Час Быка - Ефремов Иван Антонович - Страница 18
- Предыдущая
- 18/114
- Следующая
Фай Родис и Гриф Рифт напоминали об этом горячим и резким в суждениях молодым товарищам.
Странным образом, несмотря на постоянные сообщения о выступлениях и поездках Чойо Чагаса и еще трех человек, его ближайших помощников, составлявших Совет Четырех – верховный орган планеты Ян-Ях, – никому из звездолетчиков еще не удалось их увидеть. Чаще всего поминаемые, эти люди как бы присутствовали везде и нигде.
Лишь один раз в передаче из города Средоточия Мудрости толпа, запрудившая улицы и площади, приветствовала восторженным ревом пятерку машин, тяжело, как броневики древних времен Земли, проползавших в скопище людей. В темных стеклах ничего не проглядывалось, но тормансиане, объятые массовым психозом, кричали и жестикулировали, как на своих спортивных состязаниях.
Земляне поняли, что эти четверо во главе с Чойо Чагасом и есть истинные владыки всех и всего. Как обычно у древних народов, у жителей Торманса преобладали однообразные имена, и поэтому им приходилось носить по три имени. Иногда встречались люди с двумя именами. Видимо, двуименные составляли высшие классы общества планеты. Тормансианские имена звучали отчасти похоже на земные, но в трудном для землян диссонансе слогов. Чойо Чагас, Гентло Ши, Кандо Лелуф и Зетрино Умрог – так звали четверку верховных правителей. Имена разрешалось сокращать всем, кроме Чойо Чагаса; Ген Ши, Ка Луф, Зет Уг повторялись с назойливым однообразием в неизменном порядке после имени Чойо Чагаса, звучавшего магическим заклятием диких предков.
Олла Дез шутя объявила, что все земляне с их системой двойных, бесконечно разнообразных имен должны принадлежать на Тормансе к верховному классу.
– И ты хотела бы, не постыдилась бы? – спросила Чеди Даан.
– Мне представилась бы возможность увидеть настоящих хозяев жизни и смерти любого человека. Еще в школе второго цикла я увлекалась историческими фантазиями. Больше всего меня захватывали книги о могучих королях, завоевателях, о пиратах и тиранах. Ими полны все сказки Земли, какой бы из древних стран они ни принадлежали.
– Это несерьезно, Олла, – сказала Чеди, – величайшие страдания человечеству доставили именно эти люди, почти всегда невежественные и жестокие. Одно тесно связано с другим. В плохо устроенном обществе человек или должен развивать в себе крепкую, бесстрашную психику, служащую самозащитой, или, что бывает гораздо чаще, надеяться только на внешнюю опору – бога. Если нет бога, то возникала вера в сверхлюдей, с той же потребностью преклонения перед солнцеподобными вождями, всемогущими государями. Те, кто играл эту роль, обычно темные политиканы, могли дать человечеству только фашизм и ничего более.
– Среди них были и мудрецы, и герои, – не смутилась Олла Дез. – Мне хотелось бы повстречаться с подобными людьми. – Она закинула руки за голову и оперлась спиной о выступ дивана, мечтательно сощурив глаза.
Фай Родис пристально посмотрела на инженера связи.
– Чеди права в одном аспекте, – сказала она, – в действиях всех этих владык, помимо обусловленности, было еще отсутствие понимания далеких последствий. Это порождало безответственность, приводившую к трагическому результату. И я понимаю Оллу Дез.
– Как? – воскликнули разом Чеди, Вир и Тивиса.
– Любой человек Земли так осторожен в своих поступках, что проигрывает в сравнении с властителями нашей древности. У него нет внешних признаков могущества, хотя на самом деле он как осторожно ступающий исполинский слон перед несущимся напролом перепуганным оленем.
– Владыка – и перепуганный? – рассмеялась Олла. – Одно противоречит другому.
– А следовательно, и составляет диалектическое единство, – заключила Фай Родис.
Дискуссии подобного рода повторялись много раз, но внезапно пришел конец спокойному изучению планеты.
Ночной дежурный по радиопередачам – им был на этот раз Гэн Атал – поднял по тревоге Родис, Грифа и Чеди. Все четверо собрались у темного экрана, прорезанного лишь светящейся индикаторной линией с ее всплесками осцилляции. Переводная машина была выключена, так как звучавшие в обертонной воронке слова были теперь понятны звездолетчикам:
«Сообщение главной обсерватории Хвоста подтверждено следящими станциями. Вокруг нашей планеты обращается неизвестное небесное тело – вероятно, космический корабль. Орбита круговая, угол к экваториальной плоскости – 45, высота – 200, скорость…»
– Они умеют рассчитывать и орбиты, – буркнул Гриф Рифт.
«Размеры космического тела, по предварительным данным, значительно меньше звездолета, посетившего нас в Век Мудрого Отказа. Второй доклад следящих станций в восемь часов утра».
– Вот мы и обнаружены, – с оттенком грусти сказал Гриф Рифт, обращаясь к Фай Родис. – Что будем предпринимать?
Родис не успела ответить, как вспыхнул большой экран и на нем появился знакомый диктор.
– Срочное сообщение! Всем слушать! Слушать город Средоточия Мудрости! – Тормансианин говорил отрывисто, резко, будто взлаивая в середине фраз. Он передал сообщение о звездолете и закончил: – В десятый час утра выступит друг Великого Чойо Чагаса, сам Зет Уг. Всем слушать город Средоточия Мудрости!
– Что будем делать? – повторил Гриф Рифт, приглушив повторное сообщение.
– Говорить с Тормансом! После выступления Зет Уга перебьем передачу, и на всех экранах появлюсь я с просьбой о посадке. Олла Дез приготовилась к такому случаю. – На щеках Фай Родис проступил румянец легкого волнения.
К назначенному времени весь экипаж звездолета собрался у экранов связи. Наступил важнейший момент. Ради него они посланы Землей и проделали весь невероятный полет прямого луча. Все зависит от того, как сложатся отношения гостей, к сожалению незваных, с тормансианами – вернее, с их владыками. Ибо решение этой небольшой кучки людей, даже, возможно, одного лишь Чойо Чагаса, определит «волю» Торманса и успех экспедиции землян.
Сигнальные часы над крылом отражателя стереоэкрана шли по времени главного города Торманса. Фай Родис, удалившаяся на время в свою каюту, появилась примерно за четверть часа до выступления Зет Уга. Вероятно, она заранее приготовила платье любимого тормансианского цвета – красного с золотисто-оранжевой подцветкой из пушистой, дававшей глубокий тон материи. Оттененные этим платьем знакомые черты Фай Родис стали непреклоннее и тверже, почти грозными, а плавные ее движения казались бликами красного солнца Торманса. Она еще короче срезала волосы, полностью открыв гордую шею. Тщательно причесанная, с завитками черных волос на щеках, без единого украшения, Фай Родис села в кресло перед экраном, не обменявшись ни словом со спутниками. Приглушенное привычное пение приборов ОЭС не нарушало настороженной тишины корабля.
Гулкие, гудящие металлом удары, как в огромный боевой щит, возвестили начало выступления одного из правителей планеты. Некоторое время экран оставался пустым, затем на нем появился небольшого роста человек в красной накидке, вышитой причудливо извивающимися золотыми змеями. Его кожа казалась более светлой, чем у большинства людей Торманса. Нездоровая одутловатость смягчала резкие складки вокруг широкого тонкогубого рта, маленькие умные глаза сверкали решимостью и в то же время бегали беспокойно, будто тормансианин опасался что-то упустить из виду.
Олла Дез подавила вздох недоумения и разочарования и покосилась на Фай Родис. Та оставалась бесстрастной, будто облик этого человека не был для нее неожиданностью.
Зетрино Умрог провел маленькой рукой по высокому, с залысинами лбу, изборожденному поперечными морщинами.
– Народ Ян-Ях! Великий Чойо Чагас поручил мне предупредить тебя об опасности. В нашем небе появился пришелец из тьмы и холода вселенной. Управляемый корабль враждебных сил. Мы объявляем по всей планете чрезвычайное положение, чтобы отразить врага. Последуем примеру наших предков, их мудрости во время правления Ино Кау и мужеству народа, прогнавшего непрошеных пришельцев в Век Мудрого Отказа. Да здравствует Чойо Чагас!
– Может быть, довольно? Владыка высказался ясно? – шепнула Олла Дез из-за пульта.
- Предыдущая
- 18/114
- Следующая