьев покрутил головой, будто Лопатин вот-вот должен появиться. — А Симонов…Так он в Москве. Уже почти неделю, как перебрался. Это тебя надо спрашивать, где Леха. Его, вроде, тоже в ЦСКА пригласили. Мы думали, вы там теперь вместе отжигаете.

Последняя фраза Сашки была настолько неожиданной, что даже не сразу понял, о чем именно идет речь.

— В смысле, в Москве? Зачем? — Выглядел в этот момент, наверное, удивительно глупо. Я просто реально охренел.

— Ты чего? — Порядьев посмотрел на меня, как на дурака. — Он поехал на просмотр…Молча, ни слова не сказал. Не соврать бы… Да пару недель назад. Все прошло удачно. Правда, тренер теперь на него очень злой. Леха, видишь, через голову прыгнул. Не знаю как, конечно. Мы и сами были в шоке, когда все вскрылось. Он ведь даже нам не говорил. Представляешь? Просто молча все сделал. Обидно как-то вышло. Главное, странная история, если честно. Просто ни с того, ни с сего, не пришел на тренировку. А Сергей Николаевич в тот день рвал и метал. Прям дым из ушей валил от злости. Ну, мы потом, как закончили, двинули к Лехе домой. А там — Аглая Никитична. Вы, говорит, Алексея больше не ждите. Он теперь в Москве. Мы обалдели. Говорим, как в Москве. Она, значит, отвечает, вот так. Его пригласили в команду ЦСКА. Мы говорим, кто? А она говорит, мол не вашего ума дело. А потом вообще дверь закрыла. Да, Федь?

Сашка локтем толкнул Лопатина в бок. Федька, в отличие от Порядьева вообще ничего не говорил, только смотрел на меня внимательно. Он, насколько я мог судить по воспоминаниям Славика и свому не очень большому опыту, никогда не был особо разговорчивым. Но сейчас, имелось ощущение, будто Постников знает больше остальных, потому что в его взгляде присутствовало понимание. Вот так, наверное.

— Слав… — Федька потер кончик носа. — Ты не в курсе, да?

Я молча покачал головой. Молча, потому что реально не знал, что сказать. Вся ситуация выглядела несколько странно. На момент моего отъезда Леха даже разговора не заводил ни о чем подобном. Вообще. Нет, ясное дело, каждый в команде мечтал продолжить карьеру, и чтоб это была действительно карьера. Мало кто занимается спортом, с хрен его знает, какого возраста, просто так. Потому что, в любом случае, это — определенная жертва. Громко звучит, но, тем не менее, так оно и есть. Одно дело, по желанию или от нечего делать погонять с пацанами во дворе шайбу. И совсем другое, жить в ритме, когда все посвящено хоккею. В определенный момент появляется мечта добиться большего. И Симонов, естественно, хотел бы попасть в профессиональную команду соответствующего уровня. Это факт. Но просто он никогда не говорил о своих планах вслух. Даже когда стало известно, что меня берут в школу-интернат, он просто радовался за товарища и все.