Хруст чужих денег (СИ) - Рувинская Елена - Страница 13

— Черт, куда это он свернул? Дебил, что ли? Не понимает, что у нас какая-то «копейка» задрипанная? Я же на этих кочках мост оставлю. Придурок!

Оксана решила немного осадить Красавчика и вкрадчиво сказала.

— Ты бы поостерегся, родной, при мне о шефе гадости говорить.

Красавчик недоуменно взглянул на нее и недобро оскалился.

— Ты что же это, шалава, угрожать мне вздумала?!

— А ты не забывай, что я с шефом постель делю. Язык-то прикуси!

Оксану несло и она сама это понимала, но так хотелось, чтобы с ней хоть в чем-то считались.

— А могилу с бабой того Егора Ларина разделить не хочешь? — злобно спросил Красавчик. — Ты меня лучше не зли, это я прокалываюсь иногда, когда на заказ работаю, но если для души кого замочить решу, то прокола не будет.

Оксана отвела глаза и обругала себя последними словами. Что взъелась? Не иначе, как жить надоело.

Машина шефа, тем временем, переваливаясь на кочках проселочной дороги, въехала на единственную улицу маленькой деревеньки и остановилась возле небольшого, потемневшего от непогоды и времени, деревянного дома. Шеф, не выходя из машины, махнул рукой, чтобы Оксана открыла перекошенные дощатые ворота.

Девушка неохотно вышла, распахнула обе створки и, дождавшись, когда машины, одна за другой, въедут во двор, снова закрыла ворота. Шеф вышел из своей красавицы иномарки и кивком головы позвал их за собой. Оксана знала, когда дела принимали серьезный оборот, ее любовник становился немногословен.

В избе было прохладно. На дворе хоть и стоял конец мая, но подтопить бы не мешало. Видно, что тут давно никто не жил. Зачем они сюда приехали? Оксана непроизвольно поежилась и подумала, а вдруг в этот раз все будет по другому и вместо того, чтобы события становились все более ужасными, шеф жену Егора убивать передумает? С одной стороны это хорошо, а вот с другой…

Оксана не успела закончить насквозь эгоистичную мысль, потому что шеф подошел к занавеске, отгораживающей какой-то закуток и отдернул ее. Сердце Оксаны замерло — на старой продавленной кровати лежал Егор. Руки и ноги его были связаны, рот залеплен пластырем, а сам он был без сознания.

Мне снились родители. Они стояли обнявшись в ореоле яркого белого света и с тревогой смотрели на меня. Я помахала им рукой и хотела крикнуть, что у меня все хорошо, но губы шевелились впустую и я не смогла издать ни одного звука.

Проснувшись, я долго таращилась на стену, пытаясь вспомнить, у кого из наших знакомых в квартире такие дорогие и красивые обои. Повернув голову, я увидела всю гостиную и тут же вспомнила, где нахожусь. Я села и потрогала руками пластырь на голове. Поднялась и подошла к большому настенному зеркалу. Ну и морда у тебя, Шарапов!

Я вспомнила, что Рита подарила мне вязаную шапочку и поискала ее глазами. Вот она, завалилась за диванную подушку. Я надела шапочку, села на диван и задумалась.

Почему во сне мои родители так тревожно смотрели на меня и почему мне не удалось их успокоить? Мое сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Не то чтобы я безоговорочно верила снам, но как-то так всегда получалось, что после неприятных снов действительно случалось что-нибудь плохое. Но куда уж хуже? Два раза покушались на мою жизнь, разбили голову, преследуют. Опять же, где Егор? Ну почему именно сейчас ему пришло в голову развлекаться? Неужели ему сердце не подсказывает, что мне плохо, что я скучаю по нему?

От жалости к себе на глаза навернулись слезы. Я сначала размазывала их по лицу, а потом отправилась в ванную, где и всплакнула над струей холодной воды, временами протирая себе лицо мокрой ладонью. Вода подействовала успокаивающе, а от пролитых слез стало немного легче.

Вернувшись в гостиную, я застала там румяную со сна Риту. Она стояла с пультом в руке и искала по телевизору что-нибудь интересное.

— Ну, отдохнула? — повернулась она ко мне.

— Да. — ответила я и спрятала взгляд.

— Понятно. — сказала Рита. — Пора приготовить какую-нибудь еду, а то мы за целый день ничего путного не съели.

— Ой. — вспомнила я. — У меня же в сумке лежат всякие вкусности.

Я отправилась в прихожую, чтобы достать продукты и наткнулась взглядом на лентяйку, которой мы подперли входную дверь. При взгляде на это убогое приспособление, меня взяла такая досада, что я не раздумывая схватила палку и затолкала ее назад в шкафчик. С чувством удовлетворения от проделанного я взяла продукты и отправилась на кухню.

Рита не стала жеманиться и кривляться, а с благодарностью взяла все, что я принесла. Жена следователя мне нравилась все больше и больше. Я попыталась сравнить ее с Иркой Пасюк и моя приятельница от этого сравнения здорово проиграла. Я ведь давно знала, что шампанское, которое Пасюки приносили с собой, когда шли к нам в гости, было куплено в дешевом ларьке, а конфеты были неизменно с противной фруктовой помадкой, хотя денег в семье Пасюков было не намного меньше, чем в нашей. Грех осуждать друзей, но, что есть, то есть.

Наблюдая, как Рита ловко режет очищенную картошку на большую сковородку, как ставит варить сосиски, как накрывает круглый кухонный стол красивой скатертью, я вдруг почувствовала себя очень уютно. И уют этот абсолютно не зависел от дорогой обстановки, он исходил от самой хозяйки. Такое не приобретешь ни за какие деньги. Мне захотелось оказаться с Егором на нашей кухне, захотелось накрывать для него ужин, одновременно слушая его рассказ о прошедшем рабочем дне.

Почему у меня так тревожно сжимается сердце при воспоминании о Егоре и накатывает такая тоска?

* * *

— Что он тут делает? — непроизвольно вырвался у Оксаны вопрос, когда она увидела связанного Егора.

Шеф полоснул ее таким взглядом, что по спине пробежал озноб. Но, вопреки ожиданиям, он все-таки ответил на ее вопрос. Очевидно это входило в его планы.

— Он здесь в качестве живца. На него мы будем ловить его жену, которая с легкостью ускользает из рук профессионалов. — шеф выразительно посмотрел на Красавчика.

— Так он что, видел тебя? — осмелилась задать следующий вопрос Оксана.

— За дурака меня держишь? — прищурился шеф.

Оксана незаметно облегченно вздохнула. Если Егор не видел шефа в лицо, то есть надежда, что убивать его не собираются. А как же ее задание? Ведь вся операция как раз и строилась на том, что Егор будет жить и выполнять курьерские обязанности, сам об этом не подозревая. А Оксана должна стать его любовницей, чтобы с ее помощью можно было производить выемку материала, не ставя об этом в известность Егора.

Ее мысли сменили направление. Почему он без сознания? Спросить или не рисковать? Но тут заговорил шеф и ситуация прояснилась.

— Я ввел ему снотворное, так что спать он будет еще долго. В коллективе хватиться его никто не должен, так как он сказал, что возвращается в город, я сам слышал. Егор даже не видел, кто подошел к нему сзади по пути на платформу и накрыл нос и рот платком, пропитанным эфиром. Все остальное зависит от того, как скоро клюнет на живца его жена. Мне нужно домой, да и послание, якобы от Егора, доставить необходимо, как можно скорее. Вы же оба будете его сторожить, кормить, поить, если все затянется. Не развязывайте, так будет надежнее, хотя он сейчас слабый и безвольный. От вас зависит, жить ему или нет. Если он так и не догадается, в чем тут дело, то пусть идет по добру по здорову и выполняет свою функцию. Если же догадается, то ему сразу станет с женой по пути. Придется искать другого курьера или курьершу.

При последней фразе Оксану передернуло. Ох, чувствовало ее сердце, что это задание не кончится для нее добром.

* * *

Позвонил Крапивин. Рита переговорила с ним пару минут и позвала к телефону меня.

— Вот что, Нина Борисовна. — по-деловому начал следователь. — Я сейчас подъеду и отвезу вас в вашу квартиру.

— А что случилось? Егор объявился? — с надеждой спросила я.

— Нет. — разочаровал меня капитан. — Просто я подумал, что лучше будет, если мы с вами подождем его именно там.